Такси скрылось из вида, и мистер Паркер вновь поднялся по лестнице и позвонил в дверь лорда Питера.
– Благодарю вас за приглашение, старина. Я, пожалуй, останусь.
– Входите, – пригласил его Вимси.
– Вы видели?
– Кое-что. Расскажите поподробнее.
Паркер рассказал.
– Если честно, – признался он, – поначалу мне показалось, будто вы немного не того, но теперь я убедился в вашей правоте.
Питер рассмеялся.
– Благословенны те, которые не видят, но верят. Бантер, мистер Паркер ночует у нас.
– Послушайте, Вимси, давайте еще раз все обдумаем. Где письмо?
Лорд Литер достал письмо Бантера, и Паркер несколько минут молча вчитывался в него.
– И все-таки, Вимси, у меня есть масса возражений против этой версии.
– Что ж, старина, я тоже от нее не в восторге. Поэтому и хочу разузнать побольше о бедняге из Челси. Впрочем, выкладывайте ваши соображения.
– Начнем с того...
– Начнем с того, что я вовсе не претендую на заполнение всех пробелов. Однако у нас есть два загадочных происшествия, случившиеся одновременно, и они никак не поддаются расследованию, пока их, как цепями, не соединяет в единое целое один человек. Это ужасно, но не невероятно.
– Да. Знаю, знаю. И все же мне не дает покоя парочка камней преткновения.
– Знаю. Но послушайте, с одной стороны, у нас исчезнувший Леви, которого в последний раз видели на Принс-оф-Уэльс-роуд в девять часов вечера. А, с другой, в восемь часов утра в ванне былобнаружен труп мужчины, очень похожего на него. Леви, по признанию самого Фрика, шел к нему. Согласно информации, полученной из работного дома в Челси, мертвый мужчина, соответствующий описанию трупа в ванне, былв тот же день отправлен в больницу Святого Луки, то есть к Фрику. У Леви есть прошлое, но нет будущего, у неизвестного бродяги есть будущее (на кладбище), но нет прошлого, и Фрик стоит между прошлым одного и будущим другого.
– Похоже, вы правы...
– Ну, да. Пойдем дальше. У Фрика есть мотив. Он не прочь отделаться от Леви... из ревности.
– Но это было так давно... Какой уж там мотив!
– Всякое бывает. Вам, небось, кажется, что люди не могут двадцать лет лелеять свою ревность. Возможно, что не могут. Но ведь так ставить вопрос слишком примитивно. Речь идет не об обычной грубой ревности. Из-за нее помашешь кулаками, и все в порядке. А тут ущемленное самолюбие. Это так просто не забудешь. Пережитое унижение легко из памяти не выкинешь. У всех есть больное место, которого лучше не касаться. И у вас тоже есть. И у меня. Один неприятный человек сказал, что ни с каким адом не сравнится ярость, вызванная насмешкой женщины. Секс – больное место любого мужчины. И не спорьте, вы сами это отлично знаете. Разочарование он переживет легко, а вот унижение – никогда. Я знал одного отвергнутого парня, довольно грубо отвергнутого девушкой, с которой он былпомолвлен. Он очень мило рассказывал о ней, и я спросил, что с ней сталось. 'А она вышла замуж за другого', – сказал он. И что тут началось. 'Подумать только! – орал он. – Какой-то дурак-шотландец!' Не знаю, что он имел против шотландцев, но его это страшно задело. Теперь посмотрим на Фрика. Я прочитал его книги. От своих противников он камня на камне не оставляет. Готов съесть их живьем. А ведь он ученый. И при этом не терпит оппонентов, даже когда это касается работы, то есть когда человек должен широко и здраво мыслить. Неужели вы думаете, что он смирился с поражением? Да еще с таким поражением? И от кого? Я сразу понимаю – красный свет! – если кто-то спрашивает мое мнение о книге. Леви, который двадцать лет назад былникем, как ни в чем не бывало уводит у него из-под носа любимую девушку. Фрику, в сущности, плевать на девушку... Но его аристократический нос получил щелчок от нищего еврея.
– Еще одно, – продолжал лорд Питер. – У Фрика есть еще один побочный мотив. Ему нравится совершать преступления. В своей книге по судебной психиатрии он не может сдержать восторга перед особенно жестокими преступниками. Читая ее, я чувствовал этот восторг между строчками, стоило ему завести речь о бездушном и удачливом нарушителе закона. Свое презрение он оставляет жертвам, раскаявшимся грешникам и тем, кто попадается, потеряв голову. Его герои – Эдмон де ла Поммерэ, который довел свою любовницу до того, что она стала его помощницей в своем собственном убийстве, и Джордж Джозеф Смит, прославленный убиенными в ванне женами, который мог ночью страстно любить жену, а утром ее убить. Совесть для него – нечто вроде аппендикса. Отрежьте его и будете чувствовать себя как нельзя лучше. Во всяком случае, его самого не мучают угрызения совести. Свидетельство этого – его книги. И еще. Человек, который пошел к Леви в дом в тот вечер, должен был знать хотя бы расположение комнат. Фрику оно известно. У него каштановые с рыжеватым оттенком волосы. Он ниже Леви ростом, но не намного, если смог надеть его вещи и не выглядеть смешным. Вы же видели Фрика... Думаю, в нем пять футов одиннадцать дюймов. Его легко представить в резиновых перчатках. Фрик ведь хирург. Он методичен и смел. Все хирурги должны быть методичными и смелыми. Теперь попробуем зайти с другой стороны. Человек, который подкинул труп Фиппсу, должен иметь доступ к трупам. Фрик, естественно, имеет к ним доступ. Он хладнокровен, силен и бездушен, так что ему ничего не стоит совершить известную нам манипуляцию. Хирурги все такие. Сил ему тоже не занимать Вспомните, он ведь член Альпинистского клуба. Наверное, он надел перчатки и спустил тело вниз на бинтах. Опять вещи, имеющие отношение к хирургии. Человек, совершивший преступление, должен жить по соседству. Фрик живет в соседнем доме. Каждый раз, стоит нам поглядеть на Фрика, как он куда-нибудь приводит нас. А Миллиган, Фиппс, Кримплшэм, которых мы почтили нашими подозрениями, никуда нас не привели.
– Правильно... И все же это не совсем так просто, как вы представляете. Что делал Леви у Фрика?
– Фрик вам рассказал.
– Черт вас побери, Вимси. Вы сами сказали, что его объяснение никуда не годится.
– Прекрасно. Не годится. Следовательно, Фрик врет. А почему он врет? Зачем ему скрывать правду?
