были, думали только о себе – это нормально! Но ее ты воспитывала, ты, понимаешь, а уж тебя-то эгоисткой назвать язык не повернется. Вот увидишь, Аня вернется, все будет по-другому, она все поймет, и тебя поймет, и Илью… Тебе всего тридцать девять – еще вся жизнь впереди, а она повзрослеет, научится думать не только о себе!
– Вернется? Ты думаешь, она вернется? – Лариса смотрела с такой мольбой, что Маше стало не по себе.
– Ну конечно! – Она постаралась вложить в свои слова всю уверенность, на которую была способна. – Даже не сомневайся! Еще будем смеяться, вспоминая эту историю…
Илья встал по привычке рано, размялся на тренажере, принял душ. Вчерашний день оставил неприятный осадок своей безрезультатностью. Получилось, что два пункта его замечательного плана дали осечку: ни в издательстве, ни со школьной по дружкой Ани он не выяснил ничего существенного.
Выпив кофе и просмотрев новости в Интернете, он еще раз раскрыл блокнот. Так, получается, сегодня можно попытаться дозвониться до второй подруги, как ее, Алены? И если там не удастся узнать ничего существенного, заехать в университет, куда поступила Аня. Какой же факультет? А, да, журналистики, это на Моховой. Может быть, там что-нибудь получится? Кроме того, сегодня две важные встречи с клиентами по арбитражным делам, а он еще не готов. Илья быстро собрался и через час уже сидел в офисе, углубившись в документы.
Несколько раз он набирал номер Алены, но все тот же задорный девичий голосок предлагал оставить сообщение…
Встреча со вторым клиентом закончилась в шестнадцать часов, и он решил доехать до университета на метро – в это время соваться в центр на машине было смерти подобно. От «Охотного Ряда» с удовольствием прогулялся до факультета журналистики знакомой дорогой – когда-то он бегал в здание рядом, на свой юрфак.
Теперь здесь многое изменилось, слева торчал нелепой глыбой купол торгового центра, загораживая вид на Кремлевскую стену. Впереди стояло какое-то неживое новое здание Манежа… Да ладно, ты придираешься, сказал он сам себе. Раньше было пусто и грязно, сейчас стало богато и тоже грязно, но это же нормально, когда город меняется, значит, живет.
Но душа все равно тосковала по былому простору Манежной площади, по которой они любили с друзьями слоняться в дни всенародных праздников, когда движение по проспекту Маркса перекрывали… А как здорово было в Александровском саду, когда весной они проводили тут субботник, а потом всей гурьбой заваливались в стекляшку у Ленинской библиотеки, собирали по карманам мелочь на пиво…
На факультет его пустили с трудом – надо же, и здесь понаставили охрану, здоровенных хамоватых ребят в униформе. Такое впечатление, что половина мужского населения страны не работает, а охраняет все подряд. Как будто от этого краж и прочих преступлений стало меньше! Уж он-то точно знал, что не стало…
На втором этаже в учебной части сидели две немолодые тетушки, с удивлением воззрившиеся на пришельца. Он и для них приготовил подходящую байку.
– Добрый вечер! Прошу прощения за беспокойство, я по поручению родителей одной из ваших абитуриенток, Анны Северцевой. – Илья заранее заготовил визитку, сунул ее под нос ближайшей к нему тетушки.
Но она только махнула рукой в сторону напарницы:
– Абитуриенты этого года у Нинель Петровны!
– Слушаю! – довольно неприветливо встретила его Нинель Петровна.
– Понимаете, тут такая история… Анна с родителями в отъезде, но меня попросила выполнить важное поручение. Она на последнем экзамене взяла ноутбук у одного из мальчиков, который с ней поступал, и не успела вернуть. Вот, поручила мне сделать это. – Для наглядности он вытащил из портфеля свой собственный ноутбук и потряс им над столом Нинель. – А я, как на грех, потерял бумажку с номером телефона и фамилией мальчика, такая неприятность. Помню только, что фамилия какая-то кавказская…Вы мне не поможете отыскать? Я буду крайне признателен, а то мальчик, наверное, волнуется…
– Кавказская? – Нинель сурово взглянула на него из-под очков. – А поточнее нельзя? Может, на какую букву хотя бы? У нас их поступило больше двухсот человек, что же, всех перебирать? У нас рабочий день заканчивается.
