– Ничего. Пойдемте.
– МакКлюр, я не сдвинусь с места, пока вы мне не объясните, что именно здесь происходит.
Блестящие бусинки глаз затравленно смотрели на собиравшихся около клетки взрослых, грязные, иногда в нарывах руки вцепились в ржавый металл прутьев. Чуть дальше была еще одна клетка. И еще…
А еще больше был огороженный высоким забором участок рынка, и там были видны покупатели. И товар. Товар находился в таких же клетках или прикованный к столбам наручниками.
– Капрал, это дети. Вы что, детей не видели?
– Что здесь делают эти дети, МакКлюр?
– Это местная традиция. Если в семье нечего есть, продают одного из детей. Здесь в семьях очень много детей, по пять-семь человек, а то и больше.
– Здесь торгуют детьми? На земле Британской Короны торгуют детьми?!
МакКлюр затравленно огляделся, вокруг уже собирался народ. Здесь вообще очень быстро собирался народ: ограбили, убили – через несколько минут на месте не протолкнуться от зевак. Принц сейчас в таком состоянии, что может ляпнуть любую глупость, а местные это не оценят.
– Капрал, я хочу, чтобы вы взяли себя в руки и следовали за мной!
Подскочил торговец – низенький, бородатый, в каком-то халате. МакКлюр раздраженно начал выговаривать ему на его родном языке, торговец почтительно кивал. Он был виноват и сознавал свою вину. За место на рынке надо платить, для торговли людьми отведен специальный сектор рынка, огороженный, – и там плата за место очень велика. Этот плут, видимо, попытался сэкономить, и сейчас экономия выходила ему боком. По рыночным законам за попытку обмана администрации рынка полагалось наказание кнутом.
– МакКлюр, я хочу…
– Смирно!!!
Автоматически принц принял стойку смирно, это было вбито в подкорку в училище. Там учат сначала выполнять – потом думать.
– Капрал, по прибытии в базовый лагерь получите взыскание! За мной! МакДональд, конвоируйте его! Пошли!
В толпе удовлетворенно зашушукались, видеть, как британец получает наказание, для многих было забавно и приятно.
МакДональд просто обхватил своей ручищей протестующего принца, порывавшегося достать бумажник (хорошо, что в пылу не ляпнул лишнего!), и вывел его из толпы. Украдкой кто-то бросил в широкую шотландскую спину камень, но Энди даже не почувствовал этого…
Когда объявили отбой, принц пропал. Всполошившийся майор нашел его на крыше терминала – туда обычно выскакивали покурить и позагорать, если выпадала такая возможность. Принц стоял у самого парапета и смотрел в звездное, поразительно яркое небо. Здесь, в высокогорье, звезды были на удивление яркими и большими – в метрополии таких не увидишь.
Заслышав едва заметный шорох осторожных шагов, принц не обернулся.
– Это были дети, МакКлюр, – проронил он.
– Да, сэр… – не нашел лучшего ответа майор.
– Их надо было выкупить.
– Всех не выкупишь, сэр. Вас бы разорвали на части – и нас тоже.
– Это были дети, МакКлюр. В двадцать первом веке на земле Британской Короны торгуют детьми, как скотом.
– Сэр, есть вещи, которые не исправишь.
Принц повернулся, его глаза горели ненавистью.
– Не исправишь? Не исправишь, МакКлюр? Кто-нибудь попытался исправить, хоть один человек? Или просто все считают, что достаточно высокого забора?
– Сэр, здесь так живут. Это дети местных.
– Не врите, МакКлюр. У одного из них были голубые глаза, я запомнил. Это тоже ребенок местных?
– Сэр…
– Говорите, майор, говорите. Надеюсь, у вас хватит чести не врать принцу Короны.
– Сэр, возможно, это был русский ребенок. Иногда такое бывает. Местные не осмеливаются похищать британских детей, они знают, что будет, если кто-то нарушит договоренность. За одного покарают всех.
