Вне всякого сомнения, передо мной была настоящая тупая скотина, на своем веку мне довелось повидать немало подобных мерзких рож, но этот казался идеальным воплощением абсолютного скотства. Его щеки были покрыты сетью багровых прожилок, скулы выпирали так, что, казалось, кожа вот-вот треснет. Его усики с нафабренными острыми кончиками блестели… Он жевал окурок, зажатый в уголке рта… Было ясно, что я действую ему на нервы… Он собирался мне что-то сказать… Он тяжело дышал носом, как собака. Но в это мгновение его внезапно осенило… вот так, ни с того ни с сего…
– А пороховые склады, Ле Мейо? Вы об этом не думаете? Нет? Как же так?
От этого напоминания Мейо содрогнулся. Он бросился к окну, затем к двери…
– Так точно, серьжан! Так точно, серьжан! Сейчас! Сию секунду!
Он уже был снаружи, он уже бежал… Сержант снова вспомнил обо мне и начал принюхиваться совсем вплотную…
– Да от него воняет, от этого мурла, клянусь! – Это была настоящая находка! Он ликовал! – Ну и мерзко же от него разит!
Это наблюдение удивило меня, так как там, где мы находились, стояла такая адская вонь, что немалых усилий стоило удержаться на ногах и не упасть в обморок. Стало быть, начались придирки.
– Да я из-за него сейчас блевать начну! – громогласно заявляет сержант. Он снова зовет Мейо. – Сейчас же, бригадир, выведите отсюда это мурло! Мне здесь это ни к чему! Проветрить! проветрить! черт побери! Он невыносим, этот свинтус! мне из-за него дышать нечем! Он так может весь пост уморить! На воздух! на воздух! давайте-ка живо отсюда! Уберите все это от меня, Мейо! Покажите ему казармы!
Было очевидно, что одним только своим видом я уже вызывал неприязнь у этого Ранкотта…
– Смирно! – орет он, прежде чем выйти. Я смотрю на остальных. Я делаю так же, как они. Пятки вместе. Голову прямо. – А! Он может тут все провонять! О! Так и несет цивильным! Ну, я вам скажу! – Он продолжал разглядывать меня, чуть отстранясь. – Завтра сразу после побудки отведете его обмундироваться, бригадир! Понятно, нет? Он и на мужика-то настоящего не похож… нет… нет… нет… Просто мечта! А взгляните-ка на его физиономию! Бледный как смерть, честное слово! Да он, считай, уже в лазарете! Что же это будет, когда вас вспугнут, птичка моя? Представьте себе этот полет! Ах! прелестный колибри! Я вам покажу, где раки зимуют! Подождите, мой чудный салажонок. Я верну румянец вашей башке! Я тебя загоняю до седьмого пота!
Он похлопывал тонюсеньким хлыстиком по обшитым кожей бриджам, уже предвкушая будущее удовольствие. И по-прежнему дышал мне прямо в нос.
– Что ж, тогда я сейчас сам его сменю, лично, этого Керсюзона! – решил Мейо. – Возьму его на горло, ребята! Я сейчас начну его крыть на чем свет стоит, прямо отсюда, из расположения третьего эскадрона! Он узнает! Он наверняка разберется! Ручаюсь, что он не будет стрелять, идиотина! Убить своего бригадира! Черт возьми!
Большинство посчитало это решение не слишком удачным. Все неодобрительно закачали касками. Они находили эту уловку довольно-таки дурацкой.
– Еще на пулю нарвешься…
– Хорошо… хорошо… ладно… Спорить не буду.
И он тут же предложил следующий, еще более хитроумный способ смены часового на пороховых складах.
– Так вот! Слушайте внимательно, обалдуи… Я проникаю в эскадрон… Я перепрыгиваю через ограду… Я бужу этого гада…часового на губе… Он вскакивает… Этот парень наверняка знает пароль… Я его научу, как дрыхнуть на посту!.. Проклятого подонка! Он или скажет мне его, или подохнет! Я его в окно вышвырну. Вот когда я повеселюсь, глядя на его жопу под дождем.
Это как раз могло бы получиться без труда. Дождь лил как из ведра. Мы стояли, как полные идиоты, промокшие до нитки!
