партийным деятелем, – был потомственным разведчиком, потому что вырос на руках деда. Он окончил не профильное учебное заведение, где готовят разведчиков – а Восточный факультет Ленинградского университета, где давали, наверное, лучшее в Союзе базовое образование по Востоку. Еще с царских времен в Ленинграде остались лучшие востоковеды в Союзе, и они научили Салмана быть на Востоке не туристом, а своим, человеком, который может раствориться на арабской улице и никто никогда не заподозрит его в том, что он не араб. Начинал Салман в одном из самых страшных мест на земле – в Бейруте восемьдесят третьего, сразу после тяжелых боев и израильской осады. Город был полуразрушен, здесь «играли» КГБ, ЦРУ, МОССАД, палестинская разведка, сирийская разведка, польская разведка. Тот, кто плохо играл в эти игры, умирал здесь в самом прямом смысле этого слова – с бейрутского резидента ЦРУ сняли кожу с живого и прислали посылкой в американское посольство, штаб-квартиру морских пехотинцев США взорвали, и в один день погибли почти триста человек. После года работы на технических должностях Салман был переведен в оперативный состав резидентуры, за год он выучил иврит, и вообще при желании он мог сойти за израильтянина, а при желании – за араба. Тогда-то ему дали неофициальную кличку, причем дали ее не свои, а палестинцы из семнадцатого отряда[44], с которыми он действовал в самом Бейруте и в долине Бекаа.
Вторым местом, где он работал, был Багдад… лукавый, опасный город, Саддам не доверял русским и тайно играл против них, чуть зазевался – и получил нож в брюхо, а потом найдут в Тигре и скажут, что это сделали грабители. Но он выжил и там, после чего был выслан по предложению саддамовской контрразведки как человек опасный и совершенно обнаглевший. Вероятно, Саддам потом сильно пожалел об этом – его самого в то время усиленно обхаживало ЦРУ, и некий человек, потом добравшийся до министерского поста в правительстве Буша-младшего, прямым текстом дал Саддаму «добро» на вторжение в Кувейт. Когда же ловушка захлопнулась – было поздно, а между тем резидентура советской госбезопасности, против которой Саддам приказал предпринять жесткие меры с целью снижения ее разведывательной активности[45], могла бы переиграть ЦРУ, и тогда история всего Ближнего Востока пошла бы по совсем другой колее.
Да что там сейчас гадать…
Когда погиб генерал Дудаев – бригадный генерал Рзаев скрылся из страны вместе с пакетом, который он успел раздобыть, и несколько лет не показывался в стране. О его деятельности в качестве начальника разведки Ичкерии знали очень немногие, найти его было почти невозможно – а в том, что происходило в «Независимой Ичкерии», генерал Рзаев участвовать не хотел. Он мог подчиняться советскому генералу Дудаеву, возглавившему Ичкерию – но он не мог и не хотел подчиняться тем, кто ворует людей как кур и дырявит нефтепроводы… он просто потерял бы уважение к самому себе, если бы подчинился таким людям. «Всплыл» на поверхность он только в конце третьего года, явившись лично к Ахмаду-Хаджи, и после долгого разговора Ахмад-Хаджи вызвал своего сына и сказал, что теперь бригадный генерал Рзаев подчиняется напрямую ему и никому больше. Генерал Рзаев меньше чем за месяц заново активизировал сеть и принялся плести новую – в Москве, Тбилиси, Киеве, Лондоне. Вскоре после этого Ахмад-Хаджи Кадыров был убит боевиками… кому-то очень сильно не понравилось то, что сеть снова активизирована и работает, они отлично понимали, что это не бестолковая русская разведка, это смерть всем им. Такая, к примеру – какую принял всемирно известный эмир Хаттаб, вскрывший письмо, отправленное от одного из шейхов, и в тот же день скончавшийся от отравления. Ахмада-Хаджи убили, потому что думали, что пакет Лассо у него в надежном месте и таким образом можно все это остановить… но это остановить было уже невозможно.
