являлось ее сильной стороной, Катька во всем старалась соответствовать полному комплекту современной девушки, которая просто обязана блистать остроумием.
Когда же Катька чуть не сбила меня с ног, побыстрее улепетывая из школы, я сообразила, что в последний раз видела подругу вышагивающей на шпильках под одним зонтом с Иваном. Она не позвонила мне в воскресенье, не нашла сегодня в школе – дело было нечисто…
– Катька, куда несешься? – выкрикнула я. – Сумасшедшая!
Катька остановилась и посмотрела на меня, будто вспоминая – кто такая.
– А, Вик, ты? – промямлила она. – Как-то сегодня все бегом…
Мне даже обидно стало. Выходит, Катя прошлась разок с Иваном, и я ей уже не нужна? Но любопытство взяло верх над огорчением, уж очень хотелось узнать, чем закончилось для ребят наше субботнее свидание.
– Притормози на минутку, – попросила я. – Расскажи хоть, как с Иваном все прошло? Что делали? О чем говорили?
Катька замялась. А потом поволокла меня к стене, чтобы не трепаться прямо на проходе, где каждый миг рискуешь быть раздавленной.
– Да так, ничего особенного, – отмазывалась она. – Мы и не говорили почти…
– Что, он просто молча проводил тебя и все? – я почему-то даже обрадовалась.
Катька внимательно разглядывала мое лицо, и при этом выражение ее глаз менялось. Она словно боролась с собой – рассказать мне что-то или нет. Видимо, победила болтливость.
– Слушай, Вик, – затараторила она. – Я не очень-то хотела тебе об этом рассказывать. Даже как-то избегала. Боялась, что начнешь выведывать. Но Иван о тебе столько гадостей наговорил…
– Что?.. – вспыхнула я.
И дальше уже не могла подобрать слов от возмущения. Все они ударили куда-то в макушку, а потом сразу же упали вниз и застряли в горле. Щеки начали полыхать, а из глаз готовы были брызнуть слезы. Иван же сам пошел на перемирие в тот день. И мне казалось, что я видела искреннее тепло в его глазах. Неужели все это была лишь маска? А оставшись наедине с моей подругой, он не постеснялся вылить на меня ушат помоев!
– Ну вот, – вздохнула Катя. – Я знала, что будешь переживать. Но ты же сама не переносишь этого парня. Что удивляться, если и он от тебя не в восторге…
С одной стороны, мне хотелось немедленно выудить из Катьки все те слова, что наговорил про меня Иван. Но в то же время я понимала – скорее всего, мне этого не выдержать – разревусь как дура! Поэтому я лишь стояла, молчала и, кажется, моргала чаще обычного.
И тут, к своему ужасу, увидела, что к нам приближается сам Ваня. Лицо его было, по обыкновению, непроницаемым. Катька тоже заметила Ивана и как-то затаилась. Видимо, она ожидала бурю.
– И кто бы мог подумать, что под маской смешной девчонки скрывается настоящая паучиха! – процедил сквозь зубы Иван. – Продолжаешь плести свои сети, Левицкая?
Он все еще смотрел мимо, будто разговаривал со стеною, а не со мной.
– Паучиха? – прошептала я. – О чем ты?
– Сама знаешь, – презрительно кинул Иван. – Надо будет Марика предупредить, что паучихи овладевают своими самцами, а потом сжирают их с потрохами! Марка ждет стра-а-ашная участь…
– Да что ты такое говоришь! – Меня стала душить злость. – Что за бред?
– Учи биологию, – отрезал Иван. – Пригодится.
А потом развернулся к Катьке и одарил ее таким ласковым взором, что я чуть по стенке не сползла. После чего Иван демонстративно обнял Катю, которая, кажется, тоже опешила.
– Хорошо выглядишь, – промурлыкал ей на ухо.
Я и подумать не могла, что он может быть так нежен. Только что смотрел на меня диким зверем, а теперь – ну просто ручной котенок.
– Спасибо, – выдохнула Катя.
