Отдых был сведен до минимума. Чтобы поддерживать отряд в боевой готовности, Тимур разрешил дремать в седлах посменно на марше, передавая поводья бодрствующим. Наконец пришло время дать отдых лошадям. Тимур приказал всадникам спешиться. Осмотрев коней, он пришел к выводу, что в следующем населенном пункте их надо менять.
– Еще два таких перехода – и на маршруте многие из нас останутся пешими, – сообщил Тимур Еричу после осмотра.
Тот выразил согласие, однако с подозрением взглянул на то, как ласково Юстиниана расчесывает гриву своего серого.
– А тут могут быть проблемы, – заметил воин.
– Вижу, – грустно сказал Тимур.
Он представил, каким варваром будет выглядеть в глазах Юстинианы. Несколько раз он пытался завязать с ней разговор на совершенно безобидные темы, но девушка отвечала однозначными, короткими фразами и не выражала никакого желания поддержать беседу. Тимур решил не копаться в дипломатии отношений, а просто делать свое дело.
Самое забавное, что и Юстиниана решила: самое лучшее – не заниматься самоанализом, а просто следовать с отрядом к месту, где она сможет наконец-то стать свободной. Не стоит размышлять над тем, почему ей было так неприятно, когда Тимур начал приставать в харчевне к сельской девчонке. Нравится она кому-то или нет, все это ерунда. Сущие пустяки по сравнению с тем воем, который ей слышится по ночам. В ту самую минуту, когда она вспомнила о своих кошмарах, раздался протяжный вой и трубный звук охотничьего рога…
Взрывая влажный мох когтистыми лапами, псы напали с ходу. Следуя инстинкту, они мгновенно окружили отряд с двух сторон.
Первые из них бросились в атаку напрямую. Следующие за ними применили изматывающий прием, свойственный псовым. Собаки начали кружить, прижимаясь к земле и улучая момент, чтобы пройти в ноги, стремясь выхватить кусок мышцы, тем самым лишив возможности потенциальную жертву передвигаться.
Отряд Тимура мгновенно сосредоточился в каре, таким образом превратившись в бастион, сверкающий лезвиями клинков. Рев и пронзительный визг стояли над сумрачной поляной. Несмотря на существенные потери, псы не отступали. Это и выдавало тот факт, что стая напала, не повинуясь голоду или законам территории, а подчиняясь жесткому приказу какого-то существа, чей гнев был страшнее смерти.
Почти все воины из отряда Тимура получили ранения. Благо раны были несущественными, ибо тактика обороны позволяла в любой момент прийти друг другу на помощь. На какое-то время, когда численность атакующих максимально превысила число оборонявшихся, строй каре разорвался. В проемы моментально кинулись псы.
Ерич едва увернулся от броска в горло, но успел выставить короткий меч и вспорол брюхо очередной твари. Краем глаза он увидел, как Лаз повалился на одно колено и его атаковали сразу три зверя. Молодой боец бился отчаянно, но после того, как крупный рыжий пес впился смердящей пастью ему сзади в бедро, был обречен.
Каким-то чудом Ерич переместился именно в тот момент, когда твари прыгнули к горлу Лаза. На землю твари опустились одновременно, как тяжелые снопы, а еще через пару секунд головы псов откатились от дергающихся в агонии тел.
Тимур прикрывал Юстиниану, насколько мог, но псы все равно достигали цели. Юстиниане пришлось еще и отказаться от двуручного меча, которому не хватало размаха на тесной поляне, учитывая построение обороны, и также сражаться короткими мечами. Именно такими клинками были вооружены воины Тимура. Девушка осекла тварь, ринувшуюся ей в ноги, и тут же прямым тычком встретила пса влет. Пока освобождала клинок, застрявший в черепе собаки, следующий зверь вцепился в бок Юстинианы. Благо балахон, выданный ей Тимуром, был сильно велик, пес под тканью ощутил лишь пустоту. Это было последним, что он вообще ощутил. Тимур сокрушил его череп столь мощным ударом, что мозг животного забрызгал не только его с Юстинианой, но и стоящие метрах в трех деревья.