За все время второго периода – так генерал Рзаев называл свою работу в обновленной Ичкерии – у него был только один провал, но это был такой провал, после которого – хоть стреляйся. В провале он в общем- то и не был виноват… русские все это устроили за огромные деньги – но все равно он считал себя виноватым, потому что так научил его дед. Если отвечаешь – отвечай за все, от и до – сталинская закалка, дед до смерти держал на комоде фотографию генералиссимуса. После того как назначенный к ликвидации человек ушел и нашел себе больших покровителей – они обменялись ударами, но ни один из них не был смертельным. Генерал Рзаев заслал в окружение этого человека своих агентов – и подозревал, что тайных сторонников имеет и этот человек среди его людей. Сейчас, с информацией, полученной с севера Афганистана, начинался новый этап игры, в котором он намеревался если и не уничтожить своего соперника физически (его он презирал, но отдавал должное его храбрости и увертливости), то нанести ему тяжелый удар и навсегда дискредитировать его в глазах его хозяев. После чего, возможно, они уберут его сами.
А если нет – игра продолжится. Время еще есть.
Иса на своем «Мерседесе» промчался по ночному городу, по трассе, гладкость асфальта и великолепная подвеска «Мерседеса» делали поездку подобной полету на ковре-самолете, тем более что «Мерседесы» здесь не останавливали, надо быть сумасшедшим, чтобы остановить в ночном Грозном черный «Мерседес» S-класса, тем более с «блатными» номерами. Свернул к зданию Грознефти – в тринадцатом энергетики переехали в новый офис, вместе с некоторыми другими службами, построили в складчину – двадцать этажей, стекло и бетон, трехуровневая подземная стоянка, контроль доступа и вооруженные патрули на входе. С тех пор как частным предприятиям разрешили создавать «службы безопасности» и вооружать их боевым оружием, в Грознефти создали целый батальон для охраны нефтепроводов, офисов, высшего руководства компании: автоматы АК-200, снайперские винтовки AW и Barrett-107, пулеметы «Печенег» и КОРД, приборы ночного видения, термооптика, американское и французское снаряжение, бронированные машины, израильские беспилотные летательные аппараты «для дистанционного контроля нефтепроводов». Собственная база на окраине Грозного – несколько домов для отработки городских боев, подземный комплекс, стрельбище «триста шестьдесят градусов», чуть подальше – стрельбище с «сертифицированной милей», в Европе такое только одно, во Франции, в России – в Челябинске и под Грозным и больше нигде на европейском континенте нет. По сути, отец Исы создал, экипировал, обучил никем, кроме него и Рамзана, не контролируемый батальон спецназа, готовый к выполнению задач в любой точке земного шара – в Москве, Вашингтоне, Багдаде, Абу-Даби – где угодно. Двое спецназовцев сейчас патрулировали территорию вокруг офиса, на машину Исы они не обратили никакого внимания – на каждой машине, принадлежащей компании и ее высшим руководителям, есть потайная метка, что-то вроде маячка, она обменивается данными с интегрированной охранной системой здания, если что не так – будет тревога.
Отец сидел в своем кабинете на последнем этаже, что-то писал хорошо поставленным почерком, справа налево, по-арабски. Увидев входящего сына, он моментально перестал писать, сложил лист, и убрал его в сейф под рукой, он отпирался не от кода, не от ключа – а от перстня, который был на руке отца. Этот сейф он использовал, когда работал в течение дня, а как заканчивал работать – брал оттуда все бумаги и переносил их в большой сейф, который, наверное, и танковой пушкой не пробьешь. Отец не доверял никому, даже родному сыну.
– Салам, отец, – сказал Иса по-чеченски.
– Говори по-русски, – ответил генерал Рзаев, – по-чеченски ты и так хорошо говоришь. Ты сделал то, что я тебя просил?
– Да, отец, – Иса положил на стол носитель информации, USB-карту, которую он получил от казака.
– Что ты скажешь про казака?
Иса набычился:
– Он не нохча.
Генерал Рзаев улыбнулся:
– Правильно. И что еще?
– Он не нохча и ненавидит нас, нохчей. И я его ненавижу.
– И это правильно.
Иса тряхнул головой.
– Отец, но зачем ты ему помогаешь против нохчей?! Ведь наши враги, какими бы они ни были – они нохчи! А это – русист!
Генерал Рзаев продолжал улыбаться, но в глазах его был холод.
– Ты так ничего и не понял, Иса, вероятно я сделал ошибку, когда разрешил тебе учиться в медресе. И я
