– Да, а кошелек тебе, случаем, не отдать? – Дама сурово сдвинула брови, подгребла к себе пакеты. – Чего тебе надо? Развелось тут попрошаек-нищебродов! Тебе телефон, а ты схватишь – и деру? Иди отсюда, наркоманка несчастная! Париж им подавай, а у самих ни гроша за душой. Иди-иди! Телефон ей отдай!
– Да нет, вы не так поняли, мне только позвонить! – Аня едва не заплакала, так обидно и грубо с ней никто еще не разговаривал. – Мне только маме сообщить, где я. Зачем вы…
– Иди, попрошайка! – Дама подхватила пакеты и быстро пошла в сторону широкой улицы, по которой неслись сверкающие на солнце автомобили. – Везде русских развелось, плюнуть некуда!
Аня растерянно смотрела ей вслед, потом слезы сами потекли из глаз, она хлюпала носом и вытирала щеки рукавом.
У входа в здание аэропорта снова стояли вереницы автобусов, ежесекундно подъезжали такси, забирая вновь прибывших пассажиров. Маша, Лариса и Равиль долго ждали в отделении полиции, но особого толку не добились. Дежурный офицер не сообщил им ничего нового: расследование ведется, пока результатов нет. Примерно так Равиль перевел им долгий разговор, который он вел с офицером по-турецки. Лариса обреченно смотрела в пол.
– Ну нет. – Маша энергично обратилась к Равилю. – Ты спроси, пожалуйста, какие сроки у них положены на такое расследование? И звонили ли сюда из консульства России? Или нам самим поехать к консулу, все узнать? Спроси-спроси, и пожестче! А то у них тут бюрократии не меньше, чем у нас, я чувствую!
Равиль, вежливо кивая и улыбаясь, заговорил по-турецки, приложив ладонь к сердцу. Видно было, что «пожестче» – это не для него.
– Вот черт! – Маша решительно встала. – Пошли отсюда, надо ехать в консульство, там хоть чего-то добиться сможем. – Она подняла Ларису, кивнула полицейскому, который невозмутимо сидел за совершенно пустым столом. Равиль, кланяясь, вышел вслед за женщинами. Они протискивались сквозь густую толпу, когда Лариса увидела знакомого старикашку в униформе. Он снова вез длинную гусеницу багажных тележек.
– Вон тот старик, – кивнула она Маше. – Это он видел Аню с двумя мужчинами и линзу от ее очков нашел, я тебе рассказывала.
Маша решительно двинулась к старику. Тот узнал Ларису, заулыбался беззубым ртом, поклонился.
– Здравствуйте, дедушка! – Маша тоже улыбнулась. – Вы помните эту женщину?
Равиль быстро залопотал по-турецки. Старик быстро-быстро закивал, прикладывая правую руку к груди.
– Помнит, конечно, говорит, – перевел Равиль. – Уважаемая госпожа искала девочку с белыми волосами, красивую!
– Спроси, может он описать мужчин, которые были с девочкой: какой рост, как одеты, какие лица у них, может, приметы какие-то! – Маша требовательно подергала Равиля за рукав футболки.
Они наперебой с дедком заговорили по-турецки, старикашка поднимал узловатые пальцы вверх, тряс головой.
– Чего говорит? – Маша снова нетерпеливо затеребила переводчика.
– Говорит: два высоких, в темных костюмах, с галстуками. Девушка в белой блузке, в джинсах, волосы белые, завязаны сзади, очки разбила, а стекло он уже отдал ханым, то есть госпоже…
– А волосы у них какие были, глаза? Может, часы запомнил? Может, они что-то говорили? Шли быстро или медленно? Может, он запомнил марку машины или номер?
Снова последовал быстрый обмен турецкими фразами, и Равиль пожал костлявыми плечами:
– Волосы короткие, цвет он не знает, один был в темных очках, костюмы темные, часы не видел. Ничего не говорили, молчали. Номер машины не знает – большая, черная, блестящая… Старикашка снова что-то залопотал, захихикал, сморщив темное лицо.
– Говорит, шли очень быстро, так что русская ханым долго ругалась – они с ее тележки чемодан сшибли, а там еще ребенок сидел, он очень громко кричал, а второй вез другой чемодан, он тоже на ханым кричал, а она на них…
– Так-так-так, вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! – вкрадчиво сказала Маша. – Какая такая ханым, какие дети, рост, возраст, какие чемоданы? Что за тележка была, почему ханым кричала?
