через весь город идти. Пошли через эти места, тут ваши бойцы, — парень попытался кивнуть через плечо, но связанные руки не позволили, — налетели, избили, связали.
— Ай-яй-яй! А остальные где? Успели убежать? Все, кроме вас двоих?
— Этого… гражданина я вообще не знаю. Может, он здесь как-то и замешан, но я при чем?
— Ну, ты, сука… — попытался что-то сказать стриженый и вдруг захрипел. Попытался вдохнуть, еще раз. Скорчился, начал заваливаться на бок. Михаил схватил парня за плечи, тот повис мешком, задергался. Лицо перекосилось — и вдруг он сделал один вдох, второй, задышал глубоко и часто. Выпрямил спину.
— Не балуй, парнишка. — Николай Иваныч погрозил пальцем законнику. — Не в той компании. Тут твои фокусы не пройдут.
— Это вы о чем ? — удивился тот.
— О том, как дружку своему кислород перекрывал.
— Ничего не понимаю.
— Знаешь, парень, ты сейчас не среди девочек и не на сцене. — Олегу, похоже, надоели попытки отвертеться и воззвать к закону. Да и трудно всё-таки сдерживаться, сидя рядом с догорающим домом. — Поиграли — и хватит. Тем более что ты сдуру себя только что показал. Мы не милиция, у которой статьи на такие дела не найдется.
— А у вас найдется ?
Или парню терять нечего и пытается напоследок получше выглядеть, или привык к безнаказанности. До сих пор всё с рук сходило — даже та история в лесу. Попугали и отпустили. Еще и в дураках остались, сверху плюнули — внизу умылись. Сейчас тоже могло бы обойтись. Если бы не две вещи — карабин Натаныча и черная мгла в городе.
— Иваныч, нам статья нужна? Или мы в милицию заявлять будем? — Олег устало обернулся к старому учителю.
— Не будем, Олежка. Давай по нашим законам разберемся. Только быстрее работай, дел еще много сегодня.
Вот теперь любитель законов начал бледнеть, выцветать. Как тогда, под дулом собственного карабина. Глаза забегали, даже попробовал обернуться, словно высматривая, куда бы сбежать. Сзади темнели фигуры с оружием в руках. Далеко не убежишь.
— Ну и что с вами делать, ребята? — Повернулся Олег к пленным. — Допрашивать — или сразу? Саша, подвинься, пусть на своего дружка посмотрят.
Александр отошел в сторону. По знаку Олега связанных подняли, подвели к висящему телу. Затрясло обоих, но по разным причинам. Стриженый пацан смотрел на то, что осталось от его приятеля. Не исключено, что стрелок был авторитетом и образцом для таких вот боевиков при черной братии. Теперь этот образец представлял собой наглядное пособие для будущих врачей и криминалистов. Хотя смотреть на такое действительно страшно — это тебе не поросенок, это твой товарищ… Так что стриженого Александр хорошо понимал.
Чего не скажешь о расширившихся глазах второго пленника. На труп он не смотрел. Он с ужасом уставился на Александра — словно на выходца из могилы:
— Это ты?! Ты — здесь?!
— Опять твои знакомые? — Олег криво усмехнулся. — Скоро откроем магический салон: «Александр Шатунов и компания». Саш, возьмешь дежурным чародеем? Ладно, шутить позже будем. Из той телесной компании?
— Точно. Насчет магии — не знаю, а пострелять он любит. Он, по-моему, Юрику обеспечивал основную работу. Не скажу, какая именно он рука, правая или левая, но точно не последний в компании. Должен что- то знать обо всем этом. — Александр кивнул через плечо в сторону клубящейся мглы.
— А второй?
— Мелочь. Обеспечение, пацан на подхвате и для подстраховки. Похоже, приятель вот этого… был. — Висящий на сарае стрелок теперь в друзьях явно не нуждался. В живых, по крайней мере.
— Так, Миша, стриженого в расход и в огонь, будет пострадавшим. Только чтобы потом пулю не нашли, аккуратненько сработай. — Олег искоса посмотрел на открывающийся рот приговоренного, отвернулся и продолжил спокойно: — Этому… юристу… кляп в пасть — и в машину. Приедем — разрешу допросить, а до тех пор, чтобы был в целости и сохранности.
