Пусть все встает, пусть все пылает, Спешите, бляди и блядуны. Что я вижу? где я? о сладкий восторг! На небесах нет такого прекрасного предмета. Муде, туго округлившиеся, Ляжки, крепкие и задранные, Полки вставших хуев, Круглые зады, без волосков и пятен, Пизды, титьки и секеля, Орошенные током заебин. Останьтесь, восхитительные картины, Останьтесь навеки перед моим взором, Будьте предметом моих жертвоприношений, Моими законодателями и моими божествами. Пусть Приапу воздвигнут храм, Где день и ночь вас будут созерцать По воле могучих ебак; Заебины будут там служить приношениями, Волосы с мудей — гирляндами, Хуи — жрецами. Орлы, киты, верблюды, Насекомые, животные, люди, все На небесах, под водой, на земле, Все возвещает нам, что ебется. Заебины падают, как град, Все разумное и лишенное разума смешивается. Пизды встречают хуи, истекая. Пизда есть путь к счастию, В пизде заложена вся радость, Вне пизды нет благополучия. Пусть я беден, как церковная мышь, Но пока мои муде горячи, И пока завивается волосок на заду, Мне нет дела до остального. Великие мира заблуждаются, Если полагают, что их пышность Может вызвать во мне зависть; Поднимайте великий шум, живите роскошно, Когда я вставляю и когда кончаю, Получаю ли я меньше наслаждения, чем вы? Пусть вам льстят золото и почести, Жадные глупцы, тщеславные завоеватели. Да здравствуют услады мудей, И ебать богатства и чины! Ахилл на брегах Скамандра Рубит, уничтожает, все обращает в прах, Кругом огонь, кровь, ужас; Появляется пизда — проходит ли он мимо? Нет, я вижу, вздымается ствол, И герой превращается в ебаку. Предание изобилует ебаками: Солнце ебет Левкофею, Кинир ебет свою дочь, Бык ебет Пасифаю, Пигмалион ебет статую, Доблестный Иксион ебет облако, Только заебины текут, Прекрасный Нарцисс, бледный и потускневший, Сгорая желанием выебать себя, Умирает, пытаясь вставить себе в зад. Сократ, скажете вы, этот мудрец, В котором почитают божественный дух, Сократ изрыгал ярость и проклятия На женский пол, Но при всем том добрый проповедник Ебался не меньше других; Давайте лучше усвоим его уроки, Он убеждает нас против женщин, Но без задницы Алкивиада Он не презирал бы пизд так сильно. Но взглянем на этого доблестного киника, Оборванца, поставленного наравне с собаками, Бросающего горькие насмешки В бороды афинян. Ничто не волнует его, ничто не удивляет, Молния сверкает, Юпитер мечет гром, Его хуй не поднимается, Его надменная плешь В конце своего короткого поприща Извергается в небеса. В то время как Юпитер на Олимпе Пронзает зады, вваливается в пизды, Нептун в глубине моря лезет туда же
