Если ты не выигрываешь - ты проигрываешь. Эту истину вбивал им в голову командир их спецотряда капитан Рик Вуллард, который сменил широко известного Дика Марсинко, который еще во Вьетнаме наделал дел*. Ты должен выиграть для того, чтобы не проиграть. Вся игра заключается в следующем: ты выигрываешь, а они проигрывают, никаких компромиссов и взаимоприемлемых решений. Только так.
А сейчас он видел - Америка проигрывает.
Они пришли сюда для того, чтобы установить демократию - но демократии не было и в помине. Страна расползалась по швам, люди ненавидели друг друга просто потому, что один шиит, а другой суннит, один араб, а другой - нет. Их ненависть была достаточным основанием для того, чтобы взять в руки автомат или подложить бомбу на дороге, развитие экономики это не приостановило, наоборот, появилась новая линия разлома - те, кто встроился в новую, цивилизованную жизнь и те, кто принципиально отрицал ее, кто готов был подорвать нефтепровод просто для того, чтобы было хуже. Будь это Европа - можно было бы устроить нечто вроде цивилизованного развода, как чехи разделились со словаками. Либо даже нецивилизованного - ведь Югославия хоть и распалась с большой кровью, но на нее месте возникли несколько дееспособных, цивилизованных государств, многие из которых вошли в Евросоюз и даже Сербия, агрессор - сбросила Милошевича и тоже подала заявку на вступление в Еврозону. Но здесь... нет, джентльмены, здесь так не пройдет. Здесь такой развод будет означать не только большую, очень большую кровь - но и войну.
Перед его глазами плыли - как на экране - лица. Лица амиров, лидеров боевиков, богачей, подозреваемых в поддержке терроризма. Он понимал, что здесь не на кого опереться, что даже богатый человек, сделавший состояние на поставках чего-либо американцам, имеющий долю в каких-либо скважинах - он сам зачастую выделяет деньги на поддержку боевиков, хотя знает, что после прихода боевиков здесь воцарится кровавый хаос. Но он делает это, потому что в первую очередь он шиит или там суннит, а потом уже - все остальное. Их не переделать... они пытаются уже больше десяти лет, но все равно шииты остаются шиитами, сунниты - суннитами.
Господи, ведь всем же понятно, что здесь творится. С одной стороны Иран - он поддерживает шиитское сопротивление, но его интересы распространены на весь Ирак. С другой стороны Сирия, туда сбежали большинство функционеров бывшего режима, сами они сунниты и Саддам был тоже суннитом - эти хотят сделать Ирак суннитским или, по крайней мере, захватить его центральную часть, обязательно с запасами нефти. С севера нависает Турция, они воюют с курдами и заявляют о готовности провести операцию против Курдистана - но это только предлог, их интересует нефть. Нефть, нефть - и ничего кроме нефти. Когда-то - это было всего лишь одно поколение назад - само присутствие здесь американских войск удерживало бы соседей от любых агрессивных действий. Америку боялись. Америку уважали. На американцев смотрели так, как смотрели в свое время на англичан, строителей империи - и уважением и страхом. Как могло получиться, что они сделали не так, что на них теперь смотрят как на цели, а на саму Америку - как на издыхающего льва, к которому надо подскочить, рвануть зубами теплое, парное мясо, пустить кровь - и ждать, пока лев окончательно ослабеет от кровопотери, чтобы разорвать его, еще живого, бывшего царя зверей. Со всех сторон они видели - злобные, пустые глаза, кривые ухмылки и характерный жест - многие пацаны проводили пальцем по горлу, показывая, что их ждет, и пускались наутек. О каком страхе вообще можно говорить, если их не боятся даже дети?
- Что же делать, что?!
Миллер не заметил, что он сказал это вслух, даже не сказал, а простонал, обреченно и страшно. Он понял это только тогда, когда увидел, что перед ним стоит один из служащих его отдела, Карл Шрадер.
- Что, простите, сэр? - недоуменно спросил он
- Ничего. Ничего... Что у тебя?
- Сэр, только что поступило сообщение, какое то странное. От нашего человека в Рашиде. Он передал, что в районе здания правительства идет интенсивная перестрелка, слышны взрывы и ... кажется, стреляют из крупнокалиберного пулемета. Я подумал, что это может быть чем-то очень серьезным, сэр.
Миллер прикинул - сидеть здесь бессмысленно, ему надо проехаться, чтобы избавиться от этих страшных, страшных своей обреченностью мыслей, лезущих в голову.
- Поехали, посмотрим. Собирай всех свободных людей в гараже...
Американцев набралось девять человек, это было много - но это было и мало, тем более что только пятеро из них служили в армии. Конечно это круто, когда ты прибываешь на место службы и тебе вручают карабин М4 и бронежилет. Но это круто до первой перестрелки, потом становится не круто - а страшно. Неподготовленный к реальному боестолкновению человек, даже имеющий, к примеру, опыт службы в полиции - не более чем мишень, а его автомат представляет опасность для него самого не меньшую, чем для его врагов.
- Господа, в районе правительственного квартала слышна интенсивная стрельба, мы должны выехать и разобраться в том, что происходит. Держаться вместе. И смотрите куда стреляете! - провел инструктаж Миллер - всем все ясно? Тогда - по машинам.
Два белых бронированных Субурбана с широкими подножками - полицейская версия, раньше использовалась SWAT - поднявшись по крутому подземному пандусу, выехали прямо к воротам посольства, которое охраняли морские пехотинцы. Оттуда - они вырулили на Хайфа Стрит, распугивая водителей воем сирен и кряканьем спецсигналов и направились на северо-восток, улица тут шла параллельно берегу Тигра, была полностью восстановлена и позволяла достичь цели в максимально короткие сроки.
Стрельбу они услышали еще у моста Синак - негромкую, но вполне отчетливую и непрекращающуюся, это не было похоже на охоту за смертником или задержание преступника - это был настоящий и очень интенсивный бой. Сквозь недовольное гудение клаксонов застрявших в пробке водителей, Миллер различил частые одиночные выстрелы. Значит, там работал и снайпер, как минимум один.
- Сворачивай! Слышишь, сворачивай! - Миллер посмотрел на часы, время к третьему намазу, как только все встанут на намаз страна замирает - сворачивай налево!
Субурбан взревел сиреной, даже попытался спихнуть в сторону преграждающую ему путь машину, но эта машина уперлась в другую машину и они застряли окончательно. Вокруг них начали собираться водители, они потрясали кулаками и изрыгали проклятья в адрес американцев, которые когда-то пришли сюда чтобы дать им свободу. По кузову глухо хрястнул камень.
Страна камней...
Миллер открыл дверь и, не глядя, несколько раз выстрелил в воздух из своей Беретты. Кто-то бросился наутек - но он понимал, что это временная передышка, те, кто убежал - вернутся и может быть, с