Паренек всё-таки заорал. Сначала это был бессловесный, животный вопль человека, сорвавшегося в пропасть. Потом в подвывании стали различаться отдельные слова, всё еще без связи и смысла. Одно повторялось чаще других, на все лады: «Не надо! Не надо! Не надо!!!» Олег кивнул, кричавшего подхватили под мышки, поволокли к горящему дому. Тот попытался вырваться — бесполезно.
— Не убивайте! Я тоже много знаю! Я расскажу, всё расскажу, только не надо! — Наконец стриженый смог выдавить из перехваченного ужасом горла что-то связное. — У меня мама! Ну пожалуйста, не надо!
— Ты бы о маме подумал, когда всё это заваривали, — устало откликнулся Олег. — Сейчас много мам с ума сходит. И от ваших дел, и от того, что с их помощью вами творится. Ты о них думал? Или о том, что у наших ребят тоже мамы-папы есть. Не думал об этом, когда стрелял? Теперь поздно, земляк. Не мы это начали, так что на войне как на войне.
— Не на-адо!!! — Паренька приподняли на руках, пару раз качнули. Язык пламени дотянулся до головы, пригладил короткие волосы. — Я ска-жу-у-у!!!
— Хорош, ребята. Кляп, и в машину. Но учти, земеля, не скажешь ничего интересного, сам в огонь попросишься. Усек?
Стриженый замычал радостно, попробовал кивнуть головой.
Помешали руки, втискивавшие в рот тряпку. «Запасливые у нас ребята, — подумал Александр. — Впрочем, ведь за тем и ехали, пленных брать. Вот и приехали. Даже приплыли…»
Над соседними домами черный туман сгустился, потек через крышу. Неожиданно перед глазами всё поплыло, закачалось, в горле возник шершавый комок. Потемнело — и для обычного зрения, и для верхнего. Это в глазах или на самом деле?
Вроде бы даже пламя потускнело, прижалось к углям, втянулось в черную коробку стен.
Рядом коротко выругался Иваныч. Тут же мир покачнулся в последний раз и встал на место.
— Стар я для таких вещей, Олег, совсем стар. Ну зачем они это выпустили?
— Специально, чтобы тебя позлить, не иначе. — Олег странно шевелил пальцами, словно свинчивал из двух половинок что-то круглое. Невидимый футбольный мяч, судя по размерам. Впрочем, не такой уж невидимый. Вернувшееся верхнее зрение показало сначала тусклую зеленую искорку, постепенно разросшуюся в шарик. Тонкие красные паутинки тянулись от него к пожарищу.
— Ты лучше не шаром, тут резать надо будет. — Ведун внимательно смотрел за манипуляциями Главы Круга. Начальство начальством, а учитель всегда должен посоветовать, что и как получше сделать.
А толковый ученик, пусть даже бывший и кое в чем обогнавший учителя, должен прислушиваться к советам. Шарик в руках Олега сплюснулся, превратился в зеленый диск. По ободу побежали красные искры — сначала медленно и беспорядочно, потом всё быстрее и быстрее.
— Давай! — азартно выдохнул Иваныч.
Рука Олега коротко дернулась. Зелено-алая спираль мелькнула в воздухе, пронеслась над участком.
— Промазал, неуч! Засиделся, руки опустил! — Действительно, огненный диск прошел над крышей с колышущимся черным сгустком. Встал в воздухе на ребро — и отвесно рухнул вниз. Сгусток задергался, побледнел, начал рассеиваться клочьями тумана.
— И нечего ругаться, Иваныч. Мне не щупальце нужно было, мне что посущественнее подавай. — Олег был явно доволен результатом.
— Ты где такому выучился? — Ворчание старого ведуна было ревнивым. Как у профессора, поставившего любимому студенту «отлично» и вдруг обнаружившего, что к экзамену тот готовился по учению коллеги-соперника. — Это не наша школа, это ты уже понахватался человеческого!
— Не понахватался, а творчески использовал. И, кстати, у наших южан подобное тоже встречается, хотя и с другим материалом.
— Грамотные все стали… Ладно, потом я у тебя поучусь. Как сделал — видел, а вот как в полете