В этот же момент Тимур был атакован вражеской всадницей. Левой рукой воин едва успел прикрыть грудь от разящего удара клинка. Чуть поддернув руку вверх, он перевел колющий удар в скользящий. Но все равно защитный поручень на предплечье лопнул, а Тимура развернуло на девяносто градусов. Используя в том числе инерцию нападающей, Тимур нанес страшный удар мечом справа. Всадница, натянув повод, опрокинулась вместе с лошадью. В тот же миг атака прекратилась. Уцелевшие псы разбежались и исчезли в подлесье, словно растаявшие тени. Их раненые собратья, скуля, расползались с места недавнего яростного боя.
Воины добивали собак, не успевших покинуть поляну. Ерич поймал поднявшуюся после падения с всадницей лошадь.
– Смотри-ка, командир! Это ж баба! – кивнул он на поверженную женщину.
Из глубины леса послышался нарастающий топот копыт. Люди, еще не совсем отдышавшись, приготовились к бою. В этот момент из сумрака хвойных деревьев выскочил Нерк на вороном, широко раздувающем ноздри коне. Его талант добывать неведомо откуда изысканные вещи на этот раз превзошел все ожидания. Вороной жеребец был великолепен.
Но лоснящаяся роскошь коня померкла перед открывшимся зрелищем на лесной поляне.
– О! Мы всегда вовремя! – осмотрел Нерк место недавнего боя.
Его взгляд остановился на распростертом теле белокурой всадницы. И хотя кровь уже отхлынула с мертвого лица, она все равно была необыкновенно хороша. Нежная кожа и тонкие черты никак не вязались с тем, что эта девушка сейчас лежала мертвой, в испачканной болотной грязью одежде.
– Какая красивая женщина, видишь? Разве тебе не жаль? – Нерк смотрел на убитую, словно это было произведение искусства, только что разбитое грубой рукой вандала.
– Нет, не вижу, – холодно ответил Тимур. – С того момента, когда она взяла в руки оружие, она стала врагом и перестала быть женщиной.
Он обтер пучком осоки короткий меч, вставил его в ножны и сплюнул. Потом посмотрел на задумавшегося Нерканна:
– Я жалею только о том, что не успел ее допросить.
Повернувшись к вампиру спиной, Тимур начал отдавать распоряжения ожидавшим его воинам:
– Ерич! Быстро проверить характер ранений, начать обрабатываться.
Только что подоспевшая вторая часть отряда ждала указаний командира, не покидая седел и молча осматривая место недавней битвы. Тимур обратился к ним:
– Рог! Нужно собрать разбежавшихся лошадей и выставить охрану по периметру.
Все его приказания исполнялись быстро и беспрекословно, и только Юстиниана позволила себе обратиться к Тимуру:
– Я могу залечить раненых своим способом.
– Давай, – коротко ответил ей Тимур.
Потом, словно какая-то мысль прожгла его, он подошел к девушке и начал довольно бесцеремонно ее ощупывать:
– Что, сильно зацепило?
– Это не моя кровь! – холодно ответила Юстиниана и выскользнула из его рук.
Тимур отошел от нее багровый как рак и пробормотал:
– Я должен знать...
– Да? А вот руки распускать было обязательно? – неожиданно оказался рядом Нерк.
Тимур и не собирался оправдываться, он резко развернулся, весьма ощутимо зацепив при этом Нерка, и, не глядя на него, крикнул:
– Свар, собирайте трупы! И укладывай под комель этой буреломины.
Когда-то порыв ветра вывернул огромный дуб, образовав объемный грот, куда теперь собирался сложить трупы собак Тимур.
– А девушку тоже туда? – спросил с горьким сарказмом Нерк.
– Конечно, – ответил Тимур, зло глядя ему в глаза. – Отдельных захоронений и поминок не будет. Наше дело – убрать за собой, а не раздавать почести.
