даже последняя вошь Алеутских островов,*[108] этого клочка тверди в океанских хлябях! Три континента, это так просто! сердце – это все! Я вам говорил!
Вы этому не верите?… сомневаетесь?
– Он нас дурачит…
Я вспоминаю Гамбетту, Рокетт, вспоминаю Ландрю, вспоминаю Петэна, триумфатора Вердена, Петьо, Грандёр-Фонтеной, Марну, роскошь Рамбуйе, президента Галубэ, сопровождающего Гитлера на обед с Гайени в такси, а еще Лартрона! его жену на Иль-д'Йо! Сплошные оды!* [109]
– Вот она, анархия мысли!
– У меня нет положения в обществе, которое нужно поддерживать! у меня нет сферы действия, нет атмосферы и облаков! Никто мне не устроит оваций! Я проливал кровь за свое знамя! самое величественное! 7-я DI!*[110] они все вернулись к Инвалидам, всех в клочья, так же, как и я, они вырвали у меня мою медаль, мне оставили только пулю в голове да палку!..*[111] Никто не устроит мне оваций… и на земле в пустой траншее у меня нет даже плитки, чтобы поджаривать игуан, саламандр, клеветавших на меня тысячью языков! Гильотины у меня тоже нет!.. А жаль!.. только жопа, липкая как жаба… я рассказывал вам о своих навязчивых мыслишках… несколько дней еще можно потерпеть… это дно человеческого общества, каторжники, карцеры, наручники… это надо видеть!.. больницы, больные… я в курсе дела… война тоже… перед тем, как умереть, нужно все узнать!.. чтобы уйти без сожалений!.. Ах, эта чистая любовь, о которой с восхищением пишут! Верцингеторигс! Петэн! Вольтер! Бланки! Оскар Уайльд! Лекуэн! Жорес! Торез! Г-н Браге! Франциск I! Сакко! Это предшественники! и другие! и Латюд!*[112] Кто не сидел в камере, тот дурак и задавала… крохотный человечек, так, головка булавки… Ворчун! что он делает… он не знает… и ничего не хочет знать, дурак! Болтать, брехать – это да!.. вот почему мир до сих пор такой дурацкий…
Я говорил вам, что днем и так сойдет… но ночью! ночные вопли, гипертрофированные до бесстыдства! морские львы в клетке! А если звук раскатится по тюрьме! подумайте! тюрьма-то пустая! вы услышите эхо! А еще эти сторожевые псы на вышках! ой! Шенье, его «Узница»!*[113] если бы он слышал вой моего напарника! из 92-й! он сократил бы слегка свои монологи! «Йоп! Йоп!»… чтоб он удавился… бедные мои Музы!.. и бульдожье «гав-гав»! я боюсь ночи! к 16 часам завывания прекращаются… четыре удара колокола… баланда… окошко… входит стражник, он приносит мне мои листки бумаги, таблетки, карандаш, все! снова запирает…
Я вам говорю, что в 4 часа кончается все… наступает ночь… я еще вижу немного красного, потом оно сереет, а затем чернеет… я падаю с табурета… если он прилипает к моей заднице, я падаю вместе с ним… надо хорошо упасть… соломенная подстилка! одеяло! Нормально! Жду… чернота снов… складывается в рифмы! кружение мыслей! Серость боли? Я не получаю удовольствия? Дерьмо! А способен ли я? я буду все- таки жаловаться! Меня уже достали эти «ордера»! один отвратительнее другого, я-то знаю и других!.. полчища опустившихся предателей, гангрена, позорные бедствия, двойные, тройные и более игры! Сутенеры! Они меня раздражают, потому что только мне выдали «ордер на мою душу»!.. я никогда не считал себя ничтожеством, здесь я снова вспоминаю, на гнилой соломе… ни посла, ни министра, ни следователя, ни знаменитостей, ни вишистов, ни Легу,*[115] ни маленьких швейцарцев,*[116] ни тех, кто придет завтра! Черт подери! ни даже дезертировавших к врагу!
– Это именно то, чего вам так не хватает! бестолочь!
