водой, охотились друг на друга. На берегах сновали группки падальщиков, огромный рак, иначе называемый речным скорпионом, наполовину высунулся из реки и жадно всасывал в себя осоку, одновременно состригая ее в воду клешнями. Даже две лодки с множеством толстых весел, торчащих из боков, виднелись вдалеке, но уже скрывались за поворотом.

Отметив про себя, что ни за что не согласился бы плавать по такой реке, Олаф поправил кинжал и уже с раздражением огляделся. Может быть, стрекоза его просто спасла, совершенно бескорыстно? Может быть, она даже влюбилась в него? Но в небе сотник насчитал еще пять существ, одно из них явно приближалось. Подбежав к ближайшему кусту, чивиец присел за ним, хотя прекрасно знал, что выглядит это смешно. Стрекозу не обманешь чахлыми веточками.

Но боялся Олаф напрасно: насекомое, оказавшееся вблизи таким же огромным как и первая знакомая сотника, село на самом берегу, а потом аккуратно сползло вниз. Как только тварь исчезла, чивиец под бежал к обрыву, перегнулся, насколько позволяла смелость, и увидел, что высокий откос сплошь изрыт норами, напоминая муравейник.

- Вот это штука! - восхитился он, обнаружив невозможное. - Город! Город стрекоз!

Несомненно, это был именно город. Многие выходы соединялись слепленными из глины балкончиками, явно облегчавшими переходы. Время от времени внизу кто-то мелькал, показываясь на минуту, видимо, обитатели. Из нескольких нор вниз сыпался грунт.

- Ты сообразительный!

Прежде чем Олаф обернулся, на его лице расцвела широкая улыбка, чем-то напоминающая любимую гримасу Настас. При этом сотник чуть растопырил руки и расставил ноги. Перед чивийцем, всего в десятке шагов, стоял человек с короткой черной бородой и глубоко посаженными глазами, в руках он держал копье. Несколько мгновений люди улыбались друг другу.

- Ты откуда здесь появился? - наконец спросил Олаф, забавно покачивая головой на вытянутой вперед шее. - Я-то? Живу здесь. Меня зовут Барук. - Ты речник, да?

- Нет, - Барук отмахнулся. - Боюсь по воде плавать. Но я представился, а тебя как зовут?

- Олаф, - сотник предпочитал называться своим настоящим именем, оно ему нравилось. - А кто ты тогда такой? Почему тут живешь? У реки не живут.

- Почему это у реки не живут? Хлоя - хорошая речка, воздух здесь чистый, ручьи мелкие есть. Вот и живу… - Барук приблизился, небрежно перехватив копье двумя руками. - Давай, парень, рассказывай о себе. Кто, откуда, чем занимался.

- Я из Трофиса, - начал врать Олаф все так же глупо улыбаясь. - Носильщиком работаю, возле площади живу, в новых кварталах. А потом нас с напарником погнали высоких господ на охоту сопроводить… Там у одного на заднице какая-то болезнь, не мог он верхом ехать, и в повозке не мог. И тут… Ты не поверишь, Барук! Я отошел в сторонку по делу, а тут прилетает стрекоза. Огромная!

- Дальше можешь не рассказывать. Вот что, Олаф, я тут не один живу. Видишь, - Барук показал на степь. Из высокой травы по его жесту выросли еще четыре человека с такими же копьями. - Сейчас ты пойдешь с нами в город стрекоз. Они его никак не называют, а мы, люди, решили назвать Хлоя-табе.

- Странное название, - заметил Олаф. - Вы с ними дружите, да? Со стрекозами?

- Название обычное, табе - так всегда на юге зовут города у рек. Просто у вас здесь таких вообще нет… - задумчиво ответил Барук, вздохнул и поманил Олафа копьем. - Пошли. Вон там вход, где эти люди стоят.

- Стрекозиный город! - опять с восхищением повторил сотник и пошел к копейщикам.