– Я пошел, ребята! Он у меня попрыгает! Он мне скажет пароль, этот подонок! Он большой любитель потрепаться!
Еще немного порассуждали. Они находили странным решение бригадира идти в одиночку…
– Заткнитесь! банда занудная! Вы прячетесь, я сказал: колонна, напра-во! Всем в конюшню сигнальщиков, за манежем Лабедуайер! Я сказан, и все! Дело в шляпе! Мне плевать на вашу болтовню! Если сержант вас сцапает, отдуваться придется мне! И тогда, лоботрясы, это ваша погибель! Понятно, о чем я вас предупреждаю? Порядок? Дошло? У кого еще котелок не варит? Это не слишком мудрено запомнить? Если объявится Ранкотт… если его принесет нелегкая с ночным патрулем… тогда нужно быть настороже! Ни вздоха! Затаиться так, чтоб с собаками не нашли, между ларем у стены и дверью… Сидеть тихо! Сидеть тихо! Как мыши! Керибен, ты за командира! Отвечает самый старший по выслуге! Всем слушать его команду! Если попадетесь сержанту, ну, я вам скажу, ничего не поделаешь, вы за это ответите. Керибен! Такой расклад, приятель! Привет от Дисциплинарного совета вам обеспечен! Это уж точно!.. А мне и пяти минут не понадобится! Вытряхну это трепло – и тут же назад! Я в вашем распоряжении! Не делайте глупостей! Все прекрасно! Все идет как по маслу! План что надо! Ведь это я взялся спасать ситуацию! А вы, к примеру, уберите от греха подальше всех ваших придурков! Прежде всего новобранца! Чтобы этот шпак не натворил чего! Ну, до встречи? Йо-хо! Валите отсюда, трепачи! За ларем! Всем ни звука! Л'Арсилю, он дежурит у сигнальщиков… скажете ему, что все в порядке… Что это я вас прислал… Что я скоро буду… Чтобы он прикрыл вас тюками с фуражом… Что я ему буду должен литр… Ну а если все-таки попадетесь… если Ранкотт вас сцапает… в таком случае, я на пороховых складах! Я! Решено! Ясно? Все уразумели, трусы? Тогда смир-рно! Вперед шагом марш! Р-раз! два! Р-раз! два!
И мы снова пошли через весь плац… в противоположном направлении. Мы снова шли под ливнем… по диагонали… сначала по грязи… затем по твердой дороге… Мы двигались в ногу. «Р-раз! два!» Поначалу Керибен задавал ритм… постепенно мы сбились… Я очутился в самом хвосте. Шквал дождя обрушивается на нас с новой силой.
Два других метеора едва не задевают нас… стук копыт по булыжной мостовой… Ламбеллюш узнает их…
– Это Ташка!.. С Кроткой! с гнедой нашего фуражира! Она в недоуздке, потаскуха! Уже до побудки не вернется! Клоэру светит трибунал! Это он сейчас на посту в первом эскадроне! Я-то ее знаю, эту Кроткую! Еще когда я салагой был, ее все время куда-то черти уносили в самый неподходящий момент! Черт! Ну надо же! Прямо сердце кровью обливается смотреть, как носится эта беглая скотина, а ты расхлебывай. Хитрая зверюга! Подумай-ка, она из меня всю душу вымотала, чертова кляча! На учениях! Я по натуре не злой! Ты подумай, из-за нее меня чуть холера не взяла! Подхожу я как-то раз, чтобы надеть ей торбу с овсом… Голова у нее опущена вниз… Эта стерва как мотнет головой! Я получаю прямое попадание по роже!
– Закройся! закройся! Пьяндыга несчастный! Ты будешь здесь вечно навозные тачки катать! В 17-м кавалерийском! Из-за своих подвигов до самой смерти здесь будешь! Горе луковое!.. Так и подохнешь, таская дерьмо! И нечего тут распинаться!
Это Керибен оборвал его излияния. Мы продвигались медленно, то направо, то налево, то напрямик, раз за разом увязая в грязи в канавах и рытвинах, тяжело дыша, спотыкаясь.
Мы шли мимо каких-то построек, мимо бесконечного ряда невысоких оград… настоящий лабиринт! Потом нас снова атаковали лошади, вдруг возникшие из тьмы… Они выскочили прямо на нас… Затем окружили