Равиль снова заговорил, размахивая тощими руками, старикашка на каждое его слово кивал, прикрывая глаза и широко осклабив беззубый рот. Потом долго отвечал, показывая ладонями, видимо, габариты дамы, рост детей, размер чемоданов…
– Говорит, госпожа была большая, полная, в красном платье, волосы белые, стриженые. Чемоданов и сумок много – три или пять. Мальчик сидел на тележке, лет пяти, в желтой майке и коротких брюках, а второй лет тринадцать, волосы длинные, темные, на голове шляпа, как у американца, джинсы с дырками. Госпожа кричала, маленького стукнула по затылку, а большого нет, он чемодан поднял и дверь держал, чтобы госпожа тележку вывезла. Она и на улице кричала, подходила к машине, в которую эти два мужчины с девушкой сели, стучала в окно, но они не открыли, уехали… Дедушка потом ходил на улицу, тележку забирал. Он видел, что госпожа села в автобус «Тесс-тур», и мальчики тоже сели. Это было утром в субботу. Вот.
– Ай да дедок! Молодец! – Маша достала десять долларов, сунула в сморщенную ладонь. – Вот это информацию нам выдал! Да ты понимаешь, Ларка, у нас свидетели появились! Пошли-ка к «Тесс-тур»!
Около столика с надписью «Тесс-тур» сидели две барышни в фирменных желтых блузках и бейсболках. Они с готовностью встали навстречу:
– Ваши ваучеры, пожалуйста!
– Да нет, девушки, мы не отдыхаюшие, – ласково заулыбалась им Маша. – Точнее, мы уже тут отдыхаем и потерялись с подругой. Вы нам не поможете ее найти?
– А она сегодня прибыла? В каком отеле остановилась? – Девушка постарше с готовностью схватилась за списки приезжавших.
– Да нет, понимаете, мы только сегодня узнали, что она еще в субботу утром прилетела, с двумя детьми, мальчики пяти лет и тринадцати. Нам очень нужно бы ее найти. – Маша улыбалась изо всех сил, на Ларису было больно смотреть, с такой нечеловеческой надеждой она уставилась на барышень.
– Нет, про субботу можно узнать только на фирме, мы в субботу не работали тут, – развела руками старшая. – Вот вам визитка с телефоном. Вы позвоните, скажите фамилию и дату прилета и вам там постараются помочь, скажут, в каком отеле ваша подруга остановилась.
Лариса покачнулась, Маша едва удержала ее за руку.
– Спасибо, девушки, большое спасибо! – Маша и Равиль отвели Ларису в сторону. – Ну ты что, подруга? Чего на ногах не стоишь?
– Нам ее не найти, – глухо сказала Лариса. – Кто будет искать: какая-то подруга, которой мы ни фамилии, ни имени не знаем, бред какой-то…
– Так, спокойно, Маша, я Дубровский! Еще как найдем! – Маша достала сотовый и начала тыкать в кнопки, заглядывая в визитку «Тесстур». – Здравствуйте, это вас беспокоит журналистка из Москвы Зотова Мария. – На этот раз Маша выбрала деловой суховатый тон. – Нет, я тут отдыхаю, спасибо, все чудесно, я с вашей турфирмой не в первый раз дело имею, все очень четко и замечательно организовано. Но у меня возникла проблема. Вы знаете, я сюда прилетела утром в субботу, и моя попутчица из Москвы случайно положила в мой пакет свою косметичку. Знаете, у нас пакеты были одинаковые, из дьюти-фри Шереметьева. Я, к сожалению, замешкалась на оформлении визы, упустила ее. И не знаю, в какой отель ее поселили. Да и косметичку обнаружила только в номере, а там ценные украшения, да, золотые… Вы не могли бы подсказать, в какой отель ее поселили? – Маша выслушала ответ и продолжила: – Да нет, фамилии я, конечно, не знаю, но ее несложно определить. Дама ехала с двумя мальчиками, лет пяти и тринадцати. Да-да, видимо, двухместный с дополнительным спальным местом. Фамилии, скорее всего, должны быть одинаковые. Ведь таких отдыхающих в субботу утром наверняка было не так много… Рейс?
– Какой у тебя был рейс, быстро! – прошептала она Ларисе.
Та замешкалась:
– Да, номер рейса… Сейчас! 611-й из Москвы, прилетели в девять двадцать по местному.
