альтернативу. А: Кримплшэм невинный и ни о чем дурном не подозревающий помощник, а Х состоит у него на службе. Х пишет нам от имени Кримплшэма на его бланке и использует его адрес, чтобы заполучить нужные ему вещи, то есть, в частности, очки. Он в состоянии изъять посылку прежде, чем она попадет в руки Кримплшэма. Таким образом, Х может быть уборщицей Кримплшэма, его клерком, секретарем, грузчиком. Здесь у нас почти безграничные возможности, но мы ограничимся беседой с Кримплшэмом, выясним, посылал он письмо или не посылал и кто мог бы послать его вместо него. Б: Кримплшэм во власти или под влиянием Х, который заставил его написать письмо (а) взяткой, (б) уговорами или угрозами. В этом случае Х может быть влиятельным родственником или другом, а то и кредитором, шантажистом или убийцей. Кримплшэм, следовательно, корыстолюбец или жертва. Нам следует, по моему разумению, побеседовать с Кримплшэмом, выложить ему имеющиеся у нас факты и убедить его самым категорическим образом, что его, возможно, приговорят к довольно долгому сроку как соучастника в убийстве... Вот так! Благодарю вас, господа, за ваше терпение, и позвольте мне перейти к варианту №2,к которому я сам склоняюсь и который предполагает, что Х и Кримплшэм – одно и то же лицо. В этом случае Кримплшэм, который, если говорить словами английского классика, человек безграничного-ума-и-безграничной-изобретательности, правильно предположил, что мы, скорее всего, не заподозрим в нашем корреспонденте преступника, которого ищем. Соответственно, он решил рискнуть, скажем так, сблефовать. Он придумал ситуацию, в которой очки легко могли быть потеряны или украдены, и требует их у нас. Естественно, он изобразит величайшее удивление, когда ему скажут, где они были найдены, и предоставит нам свидетелей, которые видели, что он сел в поезд без пятнадцати шесть и в соответствующее время вышел на вокзал в Болхэме, а весь вечер в понедельник играл в шахматы с каким-нибудь почтенным жителем Болхэма, которого там все знают. В этом случае допрос, или беседу, следует провести с почтенным жителем Болхэма, и если окажется, что он холостяк, а домоправительница у него глухая, то опровергнуть алиби будет нелегко, ибо только в детективных романах кондукторы помнят нужных автору пассажиров, да еще могут, не задумываясь, назвать день недели и даже время поездки.
Итак, господа, я вынужден обозначить слабое место всех версий, а именно: ни одна из них не объясняет, зачем преступнику понадобилось оставлять очки и цепочку на теле жертвы.
Мистер Паркер со вниманием и терпением выслушал академическое выступление лорда Питера.
– А не может Х, – предположил он, – быть врагом Кримплшэма, который решил под ставить его под удар?
– Может. В таком случае мы его легко обнаружим, поскольку он должен жить в непосредственной близости к Кримплшэму и его очкам, а сам Кримплшэм из страха за свою жизнь станет отличным союзником обвинительной стороны.
– А каковы шансы, что это все-таки совпадение или несчастный случай?
– Нет, нет, практически никаких, по крайней мере, у нас нет данных для обсуждения.
– В любом случае, – проговорил Паркер, – надо ехать в Солсбери.
– Похоже на то, – подтвердил лорд Питер.
– Отлично, – встрепенулся детектив. – Кто едет? Вы или я?
– Я, – ответил лорд Питер, – по двум причинам. Во-первых, если (версия №2,вариант №1,альтернатива А) Кримплшэм всего лишь орудие в чужих руках, то я, ибо я давал объявление, должен вернуть ему его собственность. Во-вторых, если мы принимаем вариант №2,то не должны упускать из вида, что Кримплшэм=Х подготовил ловушку, собираясь раз и навсегда избавиться от человека, который легкомысленно объявляет в популярной газете о своем интересе к тайне ванной комнаты.
– Но это означает, что мы должны ехать вместе, – вмешался детектив.
– Ничего подобного. Мы не можем играть на руку Кримплшэму= Х. Не хватало еще, чтобы он узнал, кто в Лондоне, кроме меня, владеет информацией и, скажем так, мозгами, способными соединить его с обнаруженным в ванне трупом.
– Но если мы сообщим в Скотланд-Ярд, куда отправились, а потом с нами что-нибудь случится, они поверят в виновность Кримплшэма и его повесят, пусть не за труп в ванне, но за нас – уж точно.
– Н-да, – пробормотал лорд Питер, – и все-таки, если он убьет только меня, то вы останетесь живым и выведете его на чистую воду... Что толку зря сотрясать воздух, вы ведь человек взрослый? Кроме того, вы забыли о Леви. Если не вы, то кто будет его освобождать?
– Но мы можем пригрозить Кримплшэму, что напустим на него Скотланд-Ярд.
– Ну и что? Если уж до того дойдет, то я могу попугать его
Паркер неохотно подчинился напору лорда Питера.
– Ну, ладно. Тогда объясните, почему я должен остаться.
– Господи! Я нанят престарелой миссис Фиппс, к которой испытываю искреннее почтение, защищать ее сына и лишь из любезности позволяю вам работать со мной.
Мистер Паркер застонал.
– Возьмите с собой хотя бы Бантера.
– Щадя ваши чувства, – проговорил лорд Питер, – я беру Бантера, хотя он былбы куда полезнее, проявляя фотографии или занимаясь моим гардеробом. Бантер, какой самый удобный поезд в Солсбери?
– Без десяти одиннадцать, милорд.
– Мы должны на него успеть, – сказал лорд Питер, направляясь в спальню и на ходу снимая халат. – Кстати, Паркер, если вам нечем заняться, поговорите с секретарем Леви и выясните у него все насчет перуанской нефти.
Лорд Питер прихватил с собой в дорогу личный дневник сэра Рувима Леви. В свете последних событий это был, с одной стороны, самый обычный дневник, а с другой, душераздирающий документ. Могущественный биржевой делец, который мог одним кивком головы заставить плясать медведя или дикого быка есть из его рук, который одним вздохом мог ввергнуть в страшный голод целые провинции или стереть с лица земли известных финансовых воротил, в своей частной жизни оказался простым, домашним
