Лера. – А вы все по старью ударяете…
– Все новое – хорошо забытое старое! – радостно вмешалась мама. – И эта истина стара, но непреложна.
– Точно! – подтвердила я. – Вот в фильме «Стиляги» – взяли старые песни и перепели. А зрители и рады-радешеньки…
– Лерусик, а вспомни мой любимый фильм «Мама Миа», – наседала мама. – Там молодежь старую добрую «Аббу» перепела. Но всех переплюнула, конечно, неподражаемая Мерил Стрип. Сейчас таких актрис пойди поищи – и хара€ктерная, и драматическая, и комедийная, и пляшет, и поет. А лет ей, между прочим, побольше, чем мне. Но молодежь ее любит, как родную!..
Тут Илья не выдержал и вышел из образа Траволты, по всему было видно, что ему уже давно не терпелось включиться в разговор.
– А еще есть фильм «Через вселенную», – распалился он. – Там песни «Битлз» перепели. Все верно вы говорите! Сейчас народ соскучился по старым нехитрым добрым мелодиям. Вот я и надумал переделать «Бриолин» на современный русский лад. Вот бы такой мюзикл забабахать!..
Лера, которая только что готова была пойти на попятную и согласиться с нашими доводами, вдруг насупилась. Она почуяла, что Илья заразился новой идеей, а это напрочь выбивало его из реальности.
– Отличная мысль! – поддержал друга Марк. – Я видел этот фильм. Там чумовые песни и танцы!
– А ты помнишь тот момент, где Траволта по машине скачет? – начал Илья. – Вик, где диск? Я, кажется, у вас его забыл…
И по квартире начался чес – все искали диск. Лишь Лера не проявляла должного усердия, было видно, что она расстроена таким поворотом событий.
– Да ладно, давай посмотрим, фильм-то хороший, – шепнула ей я.
– Хороший, хороший, – грустно согласилась она.
А потом подошла к тумбе под телевизором и быстро выхватила диск из дальней стопки, будто с самого начала знала, где он.
До позднего вечера мы смотрели «Бриолин». Джон Траволта и Оливия Ньютон Джон развлекали нас, изображая американских школьников пятидесятых. А Марик с Ильей вовсю комментировали, как можно переложить фильм и его песни на современный лад. Мы пили ароматный чай. Да еще мама по-быстрому сделала сладкий хворост из готового теста. Наверное, со стороны мы казались самой счастливой семьей на свете! Дома было тепло, шумно и весело. Здесь пахло жареным тестом, сахаром и бергамотом. Только Лера все больше помалкивала, а я никак не могла отделаться от мыслей – как там Катька с Ваней? Им тоже весело? И внутри почему-то становилось холодно и кисло, даже когда я глотала горячий чай со сладким хворостом…
Глава восьмая
День Дурака
Я не запомнила ни одного сна, что гуляли в моей сумасбродной голове всю ночь. Но проснулась с ощущением, будто там творилось что-то очень хорошее. Оттого было еще обиднее взять и враз забыть о ночных грезах. А всему виною мама. В одиннадцать часов утра она решительным жестом раздвинула занавески на окне, впуская в комнату слепящий солнечный свет.
– Подъем! – провозгласила она. – Так и весь день проспать можно.
Кое-как продрав глаза и еще щурясь от яркого света, я попыталась различить мамин силуэт – в нем явно что-то было не так. Лишь через пару секунд я наконец поняла – уши моей родительницы казались несоразмерно огромными, точно слоновьими. Я проморгалась, потерла глаза кулаками и снова уставилась на мать. Ее уши по-прежнему оставались громадными. И тут мама отошла от окна чуть в сторону, свет мягко лег на ее лицо. Ну конечно! Это были смешные уши-лопухи на обруче – только зачем мама напялила их?
– С первым апреля! – она потрепала мою челку и нахлобучила на мою многострадальную голову похожий обруч, только из него на пружинах торчали два круглых глаза. – Время веселиться!
