— Также, как ваш брат, практически без акцента?
— Так же. В детстве у нас всегда были гувернантки-француженки, и мать особенно следила за этим.
— Я понимаю. Хорошо, далее. Вы помните, что ходили с капитаном Кэткартом 6 февраля в ювелирный магазин на улице Мира и покупали, или он покупал для вас, черепаховый гребень с бриллиантами и кота из бриллиантов и платины с изумрудными глазами? — Он видел, что скрываемое понимание появляется в глазах девушки.
— Об этом коте вы наводили справки в Ридлсдейле? — спросила она.
Было бы неразумно отрицать очевидное, и Паркер ответил:
— Да.
— Его нашли в кустарнике, не так ли?
— Вы потеряли его? Или это кот Кэткарта?
— Если я скажу, что это был его кот…
— Я поверю вам. Это был его кот?
— Нет, — глубокий вдох. — Он мой.
— Когда вы потеряли его?
— Той ночью.
— Где?
— Я полагаю, в кустарнике. Там, где вы нашли его. Я не замечала потерю до недавнего времени.
— Это его вы купили в Париже?
— Да.
— Почему вы говорили прежде, что это не ваш кот?
— Я боялась.
— А теперь?
— Я собираюсь сказать правду.
Паркер снова взглянул на нее. Она смотрела ему прямо в глаза, но в ней чувствовалась напряженность, которая показывала, как нелегко далось ей это решение.
— Очень хорошо, — сказал Паркер, — мы все будем весьма довольны этим, но все же был один или два пункта в следствии, когда вы скрыли правду, не так ли?
— Да.
— Поверьте, — сказал Паркер, — мне жаль, что я должен задавать эти вопросы. Ужасное положение, в котором оказался ваш брат…
— В котором я помогла ему оказаться.
— Я не говорю это.
— Зато я говорю. Я помогла посадить его в тюрьму. Не утешайте меня, я знаю, что это так.
— Хорошо, — сказал Паркер, — не волнуйтесь. Еще есть время, чтобы все поправить. Я продолжу?
— Да.
— Хорошо. Итак, леди Мэри, ваши слова о том, что вы слышали выстрел, который раздался в три часа, были неправдой, не так ли?
— Да.
— Вы вообще слышали выстрел?
— Да.
— Когда?
— В 23.50.
— Леди Мэри, что вы спрятали позади растений в оранжерее?
— Я ничего там не прятала.
— А в дубовом сундуке на лестничной площадке?
— Мою юбку.
— Вы вышли — зачем? Чтобы встретить Кэткарта?
— Да.
— Кто был другой мужчина?
— Какой другой мужчина?
— Другой мужчина, который прятался в кустарнике. Высокий светлый мужчина, одетый в плащ «барберри».
— Не было никакого другого мужчины.
— О, простите меня, леди Мэри, но мы видели отпечатки его ног на протяжении всего пути от кустарника до оранжереи.
— Это, наверное, был какой-то бродяга. Я не знаю ничего о нем.
— Но у нас есть доказательства, что он там был, мы знаем, что он там делал и как он убежал. Ради всего святого и ради вашего брата, леди Мэри, скажите нам правду, потому что мужчина в «барберри» и есть тот, кто застрелил Кэткарта.
— Нет, — сказала девушка с бледным лицом, — это невозможно.
— Почему невозможно?
— Это я застрелила Дэниса Кэткарта.
— Вот так обстоит дело, лорд Питер, — сказал шеф Скотланд-Ярда, поднимаясь из-за стола с дружественным жестом прощания. — Этого человека, несомненно, видели в Мэрилбоун утром в пятницу, и хотя мы сейчас, к сожалению, снова потеряли его след, я не сомневаюсь, что скоро он будет пойман. Задержка произошла из-за начавшейся некстати болезни швейцара Моррисона, чье свидетельство было очень важным. Но мы больше не потратим время впустую.
— Я уверен, что могу положиться на вас, сэр Эндрю, — ответил Уимзи, сердечно пожимая руку. — Я тоже занимаюсь этим делом вплотную; между нами говоря, мы должны что-нибудь найти: вы в вашем маленьком углу, а я в своем, как говорится в гимне — или это не гимн? Я помню, что читал его в книге о миссионерах, когда был маленьким. Вы хотели быть миссионером в юности? Я хотел. Думаю, что многие дети хотят этого в то или иное время, поэтому странно видеть, какими плохими становятся большинство взрослых.
— Между тем, — сказал сэр Эндрю Макензи, — если вы сами наткнетесь на разыскиваемого, сообщите нам. Я никогда не стал бы отрицать ваше экстраординарное везение или, что более вероятно, проницательность в обнаружении преступников.
— Если я поймаю этого типа, — сказал лорд Питер, — то приду и стану вопить под вашими окнами, пока вы не впустите меня, даже если будет середина ночи, а вы в короткой ночной рубашке. А разговор о ночных рубашках напоминает мне, что мы надеемся увидеть вас в Денвере на днях, как только это дело будет закончено. Мать посылает вам наилучшие пожелания, конечно.
— Большое спасибо, — ответил сэр Эндрю. — Надеюсь, что все идет хорошо. Сегодня утром у меня был Паркер с отчетом, и он показался мне несколько неудовлетворенным.
— Паркер проделал много неблагодарной рутинной работы, — сказал Уимзи, — а в целом он прекрасный и здравомыслящий человек, каким и был всегда. Он оказался чертовски хорошим другом, сэр Эндрю, и это настоящая привилегия — иметь позволение работать с ним. Ладно, до скорого, шеф.
Он заметил, что его разговор с сэром Эндрю Макензи занял пару часов и что было почти восемь вечера. Он как раз пытался решить, где ему ужинать, когда к нему обратилась веселая молодая женщина с подстриженными рыжими волосами, одетая в короткую клетчатую юбку, блестящий джемпер, вельветовую куртку и лихо сдвинутый набок шотландский берет.
— Конечно, — сказала молодая женщина, протягивая ему красивую руку без перчатки, — это лорд Уимзи. Как поживаете? Как Мэри?
— Боже мой! — сказал Уимзи галантно, — это мисс Таррэнт. Как удивительно приятно видеть вас снова. Абсолютно восхитительно. Благодарю, Мэри — не настолько в форме, как хотелось бы, она переживает об этом деле с убийством, вы понимаете. Вы слышали, надеюсь, что у нас — как любезно и тактично это называют — неприятности?