домашними рецептами, карточки с которыми возила с собой в маленькой коробочке.
Салли ей не помогала и даже не предлагала помочь — и это тоже вызывало трения. Когда Салли и Чейз оставались одни, она все время ныла, уговаривая его уехать отсюда. Чейз отвечал, что скоро они уедут, — надо только «дождаться новостей». При этом Салли не была дурочкой. Она вскоре потребовала у возлюбленного открыть, кто такой на самом деле этот Джимми. Чейз отмалчивался день-другой, но потом все-таки сказал ей правду. Салли перепугалась и стала еще сильнее просить его поскорее увезти ее отсюда.
Нельсон же собирался на восток. Однажды утром «гудзон» отогнали в Рино для осмотра. На следующий день Нельсон отвез в Хоторн автоприцеп, чтобы починить у него стоп-сигнал: ему совсем не хотелось, чтобы его задержала дорожная полиция. В четверг 23 августа Нельсон, сгорбившись, сидел в машине и слушал радио.
И вдруг он услышал новость о Ван Митере.
В тот вечер, когда был убит Диллинджер, Ван Митер взял свою подругу Микки Конфорти и отправился в Сент-Пол. Там он надеялся найти убежище либо у Гарри Сойера в «Зеленом фонаре», либо у своего бывшего подельника Джека Пейфера в клубе «Холлихокс». Однако выяснилось, что Сойер исчез еще весной, а Пейфер испугался, что Ван Митер приведет к нему на хвосте агентов ФБР. Не зная, как быть, Ван Митер снял номер в туристическом кемпинге на окраине городка Уокер (Миннесота). По вечерам он ездил в Сент-Пол, надеясь отыскать кого-то, кто спрячет его понадежнее. Весь следующий месяц Ван Митер и Конфорти провели в туристических домиках в сосновых лесах к северу от Сент-Пола. ФБР подозревало, что они находятся в этом районе, но не получило ни одной наводки, где именно они прячутся. Коули писал Гуверу в это время:
«Около 75 процентов чикагских гангстеров и мафиози поспешно бежали из города. Их телефоны или не отвечают, или отключены совсем. Все прячутся, зная, что их привлекут для допросов».
Кто именно выдал Ван Митера, точно неизвестно. Если верить рассказу осведомителя, которого ФБР допросило пять лет спустя, это был Джек Пейфер. Согласно этой версии, утром в четверг 23 августа Ван Митер заехал в «Холлихокс» и поговорил с Пейфером. Рассказывали (может быть, это и неправда), что у Пейфера хранилось несколько тысяч долларов Ван Митера, а также деньги Фреда Баркера и Элвина Карписа. Сразу после визита Ван Митера Пейфер позвонил своему старому другу-полицейскому Тому Брауну — тому самому, который прикрывал банду Баркеров в делах о похищениях Хэмма и Бремера. Браун был в полиции Сент-Пола под сильным подозрением, и, по всей видимости, ему очень кстати пришлась возможность отличиться, арестовав известного налетчика.
В 17 часов Ван Митер вышел из машины возле автомагазина в центре Сент-Пола. На нем были синий костюм и такого же цвета галстук, белые оксфордские туфли{84} и соломенная шляпа, — по-видимому, он собирался с кем-то встретиться. Но когда через двенадцать минут он возвращался из магазина, его встретили Том Браун, шеф полиции Фрэнк Каллен и двое полицейских, все с пистолетами в руках. «Руки вверх!» — крикнул кто-то из полисменов. Ван Митер выхватил пистолет из-за пояса и побежал по Юниверсити-авеню. Он обернулся и дважды выстрелил на ходу. Шляпа ему мешала, он сорвал ее с головы, но не выпустил. Полицейские открыли ответный огонь, но между ними и бандитом появилась женщина, и они, прекратив стрелять, побежали следом. Увертываясь от встречных машин, Ван Митер пронесся по Мэрион-стрит, а затем свернул в переулок.
Это оказался тупик. Ван Митер остановился и обернулся. Полицейские приближались. Первым выстрелил Том Браун. Ван Митера подкинуло в воздух, и он рухнул возле кирпичной стены гаража. Бандит попытался встать, но полицейские открыли огонь на поражение и буквально изрешетили его пулями. Гомер Ван Митер, который часто повторял, что не хотел бы умереть в каком-нибудь грязном переулке, умер именно так.
