паранджи, и теперь ей было очень не по себе. В итоге пришлось вмешаться Султану: «Ты жена либерала, а не какого-нибудь фундаменталиста, и я не хочу, чтобы ты выглядела варваркой».

Султан действительно во многих отношениях либерал. Будучи в Иране, он купил себе и Соне западную одежду. Не раз утверждал, что паранджа уничтожает достоинство женщины, и радовался появлению в новом правительстве женщин-министров. В глубине души он мечтает, чтобы Афганистан стал современной страной, и на словах горячо поддерживает эмансипацию женщин. Но в своей семье ведет себя как настоящий деспотичный патриарх.

Когда, наконец, появляется Карим, Лейла стоит перед зеркалом, закутанная в шаль, и глаза ее сияют новым необычным взглядом. Шарифа выходит первая. Лейла очень нервничает и идет не поднимая головы. Шарифа садится на переднее сидение, Лейла — на заднее. Коротко здоровается с Каримом. Все прошло нормально, она по-прежнему чувствует волнение, не перестала так нервничать. Он кажется совершенно неопасным. На вид добрый и несколько чудаковатый.

Карим болтает с Шарифой о том, о сем: ее сыновьях, работе, погоде. Она расспрашивает его о семье, о работе. Шарифа тоже хочет возобновить преподавание. В отличие от Лейлы, у нее все бумаги в порядке, надо только снова пройти регистрацию. Лейлины бумаги представляют собой довольно пестрый набор: тут и школьные аттестаты из Пакистана, и свидетельство о прохождении курсов английского. Педагогического образования у нее нет, нет даже полного среднего, но все равно в той школе, куда она собирается поступать на работу, кроме нее, английский преподавать некому.

Они стоят несколько часов в холле министерства и ждут, когда министр соблаговолит уделить им минутку внимания. Вокруг собралась целая толпа женщин. Они сидят по углам, вдоль стены, в паранджах и без. К каждому из бесчисленных окошечек выстроилась длинная очередь из представительниц слабого пола, из окошечек выбрасывают пустые анкеты, женщины заполняют их и бросают обратно. Суетящиеся работники министерства отпихивают тех, кто не успевает вовремя посторониться. Стоящие в очереди орут, вопят на стоящих в очереди. По сути, здесь царит своеобразное равноправие, женщины ругают мужчин, а мужчины — женщин. Какие-то люди, судя по всему министерские служащие, бегают туда сюда с кипами бумаг в руках, складывается впечатление, что они носятся по кругу. Все кричат. По холлу бродит высохшая старушка, она явно заблудилась, но никто не собирается ей помогать. Тогда она забивается в уголок и засыпает от усталости. Еще одна женщина сидит и плачет.

Кариму удалось воспользоваться долгим ожиданием. Когда Шарифа уходит навести справки к одному из окошечек с длинной очередью, они с Лейлой наконец-то остаются один на один.

— Каков будет твой ответ? — спрашивает он.

— Ты знаешь, что я не могу тебе ничего ответить, — говорит она.

— Но чего бы ты хотела?

— Ты знаешь, что у меня нет своей воли.

— Так я тебе нравлюсь?

— Ты знаешь, что у меня не может быть своего мнения на этот счет.

— Если я посватаюсь, ты дашь согласие?

— Ты знаешь, что ответ буду давать не я.

— Хочешь снова со мной увидеться?

— Я не могу.

— Почему ты не желаешь быть со мной поласковее? Я тебе не нравлюсь?

— Это моя семья будет решать, нравишься ты мне или нет.

Лейлу раздражает, что Карим берет на себя дерзость задавать ей подобные вопросы. В любом случае решение остается за матерью и Султаном. Конечно, он ей нравится. Еще бы не нравился, ведь он ее надежда на спасение. Но никаких чувств она к нему не испытывает. И как она должна отвечать на его вопросы?

Ожидание затягивается на несколько часов. Наконец их просят войти. За ширмой сидит министр. Он кратко здоровается. Потом берет из рук Лейлы документы и не глядя подписывает. Все семь бумаг. И вот просителей уже выпроваживают из кабинета.

Таким образом, и функционирует афганское общество: без знакомства с нужными людьми ничего не добьешься. Если нет правильных подписей и разрешений, все усилия напрасны. Порочная и неэффективная система. Лейле удалось пробиться аж к министру, другим придется довольствоваться подписью менее значительного лица. Но как раз потому, что министры полдня тратят на подмахивание бумаг тех, кто изловчился сунуть кому надо, подписи их постепенно начинают значить все меньше и меньше.

Лейла думала, что подпись министра распахнет перед ней все двери. Но оказалось, что ей предстоит посетить еще пропасть всяких контор, кабинетов и окошечек. Говорила за нее Шакила, сама Лейла сидела, опустив голову. Почему учителю так трудно зарегистрироваться, когда в Афганистане страшная нехватка педагогов? Министр сказал, что во многих местах есть и школы, и учебники, но нет людей, которые могли бы преподавать. Наконец Лейла добирается до кабинета, где новых учителей экзаменуют на профпригодность. К этому моменту бумаги ее, побывшие за день во стольких руках, безнадежно смяты.

Ей предстоит выдержать устный экзамен, результаты которого определят, может ли она работать учителем. За столом сидят двое мужчин и женщина.

После стандартных вопросов об имени, возрасте и образовании начинается экзамен.

— Ты знаешь исламский символ веры?

— Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед — пророк Его, — бойко отвечает Лейла.

— Сколько раз в день полагается молиться мусульманину?

— Пять раз.

— А не шесть? — спрашивает женщина за столом.

Но Лейла не дает сбить себя с толку.

— Вы как хотите, а я знаю, что пять раз.

— И сколько раз молишься ты?

— Пять, — лжет Лейла.

Потом ей задают математическую задачу, которую она решает. После спрашивают физическую формулу, о которой она в первый раз слышит.

— Разве вы не должны экзаменовать меня по английскому языку?

Они качают головой:

— Тогда ты могла говорить все, что угодно, — и издевательски смеются. Никто из них не знает и слова по-английски. Лейле начинает казаться: они надеются, что ни один из кандидатов, включая ее, не сможет получить работу. По окончании экзамена в ходе длительной дискуссии выясняется, что Лейле не хватает еще одной бумаги.

— Приходи опять, когда документ будет у тебя на руках, — говорят экзаменаторы.

После восьми часов блуждания по министерским коридорам Лейла и ее спутники едут домой, совсем пав духом. Даже подпись министра не помогла совладать с бюрократами.

— Я сдаюсь. Может быть, мне и не так уж хочется работать учителем, — говорит Лейла.

— Я тебе помогу, — ободряюще улыбается Карим. — Если уж я начал дело, то обязательно доведу до конца, — обещает он.

У Лейлы капельку теплеет на душе.

На следующий день Карим уезжает в Джалалабад поговорить с семьей. Он рассказывает о Лейле, о том, из какой она семьи, и сообщает о своем желании посвататься. Родня дает согласие, теперь остается только заслать сестру. Здесь дело слегка застопоривается. Карим боится получить отказ, к тому же он нуждается в деньгах: на свадьбу, квартиру и обстановку их требуется много. К тому же дружба с Мансуром дала трещину. В последние дни Мансур холоден с Каримом и только коротко кивает при встрече. Как-то раз Карим поинтересовался, в чем дело.

— Я должен тебе кое-что рассказать о Лейле, — отвечает Мансур.

— Что же? — спросил Карим.

— Хотя нет, не могу, — сказал Мансур. — Извини.

— Что случилось? — захлопал глазами Карим. — Она заболела? У нее есть друг? Она что-то натворила?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату