преследующие его стрекозы. Олаф отвлекся, смотрел назад, надеясь, что смертоносец что-нибудь придумает. Но вскоре в нем торчали еще два копья, он побежал в другую сторону, потом остановился, закрутился на месте.
Впереди в атаку пошли две следующие летучки. Этому пауку сначала повезло, оба копья воткнулись в землю перед ним. Он споткнулся, но продолжал бег. И все же настал и его черед, и этот смертоносец остался сзади, добиваемый в упор. Третьего атаковали стрелами - наверное, воины как-то понимали команды Каля. Олафу наскучила эта жестокая игра. Вот если бы на спинах пауков сидели лучники, если бы восьмилапые догадались двигаться рывками, зигзагами…
Они догадались. Два последних паука вдруг разделились, и побежали в разные стороны, то и дело меняя направление. Строй стрекоз сперва пролетел мимо, затем две ушли за облюбованной жертвой, а Каль повел за собой последних. Десятник впервые оглянулся и указал пальцем прямо на Олафа.
Сотник задумался, глядя на приближающегося смертоносца. Стрекоза ловко следовала его маневрам, постепенно сокращая расстояние. Что предпринять? Паук обречен так или иначе, кроме того, не имеет отношения к городу Чивья. Убив его, Олаф не совершит никакого греха перед своим Повелителем. Правда, этим он поможет стрекозам… Но сотник никогда не был уж чересчур щепетильным.
Ему даже хотелось попробовать, испытать охотничий азарт, вогнать на всем ходу копье в твердую спину. Но как к этому отнесется Каль? Не догадается ли, с кем имеет дело? Олаф предпочел бы пока остаться недотепой в его глазах, это давало больше шансов на побег. Паук приближался.
Чивиец принял решение. Он быстро достал из сетки копья, все сразу, тут же выронив одно в степь. Посмотрел на Каля, сделал виноватое лицо. Десятник что-то кричал, скаля зубы. Мысленно усмехнувшись, Олаф использовал вторую попытку, целясь прямо в смертоносца, без упреждения. Как он и ожидал, копье вонзилось в землю далеко за восьмилапым.
Паук опять поменял направление, бега, стрекоза заложила широкий вираж. Не успела она подстроиться к жертве снова, как Олаф кинул третье копье, на этот раз всерьез, только целясь на корпус вперед. Восьмилапый споткнулся о воткнувшееся перед ним древко, сломал его брюхом, замер. Тут уж сотник швырнул смертоносный снаряд как палку, под себя, и попал-таки, только плашмя. Чивиец не сдержал смешка, представив себе лицо Каля.
Стрекоза снова сделала вираж, настигая паука, а он вдруг повернул ей навстречу. Этого не ожидал даже Олаф, но соблазн оказался слишком велик. Смертоносец и низко летящая крылатая тварь стремительно сближались, сложив свои скорости. Сотник с силой швырнул вниз копье и даже услышал хруст. Пока летучка разворачивалась, чтобы вернуться к жертве, Олаф усилием воли заставлял себя не оглядываться. Он весь дрожал от возбуждения. Как же это здорово! И наверняка он попал, попал прямо в мозг.
Случившееся превзошло все ожидания. Легкое копье, выпущенное с быстро летящей стрекозы в бегущего навстречу смертоносца пробило его насквозь и вышло из брюха. Восьмилапый замер на траве, распластав лапы, возле него опустилась летучка Каля. Десятник выскочил, подбежал, готовый ударить копьем, осмотрел труп. Потом задрал к небу смеющееся лицо.
Ну конечно, Каль, посмейся! Так везет только дуракам, ты это знаешь. Олаф помахал командиру рукой, пооткрывал рот - сделал вид, будто кричит что-то в восторге. Восторга и правда было немало, но сотник давно научился с ним справляться.
Каль попробовал выдернуть из убитого смертоносца копье, но оно совсем скрылось в хитине. Махнув рукой, десятник подозвал стрекозу и взмыл в воздух. С разных сторон к командиру уже летели другие воины, справившиеся с задачей. Учебный полет закончился, понял Олаф. Теперь обратно в Хлоя-табе, город стрекоз, о котором еще ничего не знает даже Повелитель… Сотник должен был непременно попасть в Чивья, и как можно скорее.
