— А где же шляпа?
— Шляпа может быть в сарае у огородника либо в «Мерседесе».
— Это нелогично. Ведь когда умыкнули шляпу, Франт играл с твоей мамой в бридж.
— Все нелогично, — возразила я. — А то, что выглядит самым нелогичным, может оказаться наиболее логичным.
Я была права. Картина, представленная нашим взорам, подтвердила мои слова самым явным образом. На дорожке около башни появилась весьма живописная компания. Впереди в инвалидной коляске ехал калека, а за ним шли Франт и пани Моника. Черт возьми, что случилось? В таком составе они еще ни разу не выступали.
Вот Франт, всего лишь несколько минут назад рывшийся в книжках и заглядывавший под подушку калеке, сейчас улыбается ему, как наилучшему приятелю. Вот пани Моника, притворявшаяся перед Франтом, что не знает калеки, сейчас укутывает мнимому паралитику ноги пледом. И идут они теплой компанией, обмениваясь по дороге дружескими улыбками. Это же конец света! Какая же тут логика?
— Они уже спелись, — шепнул Мацек. — А теперь сообща что-то замышляют.
— Якобы сообща, — поправила я, — но хотят попросту одурачить один другого. И как ты думаешь, кто кого?
— Может быть, Франт их, а, возможно, они Франта.
— Какая необыкновенная наблюдательность, — съехидничала я, подумав, что, вероятнее всего, они попытаются околпачить друг друга.
Тем временем живописная троица исчезла за тяжелой дверью старинной башни, а мы умирали от любопытства: о чем они будут говорить? К счастью, обыскивая комнату калеки, я заметила, что окно выходит на развалины замка. Обойдя вокруг башни и разведав местность, мы с радостью установили, что легко сможем продолжить наблюдение. Между башней и стеной замка находился удобный крытый балкон, весь заросший дикой сиренью. Окно комнаты выходило прямо на балкон.
— Я иду первой, — шепнула я Мацеку.
Мацек великодушно согласился уступить мне первенство, оставшись в кустах на страже. Через мгновение я оказалась на балконе. Примерно в двух метрах от меня находилось маленькое окошко, сквозь которое была видна комната. Оживленно жестикулируя, мнимый паралитик расхаживал по комнате и что-то негромко говорил. Пани Моника, удобно устроившись в кресле, рассматривала свои ногти. А Франт… Что, собственно говоря, мог делать Франт? Разумеется, с умным видом посасывал незажженную трубочку.
Внезапно паралитик остановился посреди комнаты, театральным жестом воздев кверху руки.
— Я больше не выдержу, — произнес он.
— Подумай, Вольдемар, — посоветовала пани Моника, переводя взгляд с ногтей на потолок, а Франт лишь многозначительно кивнул.
Паралитик закружил по комнате, как раненый зверь. Пани Моника снова любовалась своим маникюром, в Франт встал и, вынув изо рта трубку, надменно бросил:
— Не буду вам больше мешать. Пани Моника права, нужно хорошенько подумать. До свидания. — Уходя, Франт поклонился и уже с порога добавил, обращаясь к пани Монике: — Жду вас после ужина в баре.
Франт исчез аз дверью. Но едва затихли его шаги, как паралитик, подскочив к пани Монике, крепко ухватил ее за плечо.
— Это все ты! — крикнул он. — Я бы не стал ему верить.
— У меня не было другого выхода. — Пани Моника пожала плечами. — Лучше сразу договориться, чем потом нарваться на неприятности.
— Теперь мы у него в руках.
— Так же, как и он у нас в руках.
— Ты клюнула на его заигрывания, а сама даже не знаешь, кто он.
— Так же, как и он не знает, кто такая я.
— Так зачем ты впутываешь меня?
— Смешно, — горько усмехнулась мани Моника. — Он тебя раскусил в первый же день когда встретил у профессорского дома. А вчера рассказал… — Она замолчала, услышав донесшийся из кустов радостный вопль:
— Девятка, смотри какая фантастическая сойка!
Думаю, не стоит упоминать, кто именно кричал и почему. Ясно, как апельсин, что этот радостный вопль прервал разговор на самом интересном месте. Подойдя к окну и выглянув, пани Моника заметила:
— Кажется, здесь кто-то крутится.
Паралитик только развел руками.
— Всегда кто-то должен помешать.
Я притаилась, опасаясь немедленного разоблачения, но они закрыли окно, оставив меня на балконе с горящими щеками и неудовлетворенным любопытством.
Кто такой Франт?
— Сойкой ты мог бы заняться попозже, — зло упрекнула я Мацека, спустившись с балкона. Я была в ярости, мне хотелось как следует надавать ему. Но орнитолог смотрел такими невинными глазами, что было трудно удержаться от смеха.
— Девятка, — оправдывался он, — ты даже не знаешь, какая это фантастическая сойка!
— А из-за этой сойки снова неудача!
— Не сердись! Теперь я буду осторожней.
— Теперь можешь идти считать ворон. Все пропало.
— А о чем они говорили?
— Как раз… — Я хотела пересказать ему услышанное, но оказалось, что сама почти ничего не поняла из их туманного и запутанного разговора. Одно было ясно: калека боялся Франта и не верил ему, а умница Франт давно раскусил калеку и знал, что никакой тот не паралитик.
— Как раз, — заключила я, — все начинает проясняться. Только умоляю тебя, не кричи больше в самый неподходящий момент!
Потом в кустах мы переоделись и, перестав быть духами, снова превратились в Девятку и Мацека.
— Что будем делать? — спросил Мацек.
— Искать шляпу, — ответила я.
— Где?
— Там, где она должна быть.
— А если ее там не будет?
— Тогда не знаю, — вздохнула я, — возможно, тоже стану орнитологом.
Однако я была убеждена, что шляпа за сто тысяч находится в доме огородника, и решила попытать счастья еще раз.
— Слушай, Мацек, — попросила я орнитолога, — останься здесь последить за этой компанией, а я смотаюсь к огороднику за огурцами.
— Не боишься? — вытаращил глаза Мацек.
— Чего? — пошутила я. — Каждый может купить себе огурцы или цветную капусту… кому что нравится.
— Только будь осторожна и не делай глупостей.
Мацек говорил совсем как взрослый. Может быть, он не знал, что совершить иногда маленькую глупость — это самая приятная вещь на свете. Но сейчас у меня не было желания делать глупости, я хотела только найти эту прямо заколдованную шляпу за сто тысяч.
В первую очередь нужно было установить, где находится Франт. Мне никак не хотелось встретить его