Я никогда не продавал ни линию Мажино, клянусь честью, ни Пирамиду, ни гроб Наполеона, ни деревянный мост*[117] из Аржантей, ни антенну мадам Табуа,*[118] ни рейд в Тулоне, ни флот Дарлана!*[119]
Они украли все, что могли, разбили вдребезги то, что не смогли унести!.. они сожгли мои рукописи… а что осталось – в мусор: «Гиньолей», «Крогольда», «Бойню»! мои жертвоприношения!*[121]
Прямо энтузиазм столетий! Костры, бойни, мусор! Еще больше, чем кража! Ислам, Порт-Рояль, площадь Конкорд,*[122] Чингисхан,[123] атом,[124] фосфор, это вам не что-нибудь! Молитвенники сжечь, «Илиаду» – свиньям на растерзание, изнасиловать Непорочную Деву, обосрать Петрарку, никто и не почешется! Сказано – сделано! Крестовый поход! всех на крест! Негодяи! Повесить всех! Дрейфишь, слабак! Держитесь, я здесь, в своей дыре, налоговая администрация увеличила мне налоги! XXII округ! Десятина, оброк! миллионы! на все мои погибшие произведения! «В случае невыполнения» меня приговорят к трем пожизненным заключениям и в конце концов мне отрубят голову! Вот гады!
И лучшее доказательство того, что они не шутят, – они уже продают с молотка кровать моей матери! *[125] Они продают ветер, призраков… Я к ним отправлю Гортензиа, они его продадут, как Людовика XV!.. Ах, обезьянья ловкость! Держать в тюрьме и жечь на костре одновременно! но они всегда расшаркиваются друг перед другом, могут сослаться на ситуацию! Они обожают Ситуа-а-а-цию! Это их верховная богиня! Они используют ее от всей души! И она убивает их души! Я не могу ни о чем попросить тебя, Родина!
Налоговый инспектор, душа моя! (он требует, чтобы я заплатил долги Петэну!) Мне крышка! Шкура Бебера не стоит и ста су! Сто су? я прозреваю великое! я вижу 14-й!
Это преступление людей нашего времени! Сейчас бы они не разрушили Бастилию… они засадили бы туда всех «нечистых»! Всех тупоголовых писателей – на работы! кнута им! двадцать шедевров в день! один за другим, анонимно!
За этим дело не станет! Запереть в башне, в доме, щелк – в 89-й!* [126] Пусть они там думают!.. сказано – сделано… Армия садистов на пикнике Истории… А здесь – охранник, который за мной следит, самая настоящая деревенщина! Нечего читать мою рукопись! ты, недоумок! по утрам он приносит мне кипу бумаги и швыряет в лицо… все разлетается! его забавляет мой вид на карачках… он говорит, что скоро собственноручно расстреляет меня… они все так говорят… эти газеты, мои фотографии, мои преступления во всех подробностях… Я тот, кто продал План «Дьявол», крепость д'Ук, Па-де-Кале, Эйфелеву башню… и тайные мысли Гамелена…*[127]
Теперь они достают меня здесь!.. и что же?… Имеются доказательства!.. Истина по сути такова: тюрьма!.. «Он в тюрьме!»
Мне плевать на их личные чувства! но этот засранец из 73-й! это же настоящий рев! ревет, как сто ослов! из-за него боль становится нестерпимой! я бы его прикончил! и эти дикие вопли из 48-й! я слышу глухие удары, драки по два раза надень… смена караула… шаги… один, два, спокойные, все громче и громче!.. пронзительные вопли женщин! мужчины всхлипывают… я знаю «звонарей», их трое, трое волосатых Геркулесов в белых рубахах, однажды ночью… они заставили меня встать… они пинали ногами мое убогое ложе! подбрасывали! солому! тряпки! я чувствовал себя оскорбленным! трясут «ветеранов»! 12- я! Пацаны! Они не викинги!.. Они не обучены искусству войны… они взялись не за свое дело! сосунки! Все пропало!.. я тоже умею пинать ногами матрасы!.. умел!.. даже жалко их, в какой-то степени!..
Они оскорбили меня! Пусть только они вернутся! Они искали у меня сигареты!.. я слышу, как они это делают!.. здесь… там… этаж… другой… раздаются звуки пощечин, вой! а потом тишина… спокойствие, которого добились силой! они проходят один этаж за другим… самоубийство? вот это номер… несутся, словно смерч! все тюремщики!..
«Самоубийца!»
