– Ты откуда?
– Морская пехота! Из Пактики!
– Кто стоял там рядом?!
– Мы работали вместе со сто первой дивизией! Иногда с третьим батальоном сто восемьдесят седьмого горнострелкового полка! Оперативная группа Раккасан, командующий полковник Вьет Луонг![62]
Его вынужденный напарник из сто двадцать первого отряда кивнул, признавая его за своего.
– Сколько их?!
– Я видел шестерых! Полицейская форма и спецоружие!
– Где?!
– Слева!
Лефтвич обернулся – лучше бы не оборачивался. В паре дюймов от его головы лежал Сахиб, голова его была изуродована взрывом и что-то сочилось из выбитой осколком глазницы.
– Я собираюсь ударить им в тыл! Прикроешь мою задницу!
– Понял!
– Тогда выбираемся и пошли!
– Прорываемся к лестницам! Группе блокирования занять оборону на этаже!
Ноги скользили по мрамору, залитому кровью, которой становилось с каждой минутой все больше и больше – капитан едва не падал, когда, перепрыгивая через лежащие в вестибюле трупы, бежал к главной лестнице. На лестнице уже шел бой.
– Прорываемся! Пошли!
И первым шагнул под пули – одна из них едва не сшибла с ног, но бронежилет выдержал. И он – выдержал…
Иракские полицейские пытались зацепиться за какой-то этаж, наладить сопротивление – но выучка турецких спецназовцев, шлемы и тяжелые бронежилеты позволяли им прорываться вперед, не обращая внимания на сопротивление. За основу была принята советская тактика штурмовых действий, которая применялась в Берлине в сорок пятом и потом благополучно была забыта. Штурмовые тройки, основа тройки – пулеметчик, который ведет непрерывный огонь из своего пулемета, удерживая противника огнем на месте. Секция маневра – два автоматчика, у которых помимо автоматов есть солидный запас гранат. Они либо поддерживают пулеметчика огнем, либо под прикрытием его огня занимают тактически выгодную позицию и уничтожают противника автоматным огнем и гранатами. Таким образом, турки непрерывно продвигались вперед, уничтожая противника, не давая ему построить где-либо баррикаду или просто создать более-менее плотную оборону.
Заседание иракского парламента в этот день шло ни шатко ни валко. Особенного ничего не было – обсуждали меры по поддержке иракского сельского хозяйства. В свое время при Саддаме Хусейне было немало сделано для развития земледелия, в Советском Союзе и потом России приобретались тракторы и комбайны. Потом это все было заброшено, а при американцах частично разгромлено – но сейчас продовольствия в мире откровенно не хватало, и каждая страна, бедна она была нефтью или богата, должна была заботиться о себе сама.
Выступал депутат от шиитского большинства. Шиитов в Ираке и в самом деле было большинство, но представительство в парламенте было построено так хитро, что ни одна фракция не могла оказывать решающего влияния на ход политики, сама по себе, единолично – это было достигнуто с помощью квот на места в правительстве и процедуры обсуждения вопросов. В речи шиитского парламентария высказывалась необходимость помочь уже действующим зерноводческим хозяйствам, а потом уже создавать новые. Оно и понятно – в Ираке действующее орошаемое земледелие сосредоточено в основном на юге, соответственно деньги пойдут южанам – шиитам. Сунниты, живущие в основном в центральном Ираке, и курды – были против.
Вялые дебаты были прерваны тем, что в зал вошел полицейский из специального бюро государственной охраны, в руках у него был автомат – по протоколу в зал нельзя было входить с оружием, и парламентарии, увидев это, сразу поняли, что произошло что-то неладное. Он подошел к спикеру, о чем-то переговорил – и спикер, не предупреждая, переключил микрофон с выступающего на себя.
– Господа депутаты, на здание совершено террористическое нападение, охрана ведет бой. Мы должны соблюдать спокойствие и ждать полиции.
– Что значит – совершено нападение?! – выкрикнул один из депутатов с места.
Еще один достал телефон и принялся набирать номер – по памяти. Он хотел предупредить братьев о том, что он находится в зале.
– Это значит, что мы должны дожидаться помощи полиции, вот и все!
В этот момент некоторые депутаты с острым слухом заслышали стрельбу – шумоизоляция в зале была хорошая, но не настолько, чтобы заглушить звуки близкого огневого боя.
– Стреляют!
Крик этот прозвучал как хлопок кнута.
– Соблюдайте спокойствие!
– Кто гарантирует нам безопасность?!
В этот момент хлопнула одна из дверей – и кто-то ввалился в зал, а за ним летели пули, буквально градом. Депутаты закричали, начали вскакивать с мест, а полицейский у трибуны присел, чтобы прикрыться толстой, добротно сработанной деревянной трибуной, и наставил автомат на дверь. Но напали с другой стороны – пинком открылась дверь, и кто-то пустил длинную пулеметную очередь по залу, потом в зал полетела граната, и дверь захлопнулась. Полицейский выпустил очередь, но запоздалую. Граната взорвалась – в людском месиве это было по-настоящему страшно, будто все взбурлило, словно лопнул огромный пузырь, а через миг там, где произошел взрыв – был только дым, кровь и лежащие люди. Полицейский открыл огонь – и тут погас свет, одновременно открылись две или три двери и рой обезумевших светляков влетел в зал.
Орхан Эрим был одним из нескольких снайперов, на которых была возложена задача удерживать противника на удалении от здания до того момента, когда дело не будет сделано. А снайперу, для того чтобы выполнять свои задачи, нужно занимать господствующую над местностью высоту, иначе это не снайпер – а обычный стрелок, причем не совсем удачливый.
Держась позади штурмовых групп, он прорвался на второй этаж, дальше сопротивление заметно ослабело – выше были уже службы, обеспечивающие работу парламента, охраны было совсем мало. Вместе с одной из штурмовых групп капитан Эрим пробивался на последний этаж здания, откуда был ход на крышу. Именно с крыши он и собирался работать.
Пробившись на крышу, он обнаружил, что не все так просто. Он мог простреливать улицу Арбаасх Таммуз вплоть до стены, он мог простреливать улицу, ведущую к набережной, у него был неплохой сектор обстрела к стоянке – но у него не было возможности нормально простреливать парк Захра, откуда могло подойти полицейское подкрепление. Деревья мешали.
– Ты – сюда, ты – сюда. Ты заминируй дверь и вставай туда! Быстро! Стрелять по всему, что движется!
Сам Эрим занял позицию фронтом на северо-запад, чтобы простреливать бывший проспект Четырнадцатого июля – именно оттуда, по его разумению, могла подойти помощь.
Бросив чехол для винтовки на бетон, чтобы нормально разместить цевье, он едва успел прицелиться (про то, чтобы составить карточку огня, не было и речи) – как увидел, что со стороны ворот приближается «Хаммер» с иракским флагом, за ним поспешает пикап с пулеметом в кузове (пулеметчика за пулеметом не было) и замыкают процессию две полицейские патрульные машины иракской дорожной полиции.
– Пулеметчик, ко мне!
Не дожидаясь пулеметчика, он примерно прикинул – расстояние около пятисот метров, стрельба сверху