Через час новость передали Гуверу, и тот пришел в бешенство. Агент из Сент-Пола писал на следующий день:
«Директор очень разочарован тем, что все это могло случиться в Сент-Поле без нашего ведома».
Было ясно, что местная полиция не стала сообщать о своей засаде ФБР в отместку за то, что ФБР ничего не сообщило чикагской полиции о ловушке, подстроенной Диллинджеру. Гувер написал на рапорте сент-польского офиса:
«Я полагаю, что отделение в Сент-Поле проявило в данном случае полное отсутствие инициативы».
Микки Конфорти арестовали несколько дней спустя. Она сообщила ФБР, что у Ван Митера при себе было 6000 долларов. Однако полиция Сент-Пола утверждала, что обнаружила при нем только 923 доллара. Возможно, разница досталась Тому Брауну. Если это действительно так, то он удачно компенсировал свои потери: когда Элвин Карпис и братья Баркер узнали, что Браун принимал участие в засаде, они единогласно постановили лишить его 5000 долларов — доли Брауна в деньгах, полученных за освобождение Бремера. На следующий день тело Ван Митера отвезли в его родной город Форт-Уэйн (Индиана). Там его не ждал никто, кроме владельца похоронного бюро и кучки репортеров. Ван Митера похоронили без всяких обрядов на лиденвудском кладбище в Форт-Уэйне.
Наутро после смерти Ван Митера Нельсон послал Фацо Негри в город за газетами. Как и Баркеры, Нельсон был поражен участием в деле Тома Брауна. «Сукин сын, — сказал он. — И этому парню мы заплатили тысячу долларов!»[392] Затем он велел банде собираться в Чикаго. Они уложили в прицеп пятигаллоновые канистры с бензином и маслом: Нельсон не хотел светиться на бензоколонках. Хозяевам кемпинга осталась куча почищенной форели. Бандиты выехали и через Неваду и Колорадо направились в Канзас. Нельсон позволил своей банде ночевать в автокемпингах, но никогда не приближался к ним раньше одиннадцати вечера.
В «плимуте» Негри кроме хозяина ехали супруги Перкинс, а в машине Нельсона — Джонни Чейз и Салли Бэкман. В тесном пространстве «Гудзона» долго копившееся взаимное раздражение между Салли и главарем банды наконец выплеснулось наружу. Нельсон был лихим водителем, «гудзон» заносило на присыпанных песком дорогах, и Салли попросила его ехать тише. Нельсон пропустил мимо ушей ее просьбу, но время от времени стал обращаться к ней вопросами, не страшно ли ей и удобно ли ей. Иногда на него находили приступы агрессии, и тогда он в присутствии Салли говорил Чейзу, что эту девушку надо бросить, — все равно она с ним соскучится через полгода и отправится домой.
Если верить рассказу, который Негри сочинил для журнала в 1941 году, напряженность отношений между Салли и Нельсоном достигла пика, когда они остановились на обочине дороги где-то в Небраске. Хелен приготовила ланч на походной плитке, а после еды принялась мыть посуду. Нельсон налетел на Салли:
— А ты почему не работаешь?
— А иди ты к черту! — ответила Салли.
Негри пишет, что всех «словно током дернуло»: никто никогда не осмеливался бросать открытый вызов Нельсону, этого не делал даже Диллинджер. Нельсон посмотрел на Салли долгим взглядом, а потом молча отошел в сторону. Всю вторую половину дня они проехали в молчании. С наступлением темноты банда прибыла на окраину еще одного городка в Небраске. Все, кроме Нельсона, собрались в ресторан, но Негри главарь приказал остаться. Наедине Нельсон сказал ему: «Я грохну эту Салли».[393]
Негри особенно поразило выбранное Нельсоном слово. «Это было самое убийственное слово, какое он мог произнести, — вспоминал он семь лет спустя. — Когда Нельсон сказал „грохну“, я почувствовал — вот самое худшее слово, какое один человек может сказать про другого. Оно было холодное, как он сам».