– Ну, если вы позволите, я бы сам выписал кавказские фамилии и телефоны, а вас бы не стал затруднять… – Илья расточал улыбки обеим теткам.
– Не положено! – отрезала Нинель.
– Я понимаю, – смиренно сказал Илья. – Но я бы с удовольствием оплатил ваши услуги, если это было бы возможно, конечно.
– Мы платных справок не даем, – заметно смягчилась Нинель. – Ну уж ладно…
Она пощелкала клавишами допотопного компьютера, вывела на экран список счастливчиков, поступивших в этом году.
– Так, Алешин, Артемьева, Асратян – армянин ваш мальчик или нет? А, это Гаянэ, это девочка, так, Ашкенази, Бабичева, Барченко…
Кавказскими оказалось аж двенадцать фамилий, но семь из них принадлежали девочкам, их Илья решил не записывать – пяти ему вполне хватило бы, если бы искомый «мальчик» оказался среди них. Записав телефоны и незаметно сунув зардевшейся Нинель сто долларов, он раскланялся и вышел из пропахшего табаком и пылью здания журфака. Если и этот билет окажется пустым, он сложит лапки и успокоится…
Маша открыла глаза рано, но, как она и думала, Лариса не спала – то ли уже проснулась, то ли так и не засыпала.
– Доброе утро! – Маша встала, энергично потянулась. – Знаешь что, Ларис, нам все-таки надо в консульство поехать, рассказать про машину. Может, они по своим каналам узнают, где она сейчас. Только пойдем позавтракаем, а то есть хочется страшно.
– Ты думаешь? – с надеждой посмотрела на нее Лариса. Лицо у нее осунулось, под глазами залегли серые тени. – Я есть не хочу, но если ты…
– Что значит – не хочу? Надо! – Маша пошла в ванную, раздумывая, что бы еще такое сказать Ларисе, чтобы она собралась, не раскисла окончательно. В ванной ее и застал звонок мужа.
– Мария? – В деятельном тоне уже не было ни капли сна. – Здесь я, Андреас! С добрым утром!
– Привет, дорогой, ну, что удалось выяснить? – Маша знала, что ее просьбу муж выполнил не на сто, а на все двести процентов.
– Вернер, конечно, не был очень рад моему ночному звонку, – пошутил Андреас. – Но сегодня утром сообщил мне, что автомобиль с такими номерами был похищен – как это? – да, угнан два года назад в Париже. И до сих пор не найден.
– Вот как… – Маша села на край ванны. – Значит, эта ниточка оборвана? А он не сказал, кому автомобиль принадлежал?
– Да-да, Мария, конечно. – Андреас зашелестел бумагой. – Вот, это торговая фирма «Пино нуар», занимается поставками вина в страны Восточной Европы… Владелец фирмы заявил, что автомобиль был угнан от офиса ночью, никто не пострадал. Вот.
– Спасибо тебе, дорогой, ты все сделал как надо, – разочарованно проговорила Маша. – Мы сейчас поедем в российское консульство в Анталии, попробуем там выяснить, не регистрировали ли его на границах Турции… Хотя бы понять, куда они девочку везли.
– Мария, если я могу еще что-то делать для тебья… для Ларисы, скажи, пожалуйста. Я купил билет на Москву на 2 сентября. – Он помолчал. – Ты будешь дома в этот день?
– Не знаю, Андрюшечка, милый, ты же понимаешь, что Ларису одну нельзя оставить, а как повернутся дела, я не знаю…
– Да-да, – грустно согласился с ней Андреас. – Но я прилечу все равно. Может быть, мне лучше прилететь в Анталию?
– Н-нет, не стоит. – Маше самой было невесело произносить эти слова. Но она на секунду представила,