– Договоренность?! Британская Корона договаривается с торговцами детьми? Чиновники Британской Короны договариваются с работорговцами? Я об этом не знал…
– Сэр…
– Уйдите, МакКлюр. Оставьте меня. Я должен подумать.
11 июня 2002 г.
Пограничная зона, граница Канады и САСШ
Как и во многих североамериканских семьях, в семье лейтенанта полиции Мантино было три автомобиля – пусть все три и подержанные. Сам глава семейства ездил на «Краун Вике» – «Форд Краун Виктория», рабочая лошадка таксистов и полицейских. Миссис Мантино водила фургончик «Крайслер», и еще у них был большой, черный, повидавший виды «Шевроле Субурбан». Его купили на распродаже федерального имущества и переделали так, чтобы таскать прицеп с лодкой или мобильным домом. Лодка у лейтенанта была, он любил и охотиться, и рыбачить, а вот дома-прицепа не было – такой дом в случае чего можно было взять напрокат, чтобы отправиться куда-нибудь в путешествие. А сегодня лейтенант оставил дома «Форд», отцепил прицеп от «Шевроле» и выехал на нем. Когда завелся огромный V8, скрытый под капотом «Шевроле», лейтенант недовольно поморщился. Бензина эта зверюга жрала море, и компенсировать горючее ему никто не станет, поскольку он выехал не на служебной машине. Но в ситуации, когда за ним слежка, – плевать на бензин. Зато в такой машине в транспортном потоке чувствуешь себя намного увереннее, чем на дорожном крейсере от Форда, а если что – можно пойти и на таран, благо машина с таранным бампером. Лейтенант и сам не знал, что он будет делать, – возможно, он прижмет этих козлов, что следят за ним на дороге, и задаст им парочку неприятных вопросов. А возможно, и нет – как пойдет. Как бы то ни было, сегодня лейтенант вооружился до зубов. В поясной кобуре лежал служебный «Кольт-1911» правительственной модели, в наплечной кобуре – лейтенант ее почти никогда не надевал – скрывался австро-венгерский восемнадцатизарядный «Штейр-ГБ». В самом «Шевроле» в тайнике в водительской двери, который оборудовал он сам, ждала своего часа короткая «Итака-37» с пистолетной рукояткой, оставшаяся от отца.
Возможно, все это ему сегодня пригодится…
Лейтенант жил в пригороде – небогато, но банку за свой дом он уже все выплатил. Выехав из своего района, он поехал по кольцевой – сегодня ему нужно было съездить к отцу, а жил тот намного севернее, почти на самой границе с Канадой. Грегори Мантино, выйдя в отставку, не ушел из полиции. Он стал шерифом маленького приграничного городка, доказывая тем самым, что «усилителем закона» можно работать, даже если тебе под семьдесят.
Пейзаж менялся. Все окрестности Вашингтона в настоящее время предельно «обустроены» – бесконечные поселки и кондоминиумы на любой вкус и кошелек, какие-то склады, заправки у дороги, площадки, на которых торговали подержанными автомобилями, яркая, навязчивая реклама. Все это бросалось в глаза и чертовски действовало на нервы. Людям была чужда жизнь в большом городе, они просто к ней привыкали. Смирялись.
Преследователей было четверо – на двух машинах. Белый микроавтобус «Додж» с какой-то рекламой на бортах и небольшой темно-красный седан «Форд». Следили они непрофессионально и нервно, приближаясь сильнее, чем это сделал бы сам лейтенант. Возможно, они ночью прилепили маячок под задний бампер служебного «Форда», но не подумали, что лейтенант может выбрать для поездки другую машину. Возможно, им просто не удалось выспаться ночью – сам лейтенант в молодости не раз следил за кем-то долгое время и знал, что это такое. Как бы то ни было, лейтенант их просек, хотя попыток
