Я насмешлив улыбнулась.
— И ты думаешь, что пан Коленка может быть детективом?
— А почему бы и нет?
— Ну какой детектив совершил бы такую глупость? Настоящий детектив сказал бы: «Очень вам сочувствую. У вас парализованы нижние конечности, но, несмотря на это, вы сумели взойти на второй этаж и повозиться с моим замком». Дело в том, что детектив никогда ничего не говорит в открытую, а всегда выражается немного загадочно.
— А может, он хотел захватить их врасплох?
— Кого? — фыркнула я. — Таких хитрецов? Наверно, они рассмеялись ему в лицо.
— Ты угадала. Пани Моника прыснула со смеху и сказала: «Простите, но это смешно. Мой дядя был ранен на войне и с тех пор…» А пан Коленка просто остолбенел. Но и это еще не все. Догадайся, кого я видел у башни?
— Франта.
— Откуда ты знаешь?
— Ему необходимо там быть.
— Почему?
Если бы только Мацек знал почему, то не задавал бы таких наивных вопросов. Франт действует такими же методами, как Шерлок Холмс. Он будто бы пьет кофе на террасе, а сам тем временем всегда находится там, где ему нужно быть.
— И чем все это закончилось? — спросила я.
— Пани Моника увезла калеку, а пан Коленка вернулся наверх и готовил себе кольраби.
— Откуда тебе известно, что кольраби?
— Определил по запаху. А Франт исчез в развалинах.
— Ну да, исчез, — усмехнулась я, так как хорошо знала, что Франт остался еще ненадолго, чтобы тщательно все проверить. Он не был бы офицером уголовного розыска, если бы поступил иначе.
— Так что мы сейчас делаем? — поинтересовался Мацек.
— Встречаем шведов!
— Не узнаю тебя, Девятка. Тут такие дела творятся, а ты шутки шутишь.
— Говорю совершенно серьезно.
— А что станет со шляпой? Что станет с голубой папкой?
— Не волнуйся, все выяснится в свое время.
Мацек оставил наконец в покое свой нос.
— А я думал, что мы будем их выслеживать.
— Мне надоело.
— А мне нет! — негодующе воскликнул Мацек. — Ты что-то скрываешь от меня, но я не такой наивняк, как тебе кажется. Увидишь, я начну действовать сам.
Что должна была я ответить ему на это? Не могла же я запретить ему действовать, если он вдруг забыл об орнитологии и воспылал желанием стать сыщиком?
— Желаю успеха! — насмешливо бросила я. — Только смотри, не пожалей потом.
— Не пожалею! — крикнул он в ответ. — Еще посмотрим, кто из нас лучший детектив.
Гневно взглянув на меня, он отправился заниматься собственным сыском.
Подгоревшая кольраби
Шведы вели себя, как и положено шведам. В этом не было ничего удивительного, поскольку им не нужно было выдавать себя, скажем, за китайцев. Они валили всей толпой прямо к гостинице «Под тремя парусами», восхищаясь по пути красотой польского побережья и удивляясь, почему это весь Небож высыпал их встречать.
У гостиницы кто-то мягко тронул меня за плечо. Кто иной мог сделать это так деликатно, если не офицер уголовного розыска, то есть Франт? Сегодня он выглядел спортсменом: светлые полотняные брюки, сандалии, сногсшибательная рубашка из махровой ткани и неизменная трубочка в зубах. Необычным было лишь выражение лица: напряженное, сосредоточенное и, как мне кажется, чуть обеспокоенное. Ничего удивительного: сегодня ведь среда, и он наконец-то принялся за работу.
— Я был у тебя, — без всяких церемоний начал он. А я не решалась даже спросить, как он узнал, где живу. Этого не полагалось спрашивать. Офицеры уголовного розыска для того и существуют, чтобы знать. Потом он посмотрел мне прямо в глаза: — У меня к тебе просьба.
— Пожалуйста, — отозвалась я.
— Я сейчас занят, понимаешь?
— Понимаю. — Кто мог понять его лучше меня? У него полно работы, да приходится еще присматривать за подозреваемыми, чтобы не упустить кого-либо из них. Например, вот этого калеку, которого я мельком заметила на террасе. Сидя в инвалидной коляске, он делал вид, что разглядывает шведских туристов, а сам, наверно, замышлял что-то недоброе.
— Ты храбрая девочка, и я тебе верю, — прошептал офицер. — Выслушай внимательно, что я тебе скажу. Пойдешь к тому человеку, что живет в башне.
— К пану Коленке?
— Да! — нетерпеливо подтвердил он. — Скажи ему, чтобы он немедленно отнес папку на виллу профессора, понимаешь?
— Понимаю.
— Скажи ему также, что, если он этого не сделает, папка может попасть в чужие руки.
— Да! — закричала я. — Знаете, сегодня кто-то уже хотел забраться к нему в комнату.
— Знаю! — резко оборвал он. — Если пан Коленка спросит, от кого исходит предостережение, скажешь, что от агента, который специально к тебе заходил. Не говори, однако, что это я. Мне еще рано раскрывать себя.
— Разумеется, — заметила я. — Ведь вам надо сначала накрыть их всех.
— Браво, малышка, это я как раз и имел в виду. Добавь еще, что профессор ждет его и обо всем уведомлен.
— И если он не отнесет этой папки, то подведет профессора, — вставила я.
— Правильно. — Он одобрительно похлопал меня по плечу. — Ты великолепно ориентируешься в обстановке. Повтори, что ты должна сделать.
Я без запинки повторила.
— Замечательно! — похвалил меня офицер. — А теперь бегом, дорога каждая минута.
Меня не требовалось подгонять. Я рванула с места, как спринтер, боясь, что не застану пана Коленку.
Подбегая к башне, я учуяла запах чего-то пригоревшего и увидела тянувшийся из окна дымок. Если тянет дымком, значит, пан Коленка должен быть у себя.
Не задумываясь, я взбежала по лестнице и даже не помню, как оказалась у дверей виолончелиста. Двери были распахнуты настежь, из них валил дым, как из неразгоревшейся печки, а за дверьми, будто злой дух в аду, метался пан Коленка. Увидев меня, он закричал:
— Девятка, подумай только, у меня сгорела кольраби!
— Глупости! — крикнула я в ответ, закашлявшись от дыма. Уходили дорогие секунды. Наконец, сильный порыв ветра развеял дымовую завесу. Я увидела Валерия Коленку, со слезами на глазах склонившегося над кастрюлькой, на дне которой виднелись обугленные останки драгоценных витаминов. Мне стало жаль его, и я утешила:
— Не огорчайтесь!
— Что за несчастье, — запричитал он. — Тушил ее в масле, вышел на минуту, и вот тебе на!
Только теперь я одним духом выпалила все, что требовалось, и закончила словами:
— Бегите быстрее к профессору, иначе случится несчастье!