Да, первое апреля в нашей семье всегда было скорее испытанием, чем веселым праздником. Мама, как истинный психолог, использовала этот день для проработки скрытых комплексов. И усердно вытягивала из нас с Леркой наружу «внутреннего дурака». Дурак все больше артачился, сопротивлялся, но участь его была предрешена. Хочешь не хочешь, а целый день приходилось глупить напропалую. Я уныло поправила свой обруч на голове и поплелась чистить зубы. Из зеркала на меня вразнобой поглядывали два скачущих над макушкой глаза. Лера уже сидела на кухне, сосредоточенно уставившись в какой-то потрепанный учебник. Ее умственный труд наглядно демонстрировали два ослиных уха, зависших надо лбом. Мы с сестрой понимающе переглянулись.
– Девочки! На обед к нам заглянет Агнесса, – обрадовала нас мама. – Повеселимся!
Да уж, веселья будет – вагон и маленькая тележка. Провести обед за столом с двумя психологами – это испытание не для слабонервных.
Но до обеда нас ждала еще парочка сюрпризов. Сначала мне пришла эсэмэска о том, что мой номер выиграл плазменную плиту. А потом Лере пришла эсэмэска о том, что ее номер выиграл металлокерамическую панель. Мы с сестрой сверили сообщения. Оказалось, что Лерке текст пришел от Марика, а мне – от Ильи. Видимо, горе-шутники договорились обо всем еще вчера, когда на пару покинули наш дом. Я предлагала что-то ответить приколистам, но Лера лишь отмахнулась: такие шалости вовсе не развлекали ее. И мне пришлось ограничиться лишь собственным чувством юмора. Тогда я позвонила Марику с маминого мобильного и измененным голосом сообщила:
– Оповещение учеников. Завтра занятия в школе отменяются. Будет проводиться санитарная обработка здания: борьба с насекомыми и грызунами.
И, не выслушивая ответа, довольная собой, я отключила трубку.
Лера все еще трясла ослиными ушами над конспектами уроков, а мама уже загремела посудой на кухне. Время шло к полудню.
– Чем порадуешь Агнессу? – спросила я маму. – Каков первоапрельский обед?
– Сегодня тушим курицу с яблоками. – Мама занесла нож над куриным филе. – Будет простенько, но со вкусом. Агнесса еще обещала принести какие-то таинственные пирожки с сюрпризом!..
Пока я накрывала на стол, мама обжарила на сковороде кусочки курицы, а потом добавила к ним нарезанные яблоки. Минут через десять ароматного шипения содержимое сковороды было пересыпано в форму для запекания. Мама залила ее молоком, засыпала приправами и панировочными сухарями, а затем отправила в духовку.
– Все! – радостно хлопнула в ладоши она. – Выключай через десять минут.
Кажется, мама готовила даже быстрее Юлии Высоцкой из программы «Едим дома». От той у меня вечно рябило в глазах, а названия продуктов повергали в интеллектуальный шок. Пока сообразишь, что чиабатта – это хлеб, мацони – простокваша, брускетта – бутерброд, а рукола – салат, уже ничего готовить не захочется, а уж есть – и подавно. Мама же выбирала простые продукты, вселяя в меня уверенность: есть известные мне ингредиенты для вкусных блюд…
Я окинула критическим взором стол – вроде все на местах. Праздничная скатерть, красивый сервиз, а около тарелок маленькие таксы-подставки для приборов. Разложив салфетки, я поставила в середину стола подсвечник и сочла работу завершенной.
Когда в нашей квартире появлялась Агнесса Сафина, кажется, даже стены начинали дрожать от ее смеха. Основным инструментом терапии Агнессы был – оптимизм. Так что с выбором первоапрельского гостя мама не промахнулась. Никто так не соответствовал сегодняшнему празднику, как Агнесса, будто ее личный календарь застрял на этой дате. И каждый новый день был – первым апреля. Агнесса искренне и часто хохотала, тогда все ее пышное тело легко колыхалось. Даже локти у этой женщины были круглые и мягкие, точно булочки. Мама называла Агнессу «Кустодиевской красавицей». И действительно, она точно сошла с картины художника – ну вылитая «Купчиха за чаем»! Любовь к необычным ретронарядам делала Агнессу яркой и колоритной женщиной. А уж сколько мужчин, любителей крупных форм, пало к ее ногам – об этом она готова была поведать множество захватывающих и романтичных исто-рий.
– Девоньки, лапоньки! Сейчас я вам такое расскажу! – Агнесса расцеловывала нас, нахлобучивая на голову крупную корону, что выдала ей мама. – Прямо по дороге к вам чуть в четвертый раз замуж не