Но первый полет не дал шанса спастись. Придется вернуться город, ждать более удобного случая. Может быть, даже полезно осмотреть получше Хлоя-табе, который, судя по всему, будет вести войну со всей окрестной степью. Сто эскадрилий - страшная сила, Олафу даже думать не хотелось, какую бойню учинит эта армия в его родном Чивья.
Он опять положил голову на руки, разглядывая пробегающую внизу степь и постарался успокоиться. Надо еще выдержать разговор с Калем, убедить его в случайности сегодняшнего броска. Одноглазый может оказаться куда более хитрым, чем кажется. В сущности, пока ему все время везет, даже в том, что стрекоза в поисках новых воинов выбрала его. Интересно, чем именно он ей так понравился? Олаф посмотрел вверх, на летучку. Симпатичное насекомое. Жаль, что они воюют со смертоносцами, очень жаль.
На обратном пути он снова задремал в своей сети, потеряв последний страх, доверившись могучей стрекозе, как доверялся восьмилапым. Река появилась под ними так неожиданно, что Олаф даже ахнул. Будто стараясь произвести впечатление, крылатое насекомое заложило крутой вираж над самой водой, а потом уже подлетела к отверстию в высоком берегу. Дождавшись своей очереди, стрекоза села на карниз и позволила сотнику выбраться и отстегнуть сеть.
Разыгрывать спектакль перед Калем не пришлось.
- Ну ты и дурачина! - выкрикнул тот, прохаживаясь по камере. - Если бы не твое дурацкое счастье, всыпал бы я тебе сегодня палкой, а потом посадил на воду и лепешки! Но сегодня твой день, везет с самого утра. Сейчас вам принесут еды, а потом можете отдыхать. Пойду помогать Баруку, может быть, еще один десяток собирать начнем.
Товарищи отнеслись к успеху Олафа по разному, одни поздравляли, другие осыпали насмешками. Сотник решил никак не отвечать, чтобы не нарваться на драку. Когда играешь недотепу, то положено быть битым, а ему и так досталось за последнее время. Он снял теплую одежду и с наслаждением вытянулся на лежаке.
В самом деле, скоро принесли поесть. Четыре женщины доставили прямо в камеру миски с незнакомой кашей, в которой плавали кусочки мяса скорпиона, лепешки и, что было особенно приятно Олафу, пять кувшинов воды. Воины вступили с женщинами в разговор, они уже успели познакомиться. Сотник решил и здесь отмолчаться, сосредоточившись на еде. Барук считает его уроженцем Трофиса, нехорошо получится, если кто-нибудь из женщин окажется оттуда.
Но одна из стряпух сама подошла к Олафу, бесцеремонно уселась рядом и представилась.
- Меня зовут Мета. Я из Ужжутака, а ты?
- А я из Трофиса, - сотник постарался произнести название города как можно тише, чтобы не услышали остальные. - Первый день. Меня зовут Олаф, я носильщик. У меня есть знакомая по имени Мета.
- Трофис - это где-нибудь неподалеку? - переспросила Мета.
- Да, - кивнул раздосадованный Олаф и перевел разговор на куда более интересную для него тему: - А где находится твой Ужжутак? На востоке?
- Нет, на севере, далеко. Там мы ничего не слышали о гигантских стрекозах, я чуть не умерла со страху, когда она меня схватила. Мы летели два дня, она охотилась по дороге и пыталась меня кормить. Съедала муху, а потом выблевывала мне в рот! - Мета расхохоталась. - Они так с личинками поступают. А я не могу так есть… Намучались мы обе.
- Ты теперь дружишь со стрекозами?
- Нет, я не понимаю их языка, тут слух надо особый иметь. Со смертоносцами проще… Я живу на третьем уровне от воды, там, где взрослые личинки. Хочешь зайти в гости сегодня?
- Ему нельзя! - встрял в разговор мрачного вида рослый детина. - Он первый день, должен привыкать. Я к тебе приду.
- Ну, приходи ты, - легко согласилась Мета и пояснила Олафу: - Никак не получается забеременеть. Говорят, стрекозы сердятся. Отнесут еще обратно, чего доброго…
- В Ужжутаке плохо? - воспользовался моментом сотник.