Она явно не знала, радоваться ей или переживать из-за нашей ссоры. Но Иван не дал долго думать. Неожиданно склонил голову и начал целовать Катю как сумасшедший. Только музыки не хватало и голубого неба вместо школьного потолка. Тогда Катька обхватила Ваню за шею, и они прилипли друг к другу, точно скотч к бумаге. Я подумала, что самое время убежать куда подальше, пока ребята так увлечены друг другом. Но ноги совсем отказались слушаться. Я не могла пошевелиться. Школа стала вдруг какой-то пустой и совсем чужой. Ребята давно разбежались по домам: совершенно некому было прервать это буйство чувств шуткой, пинком или замечанием. А Катя с Иваном все целовались и целовались, казалось, этому не будет конца… Я уже решила по стенке доползти до учительской, чтобы этим голубкам разъяснили – школа не дом свиданий!..
– Проводить тебя? – спросил наконец Иван, отпуская Катю. – Сумка, наверное, тяжелая?
– Ага, – Катька явно была не в себе от счастья.
Тогда Иван легко подхватил ее сумку, и ребята, обнявшись, пошли вперед по опустевшему коридору. И никто из них даже не вспомнил обо мне. Ни одного взора, ни одного слова. Ребята уже скрылись вдали, а я все еще видела их сплетенные фигуры, безразличные ко всему окружающему. Что им до девчонки, которая стоит, безвинно обруганная – такая несчастная и злая, что хоть кричи…
Я бы, наверное, так и простояла возле этой стены в школьном коридоре до скончания веков или до вторника, но в кармане начал весело распевать песню телефон. Пришлось возвращаться к реальности. Звонил папа.
– Ууу, – отозвалась я.
– Вик, дочка, почему давно не заглядываешь? – участливо заговорил папа.
– Нууу…
– Как там Лера? – папа определенно перешел к основному поводу своего звонка. – Сдурил я вчера, ну точно «День Дурака» по полной программе. Не надо было ей звонить. Но я подумал, может, именно в этот день мне улыбнется удача? Просчитался…
– Точно.
– Эх, осел! – каялся папа. – Своими дурацкими шутками только ее расстроил. Но, Вик, ты пойми, я не хотел! Я как лучше хотел! Думал, может, остыла Лерка. Пора бы уже. Как думаешь, у меня еще есть шанс?
– Да ладно, пап, ничего страшного, – уныло обнадежила я отца. – Все путем будет. Лера вчера даже не заплакала, только рассвирепела. Так что главное – не сдаваться…
– Ну да, ну да, – заладил папа. – Ты уж там пригляди за ней! И к нам в гости обязательно заглядывай. Антошка спрашивает о тебе.
– Зайду, пап, конечно…
И мне действительно очень захотелось прижаться щекой к папиному шерстяному домашнему свитеру, чтобы, как в детстве, ощутить запах его одеколона и пены для бритья. Тогда, на коленях у папы, я чувствовала себя совсем маленькой и очень любимой. И казалось, что весь мир вокруг тоже любит меня. Как же трудно слезать с папиных коленей. Теперь каждый, кому только вздумается, может ни с того ни с сего называть меня «паучихой»…
Я стояла в школьном коридоре совершенно одинокая, все вокруг казалось неприветливым и злым. Наверное, где-то сейчас корпит над домашним заданием продленка, скучают на дополнительных занятиях отстающие ученики и пыхтят над журналами учителя – там кипит жизнь! Лишь я одна мерзну в пустом коридоре. И тут вдали замаячила фигура, кто-то быстро приближался ко мне. Это был Марик.
– Вот ты где, пропажа! – Он обнял меня.
Тогда я, не раздумывая, уткнулась носом в его рубашку и разрыдалась.
– Да что случилось? – выспрашивал Марк. – У тебя проблемы?
Но я просто ревела, не в силах отвечать на его вопросы. На самом деле мне и самой не понять – с чего так расстраиваюсь? Ждать чего-то хорошего от Ивана было с моей стороны очень глупо.
– Если ты из-за меня, то не бери в голову, я вовсе не сержусь из-за твоего прикола, – не унимался Марик. – Первым уроком у нас физкультура была, не страшно пропустить.
Но я лишь всхлипывала и еще крепче прижималась к другу.
– А если ты двояк получила, так это вообще плевое дело, не стоит слез!..
