вооружились прутьями рассыпавшейся решетки и быстро вышибли дверь.
– Налево! – напомнил Келвин, выскакивая в коридор. – Она сказала, налево, а потом вниз!
Толкаясь, они добежали до лестницы и налетели прямо на Роки, который уже поднял бластер. Вырвавшийся вперед Джани дико закричал, прожигаемый насквозь. Но Люсьен с ходу ударил воина в спину, тот сшиб с ног тшера, на которого тут же попадали остальные.
– Фольш!! – взревел Роки. – Рогнеда! Ко мне!
Дальше он мог только стонать, потому что пудовые кулаки стражника сокрушили ему ребра. На счастье Роки трое нападавших мешали друг другу, это спасло ему жизнь. Джани хрипло вздохнул последний раз и умер.
– Оружие надо забрать! – забеспокоился Аль, когда они с Келвином поднялись.
– Не видно ничего, темно… – Люсьен ударил еще раз, выбив тшеру сразу половину зубов и примеряясь покончить с ним ударом прута. – Не стойте тут, бегите вниз!
Воины успели сделать только несколько шагов – навстречу им ударил сноп света. Держа в одной руке фонарь, другой Фольш целился из бластера.
– Что, дикари? Пора прощаться? – произнес он, оскалясь.
Люсьен сразу кинулся назад, не ударив даже последний раз Роки. Он привык принимать решения мгновенно, не обдумывая, и это в очередной раз спасло ему жизнь. И Аль, и Келвин умерли спустя мгновение, упав рядом с Джани и раненым Роки.
– Тебе нужна помощь? – Фольш брезгливо склонился над окровавленным товарищем.
– Потом… – неразборчиво выговорил Роки, закрывая ладонью вытекающий глаз. – Убей, убей последнего! Догони, я буду на связи…
Фольш тронул незаметную точку за ухом.
– Рогнеда! Ты слышишь меня?!
– Наконец-то догадались включить! – донесся голос тшерки. – Что со станцией?!
– Там кто-то заперся. Наверное, сотник! Говорил же я: нельзя ему доверять, и близко подпускать этого зверя нельзя!
– Не ной! – потребовала Рогнеда. – Сотника я гоню в тупик, он здесь. А внизу значит Долла, мы ее оттуда вынем, когда прикончим Олафа.
– Осторожнее, Рогнеда, к тебе приближается еще один… – прохрипел Роки, стараясь подняться. – Последний… Будь готова. Иди, Фольш, помоги же ей!
Фольш, размахивая фонарем, зашагал по коридору. Перед ним в темноте отступал Люсьен. Стражник слышал разговор и теперь старался высмотреть впереди Рогнеду. Наконец он услышал чьи-то легкие шаги, махнул оружием. Раздался звон: сотник успел подставить топор.
– Люсьен, осторожнее! – по характерному хаканью Олаф узнал приятеля, ухватил за руку. – Сюда, за мной!
– Фольш, не стреляй! – Рогнеда уже выходила из-за поворота. – Все, они пошли к пятому блоку, это тупик. Убьешь их сам?
– Не будем расходиться! – попросил тшер, приближаясь к ней.
– Ах ты, трус! – женщина рассмеялась. – Свети мне! А я было хотела пойти к пульту, активировать замок… Но нет, тогда я не увижу, как сотник сдохнет!
Люсьен и Олаф уже пробежали по извилистому коридору и теперь стояли, ощупывая стену. Выхода не было. Свет фонаря приближался.
– Надо кидать. Ты в Фольша, я в Рогнеду, – предложил Люсьен.
– Можно и так, – без восторга согласился сотник. – Попробуем.
Но пробовать не пришлось. Сначала завизжал от ужаса Роки, так громко, что его услышали даже люди.
– Он здесь! Они здесь, паук!
– Что?! – не понял Фольш, постучал себя по уху. – Я не слышу, Роки! Где ты?
– Какой же ты дурак! – Рогнеда обернулась, поднимая оружие. – Прикрой меня от сотника, я встречу раскоряку!
Люсьен и Олаф одновременно рванулись вперед, понимая, что другого шанса у них не будет. Но они не успели – нечеловечески быстрая, огромная тень пака вынырнула из темноты. Искры, летевшие от бластера Рогнеды, прошивали Чанжу в десятке мест, отрывали лапы, но он добежал до тшерки.
Настал черед кричать Фольшу. Он стрелял в упор, попадая и в смертоносца, и в умирающую, разорванную Рогнеду. Туша доползла до последнего тшера. Подмяла его под себя, крик захлебнулся.
– Вот и все, – дрожащим голосом сказал Люсьен. – Вот и все. Спасибо, Чанжа.
«Не все…»
В свете лежащего на полу фонаря было видно, как мучительно, тяжело ползти пауку на обугленных обрубках лап. Он стремился к Олафу, убийце потомства. Сотник отошел на два шага назад, потом с разбега перепрыгнул через Чанжу, поднял бластер Рогнеды.
– Прости.
Люсьен ничего не сказал, когда Олаф убил смертоносца. Карателю виднее… Значит, так нужно. Стражник подобрал фонарь, с уважением рассмотрел. Потом они вместе прошли по коридорам, мимо тел друзей и врагов, спустились вниз.
– Открой, Долла! Все уже кончилось!
Своего оружия они так и не нашли, поэтому прихватили бластеры тшеров.
– Доберемся до Хажа, и выкинем их в ручей, что на дне Кривой пропасти, – пообещал Олаф. – Ни к чему нам чужие вещи.
Долла подсказала, как по вентиляционной шахте выбраться наружу. Потратив немало сил на то, чтобы выбить массивную железную решетку, люди оказались на свободе. Высоко стояло солнце, в небе вились стаи мух, в далекой степи виднелись стада жуков.
– А жаль, что пропадет там все колдовское оружие, – крякнул Люсьен. – С ним мы бы в два счета стрекоз перебили.
– Лучше стрекозы, чем тшеры, – сказал Олаф. – Я люблю этот мир таким, каков он есть, я его часть и буду защищать его от всех, кто захочет его переделать. Долла, ты уверена, что нельзя срезать этот замок?
– Уверена, – кивнула девушка. – Там колдовство, оно вырвется и оторвет тебе голову.
– Ладно, один амулет я потерял, другим обзавелся, – сотник спрятал черный кругляш под рубаху из паутины. Тогда в путь. И постараемся обо всем этом поскорее забыть, уж очень у нас опасная память…
– Это труднее всего, – усмехнулся стражник. – Но ты прав, память у нас опасная. Трудно теперь относиться к восьмилапым как прежде.
– Мы сможем. Ты и я… А ты, Долла, сумеешь не болтать?
– Я постараюсь, – пообещала девушка.
– А я проверю, – строго сказал Олаф. – Будешь теперь держаться поближе ко мне, так и тебе безопаснее, и мне спокойнее. Может, мне на тебе жениться, а? Так получится еще проще, а к черноте твоей я вроде привык.
– Что на это скажет королева Тулпан? – почесал затылок Люсьен.