В траве оказалась даже не нора, а широкий вход, весьма умело замаскированный. На нем имелись даже двустворчатые дощатые двери, вот только смертоносец в них бы ни за что не протиснулся. Для виду Олаф немного поупирался, и тогда его просто затолкнули внутрь. Двое с копьями остались снаружи, из чего чивиец сделал предположение, что стрекозы могут в любой момент принести кого-нибудь еще.

Ход довольно круто уходил под землю. Там было совершенно темно, но какая-то явно не из паутины сплетенная веревка служила перилами, и спуск не составил трудности. Сделав поворот, Олаф увидел далеко впереди крошечный огонек, а еще услышал гудение. Навстречу веяло прохладным, сырым воздухом.

- Там кто-то есть! - сказал он Баруку, останавливаясь.

- Стрекозы, - успокоил его человек. - Тебе ведь они не причинили вреда? И впредь такого не будет, если не окажешься дураком. Они умные, наши летучки. Чтобы в ходах всегда был свежий воздух, дежурные сидят и машут крыльями в специальных камерах.

- Зачем специальные камеры?

- Чтобы крыльями махать, Олаф! В таком ходе, как этот, стрекозе не развернуться.

- Так это вроде того, как пчелы делают! - решил показать некоторую эрудицию Олаф. - Значит, здесь улей?

- Ты ладишь с пчелами? - тут же заинтересовался тот копейщик, что до сих пор молчал. - За медом лазил?

- Нет, только знал таких.

Они шли теперь по горизонтальной поверхности. Время от времени в стороны уходили такие же коридоры. Олафу оставалось только надеяться, что им не придется делать много поворотов, и дорогу наверх он в случае беды сможет отыскать самостоятельно.

Между тем огонек приблизился, он горел в наполненном маслом блюдечке. Рядом сидел хмурый, тощий человек. Завидев гостей, он поднялся навстречу и Олаф увидел, что у него не хватает одного глаза.

- Еще один? Наконец-то.

- Да, десятого дождались, - будто поздравил его Барук. - Можно прямо сейчас и начать, только объясни ему, что к чему. Звать парня Олаф, из города Крофис.

- Трофис, - поправил сотник. - Вы что, разве не знаете Трофис?

- Узнаем, придет время, - ответил одноглазый. - Ну, раз он десятый, тогда пошли сразу к стрекозам, а по дороге поболтаем. Засиделся я здесь, в норе, надоело.

К неудовольствию Олафа, его действительно повели вглубь подземного лабиринта, то и дело поворачивая в разные стороны. Оба человека демонстрировали прекрасное знание стрекозьего города. Вскоре они оказались на подобии галереи - по левой руке был целый ряд ровных отверстий, выходящих на реку. Зато справа…

В свете, проникающем сквозь входы, Олаф увидел огромную кладку. Насколько проникали солнечные лучи, тянулись ровные ряды крупных, круглых яиц. Сквозь их прозрачную, мягкую скорлупу сотник видел силуэты личинок. Каждая еще в яйце была крупнее человека.

- Ой, сколько! - чивиец не забыл и вслух выразить удивление. - Ой, ну надо же!

- Не шуми! - потребовал одноглазый. - Стрекозы криков не любят.

Взрослые тоже были здесь, они летали у входа, время от времени повисая и заглядывая внутрь. Одна особенно пристально вгляделась в Олафа, точно запоминая. Наконец галерея кончилась, люди прошли еще через один ход, и сотник испытал новое потрясение. Здесь жили женщины.

Это была точно такая же галерея, но напротив входов стояло множество лежаков, а часть ведущих наружу отверстий - занавешена. Около сотни женщин разных возрастов лежали, сидели, болтали, чем-то занимались и даже, судя по запаху, готовили пищу. Завидев гостей, они загомонили, многие выкрикивали приветствия, обращенные правда не к Олафу, а к Баруку и его одноглазому

Вы читаете Принцесса
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату