собой!.. Но в Мельбурне!., видел бы ты!.. Я была хороша, как никогда!.. Все брамины на сцене, уж на что привычные, а и то рты поразевали, когда меня увидели!.. Они крышку сундука мне вскрывали… где я вроде как мертвая лежала!.. И я вдруг появлялась!., среди роз!.. Нескончаемые аплодисменты!., иногда по двадцать минут хлопали!.. В Сиднее один раз – сорок пять!.. Весь зал стоял и улюлюкал, до того прекрасной я им казалась!.. Скажи! Хорошо я целуюсь?.. Хочешь полюбить меня среди цветов?.. Видишь вон тот сундук?., под форточкой… он и по сей день полон роз!., искусственных… но, знаешь, потрясающих! Ты таких никогда не видел!., таких красивых!., ты овладеешь мной в розах!.. Ты таких никогда не видел!.. Они из Малайзии, из Бонгсора… Ты представить себе не можешь!., чего они только из лепестков не делают… бархатные все! настоящие цветы, высушенные муссонами!.. Нет, ты только посмотри!..
Разжимает объятия… и – скок! к сундуку… окунается в него!., выбрасывает розы!., облако лепестков! рассыпаются повсюду! везде!.. Охапка!., другая!., дождь лепестков!., и все это в тучах пыли!.. Чихаем с ней вместе!., хохочем!.. Весело, в общем!..
Тук! Тук!., стучат в дверь! колотят даже… Она юбки оправляет… Быстро-быстро ноги в туфли… Появляется толстощекий мальчишка с бутылкой молока…
– Спасибо!.. Thank you!..
И поцелуй ему сладкий… Еще один! третий, еще слаще! dear little one!., дорогая крошка!., и – цап его! враз обласкала, ощупала, облизала всего, нежностями окутала! не сходя с половика! стоя прямо!., малютку посыльного!.. Вот сученок!.. Извивается, хихикает!.. Ему, должно быть, не впервой!.. Он, наверное, любит приносить дамочке молоко!.. Меня нисколько не стесняются!.. Я сижу на кровати как дурак… Ну, сильна!.. А если кто придет?.. По-моему, она не в себе… До чего ж охочая сука!.. Как бы опять скандала не вышло!., хороши мы будем, если кто поднимется!., лучше я дверь запру… На мне, черт возьми! и так много чего висит!.. Не хватало группового разврата!., и так легавые на хвосте! теперь еще эта оторва! Не надо мне! встаю! нет! остаюсь сидеть! баста! не могу пошевельнуться! ноги, как свинцом налиты… пусть сами разбираются! в гробу я их всех видал! я еще от беготни по улицам не очухался!., ноги все себе оттоптал со вчерашнего дня… выдохся!., а она знай себе елозит-трепыхается! Вся на нервах! Что она пупсика лапает!., обжимается с ним! это, может, тоже я виноват? Я во всем виноват!.. Сейчас как выкину их к такой-то матери! обоих! опротивели! через перила!., спущу! головой вперед!.. То-то захихикают! погодите ужо!
Встаю! направляюсь к ним! в эту самую минуту вопль раздается… снизу.
– Мерзавка ты эдакая!.. – с улицы прямо… – Да уберешься ты или нет! Хоть бы спряталась!.. – с самого низа…
Я уже и не знаю, куда деваться!..
– Оставишь ты ребенка в покое или нет?..
Пацан – кубарем!., башмаками – бум! бум! Смывается!.. Она разворачивается! и на меня бросается! в объятия ко мне!., рыдает, от страха голову совсем потеряла!., в дверях появляется Состен… на половичке стоит… На нас глядит…
– Выслушайте!.. – начал было я… – Выслушайте!.. Он меня обрывает.
– И так понятно!..
Входит… вид оскорбленный! Руки моей не принимает… Потом покачивается, ноги его подкашиваются, падает на край кровати… выдохся… урчит… задыхается… откашливается…
– Ой-ой-ой! ой-ой-ой! – только и повторяет… Платье на нем китайское, но узор другой… это – желтое с красным… и с ибисами… Снимает широкополую шляпу… сидит в прострации… только «ой-ой-ой!» да «ой- ой-ой!» А после снова яростью вскипает… встает, гневом пышет… набрасывается на бабенку! ай-ай-ай! зонтиком размахивает! она – бух к его ногам!., ползет на брюхе… извивается…
– Встань! Пепе!.. Мне за тебя стыдно!..
– Знаю! обожаемый!.. Знаю!..
Целует ему край платья, туфли… падает ниц… корчится в угрызениях!..
– Му gouf!.. my gouf!.. gouffy!.. Глупый ты мой! глупый!., дурачок!.. Жизнь моя!..
Так она его называет.
– Встань!.. Встань!., несчастная!..
– О! да, несчастная! да! проклятие на мне! ты прав! – отвечает… а сама сотрясается! в рыданиях!..
Душераздирающе… невыносимо…
– А ну, повернись!., проси прощения!
Она послушно плюхается в другую сторону… Он ей подол задирает.
– Поглядите на этот зад! какая гнусность! молодой человек!
Меня, стало быть, в свидетели призывает… Пацан тоже вернулся.
Она бедрами колышет… плывет будто… крупом потрясает…
– О! мерзкий зад!.. Не правда ли, сударь, он мерзок?
Это он меня спрашивает.
И бац! бац!., зонтиком!., и – оп! ногой с размаху!.. Она в розы так и отлетела!.. Реветь ревет, но уже потише, всхлипывает только…
Он скорей-скорей выбегает, копошится… за перегородкой… кран отворачивает… воду пускает…
– Coming!.. Coming!.. Иду!.. Иду!.. – сообщает… врывается!., стремительно! Юбки опять задирает… и полное ведро! плюх! сверху на нее опрокидывает!.. Уходит… возвращается и еще раз!., она лежит ничком… с голым задом…
– Deary! Deary! Дорогой! – умоляет она!.. Дурачок ты мой!
– Огонь у нее там!.. Огонь!.. Вон, гляди!.. Еще горит!.. Поливает! Забрызгал все вокруг!., на полу лужа!., месиво грязное… под ногами хлюпает… она в луже корчится… он поскальзывается… оступается… Ба-ам!.. летит!., с ведром!., со всем! со шляпой!., на нее падает!.. То-то взбеленился!., а она давай хохотать!.. Вот шлюха!.. Он пытается подняться!., не тут-то было! падает снова!., в платье запутался!.. А она знай себе заливается! Что тут началось!., он от бешенства сам не свой!.. Срывает с себя все!., платье!., балахон… прыгает голый!., в чем мать родила!., скачет на месте! вне себя!
– Она меня с ума сведет!.. Она меня с ума сведет!..
Кричит, стало быть.
– Уходи!.. Убирайся!.. – выгоняет ее… – Уходи!., и никогда не возвращайся!.. Она встает веселая такая… мальчонку подхватывает… и к двери… со свежими силами, хихикать не перестает!., стерва! уходит с пупсиком!
– Good day!.. – кричит нам… – До свидания!.. Он садится, хнычет, страдает…
– Видали, молодой человек?.. Разве ж это жизнь? Нет, вы видели эту сумасшедшую?..
Идет, надевает брюки… Возвращается… Вздыхает, вздыхает… Я, между прочим, хотел бы кое-что уточнить… Сцены сценами… А хорошо бы немного ясности…
– Так что Китай? накрылся? – спрашиваю.
– Китай! Китай! конечно же, нет! особенно теперь! Воодушевлен! уверен в себе!
Испепеляет меня взглядом.
– Вы думаете, я тут время зря терял? Ничуть! Поистине, я ничего не смыслю!
– Прежде всего – цифры!.. Все мои расчеты – там!.. И указывает на сундук… под окошком…
– Итак!., двадцать пять тысяч фунтов, по меньшей мере!.. Окончательно выясним в Калькутте!.. Допустим, тысяч тридцать! чтоб без неожиданностей!..
Прерывается. Зовет:
– Пепе! Пепе!.. И шепотом мне:
– Она под дверьми подслушивает!.. Остерегайтесь!., остерегайтесь женщин, особенно иностранок!.. – совет такой… – Тсс! Тсс!.. Никогда не женитесь на американке!..
Копается опять в лохмотьях своих… за подкладками… наряд его весь в клочья разорван… вытаскивает пачку газет… вижу среди них «Миррор»… «Скетч»… Ну, думаю, крышка!., смотрю на фотографии… заголовки… пробегаю… тут ничего!., и тут ничего… и там тоже!., одни только военные снимки… наступление на Сомме… пленные, колючая проволока, Вильгельм II, горящие немецкие самолеты и все такое прочее… Про нас ни слова! Удивительное дело!., пропал интерес… так вдруг сразу!., перестали нами интересоваться!., напрочь! как по мановению! Состен, он не фотографии смотрит, а объявления… с карандашом в руках… рубрику ищет… это не то… то не то… все не то! вижу, раздражается… нервничает… тычет не туда… объявления, короче, не знает, где искать…
