пальцами.
– Они не железные!
– Железо внутри, а сверху пластик. Это чтобы энергия не убегала, а иначе может убить. От энергии и свет, и еда, и… Клетки держатся тоже на энергии.
– Из подвала по веревкам… – Олаф вспомнил, как упали прутья его клетки, задумчиво потрогал висящий на шее замок. – Ты видела тут какое-нибудь оружие? Настоящее, не колдовское? Куда, например, они спрятали наше?
– Не знаю, – вздохнула Долла. – А оружия, кажется, совсем нет… Только инструменты. Топоры!
– Что? – не понял сотник. – Так есть оружие или нет?
– На стене висят два красных топора, это на четвертом этаже. Роки еще сказал, что они с летучего корабля, входили в какой-то набор выживания.
– Принеси, – потребовал Олаф. – Один отдашь мне, со вторым пойдешь в подвал и перерубишь все веревки. Ясно?
Долла только захлопала изумленно глазами.
– Я боюсь, Олаф! Давай лучше ты перерубишь веревки, а?
– Чего тебе бояться? Колдовство исчезнет, оружие перестанет стрелять, а у тебя – топор! Я пошел бы сам, но не могу, на шее замок. Он ведь престанет действовать только если не будет энергии, так?
– Так… – несмело предположила девушка. – Только ведь и двери тогда не будут открываться!
– На этот случай у меня будет топор, двери тонкие.
Сотник задумался. Кое-что не сходилось – когда клетки откроются, Чанжа и Старая самка окажутся рядом. Самка запаникует и набросится на смертоносца, а тот будет терпеливо стоять, раздираемый когтями. Иначе и быть не может, желание самки – закон. Ведь она для него уже не шатровик…
– Где сейчас тшеры?
– Работают, чинят всякие машины, – Доллу била крупная дрожь.
– Не волнуйся, все будет хорошо, – сотник как мог ласково погладил ее по черной щеке. – В каких только я не бывал переделках, а ведь жив! Сделаем так: принеси топоры и зайди к Люсьену, пусть они будут готовы. Как только клетка откроется – бегут тебе на выручку. А ты постарайся спрятаться в подвале, я приду, когда все кончится. Дверь они смогут выбить с помощью брусков от клетки… Или без них, справятся.
Когда девушка вернулась, сотник озабоченно расхаживал по комнате, поигрывая замком на шее. Что, если Рогнеда все-таки сумеет применить колдовство и оторвать ему голову? Приходилось идти на риск.
– Хорошая вещь, – одобрил Олаф топор, взвесив его на руке. – Узкий, пролезет…
– Куда пролезет?
– Куда надо. Я сейчас пойду к Чанже, а ты бегом в подвал. Не задерживайся! От тебя зависит все, но ведь дело-то простое: веревки обрубить.
– Я, наверное, смогу… – Долла стиснула пластиковую рукоять. Она уже знала, что через железо чудовищная энергия может добраться до человека, но этого не должно произойти. – Меня колдовством научили, где и что здесь находится. Я смогу, Олаф. Только приходите скорее! Там дверь, очень тяжелая, я за ней спрячусь.
– Хорошо, – Олаф для пробы взмахнул топором. – Тогда пошли.
Он вытолкнул ее в коридор и побежал к Чанже, дорого сотник запомнил. Часто оглядываясь, неловко размахивая топором, девушка бросилась в другую сторону, к лестнице. Она вдруг вспомнила, что смертоносец убьет Олафа, если сможет до него добраться, но кричать было уже поздно.
Ворвавшись в зал с клетками, чивиец сразу кинулся к Старой самке. Чанжа обрушил на него волну гнева, но сотник привычно поставил барьер, выскользнул из-под удара.
– Ну что, дрянь, помнишь меня?! – он ударил подошвой по прутьям. – Иди, сожри врага!
Старая самка так стремительно метнулась к нему, что Олаф отшатнулся. Всем телом прижавшись в стене клетки, она заскребла лапами, в слепой ненависти пытаясь дотянуться до человека, но крупные когти не пролезали в щели.
«Что ты хочешь, убийца потомства?!» – закричал Чанжа.
– Я должен! – сотник поднял топор и нанес первый удар, раскалывая хитин. – Давай, сожри меня! – топор взлетел и опустился еще раз. На лицо Олафа брызнула голубая паучья кровь. – Не уходи, поймай меня!
Старая самка и не думала отойти. Она дергалась под ударами, но все еще пыталась ухватить человека, слабенький разум полностью затопила ненависть. Почти то же самое произошло и с Чанжей.
«Не смей! Не смей во имя Повелителя! Это самка!»
– Прости, восьмилапый! – сотник ударил еще раз, глубоко вогнав топор в головогрудь, дернул, вырывая куски мяса и хитина. – Она должна сдохнуть, и она сдохнет!
Шатровик повалился на пол, лапы судорожно тряслись. Олаф повернулся и побежал к распахнутой двери. В этот момент свет погас, раздался звон падающих прутьев. Если бы Чанжа ожидал этого, у человека не осталось бы ни малейших шансов спастись. Но паук на мгновение замешкался, и только тогда прыгнул на сотника, которого чувствовал и в темноте. Вылетев в коридор, Олаф ударился о стену и услышал за спиной скрежет – Чанжа не пролез в узкую дверь.
– Наши враги – тшеры! – крикнул сотник. – Ищи другой путь и убей их!
«Убью тебя! Убью тшеров!» – смертоносец еще раз попытался протиснуться, высунул в коридор лапу, потом побежал вдоль стены, постепенно поднимаясь все выше.
Там, среди нагромождения каких-то тросов, механизмов, проводов он искал выход, чтобы убивать. Чанжа знал, что Олаф действует во имя спасения вида, но простить убийцу потомства, убийцу самки ни один паук не может.
Сотник остался в коридоре один и тут же услышал быстрые шаги.
– Кто там?! – крикнул он, поднимая топор.
– Кто?! – в свете полетевших из бластера искр он увидел разгневанное лицо Рогнеды. – Ты, мерзавец, еще спрашиваешь?!
Схватившись за обожженное плечо, Олаф покатился на пол, уполз за поворот.
– Беги, беги! Ты думаешь, я не найду тебя в темноте?! На тебе же замок, дурак! Не спрячешься!
Оружие тшеров продолжало работать и теперь. Олаф пробежал по темному коридору и едва успел свернуть, когда Рогнеда осветила его вспышками бластера.
– Беги, тварь неблагодарная!
Разрубив тянувшийся по стене пучок проводов, отчаянно огрызавшийся искрами, Долла налегла на тяжелую дверь. Почему именно здесь дверь была самой обычной, она не знала, а вот то, что свет в подвале не погас, ее не удивило. Здесь энергия оставалась. Подперев дверь топором, она прижалась к ней и стала ждать помощи. Но первым прибежал Фольш.
– Открой!! – тшер принялся яростно колотить по железу, но ничего не добился. – Олаф?! Или ты, дикарка! Открой дверь, ведь все равно я войду! Принесу большой бластер и поджарю вас прямо там!
Долла не отвечала, заставила себя даже не плакать. Вот-вот прибегут Люсьен с воинами, они спасут ее. Но помощь была еще далеко. Вырвавшись на свободу, пленники
