воистину огромной.
Поступив на службу к своему тестю Петру Михайловичу, Никита Федорович поначалу и обосновался в Митаве, где у них с женой родился сын Михаил. ?Волконский был счастлив своею жизнью и ничего не желал больше. Он обожал Аграфену Петровну и сына, они были с ним, и весь мир, вся суть его жизни сосредоточилась в этих двух существах, и вне их ничего не существовало для Никиты Федоровича¦.12
Однако семейная идиллия продолжалась недолго. Честолюбивой княгине было не по себе в курляндской глуши v она рвалась в столицу, думала о большом дворе, о положении, которое могут занять со временем она и ее князь. Наконец Никита уступил, и чета Волконских уехала в Петербург.
И поначалу все как будто складывалось благополучно v Аграфену Петровну зачислили гоф-дамой в придворный штат императрицы Екатерины I. Более того, она энергично боролась за высокий чин обер- гофмейстерины при великой княжне Наталье Алексеевне. И в Северной Пальмире ее прирожденная светскость оказалась крайне востребованной v вокруг обаятельной княгини объединились люди недюжинные (не случайно с ее именем историки связывают появление в России первого светского салона!). Пристанищем друзей стал небольшой дом Асечки Ивановны (так они называли княгиню) на Адмиралтейском острове, в Греческой улице. Среди завсегдатаев были: фаворит Елизаветы Петровны, будущий генерал-фельдмаршал А. Бутурлин, камергер Екатерины I С. Маврин, дипломат И. Веселовский и др. Нередко в салон Волконской захаживал знаменитый арап Петра Великого Абрам Ганнибал.
Никита Федорович не вмешивался в дела жены и собраний ее друзей не посещал. Но от этого чувства Волконского нисколько не ослабели: ?Он любил жену и был влюблен в нее так же, как и на другой день их свадьбы... Ему она казалась совершенно такою, какою он увидел ее в первый раз, и он всегда с одинаковою нежностью и восторгом любовался ею¦.13
?Как это часто бывает в молодежных компаниях, v говорит историк, v друзья создали некий собственный мир шутливых отношений, со своими обычаями, смешными церемониями, словечками и прозвищами. Они любили собраться вместе, поболтать, потанцевать, выпить вошедшего в моду -кофею-¦.14 О том, насколько изощрялись друзья в словотворчестве, свидетельствуют письма Ганнибала к ?милой государыне Асечке Ивановне¦, подписанные v ?верный слуга Абрам¦: ?Кокетка, плутовка, ярыжница... непостоянница, ветер, бешеная, колотовка, долго ли вам меня бранить, своего господина, доколе вам буду терпеть невежество... сударыня глупенькая, шалунья...¦15 Впрочем, друзей объединяло еще одно свойство v все они (каждый по своим резонам) ненавидели могущественного тогда светлейшего князя А. Д. Меншикова, на чей счет постоянно чесали языки.
Болтовня-то и погубила салон Волконской. Как-то раз Асечка принесла из дворца свежую сплетню: Меншиков возжелал женить наследника престола Петра Алексеевича (будущий Петр II) на своей дочери Марии. Услышав сие, друзья, не церемонясь в выражениях, костерили светлейшего, узурпировавшего власть в стране. Узнав о таком злословии, Меншиков незамедлительно расправился и с Асечкой, и с ее неосторожными товарищами. Волконской велено было ехать в ее подмосковную деревню, Ганнибала отправили в сибирскую глухомань, остальных понизили в должности.
Есть и другая версия событий, выдвинутая известным историком Н. И. Костомаровым. Согласно ей, Асечка подверглась опале по настоянию давно имевшей на нее зуб Анны Иоанновны: якобы во время обыска в доме Волконских ?нашли у ней письмо родителя, в котором тот жаловался, что -отменилась к нему любовь друга Анны Ивановны-, отзывался с горечью и досадой о Бироне, а сама княгиня в перехваченном письме... называла Бирона -канальею- и просила говорить о нем дурно. Бирон был чрезвычайно мстителен и, узнав, как о нем отзываются, настраивал Анну Ивановну против Бестужева и его родни¦.16 На наш взгляд, обе версии имеют право на существование: они не исключают, а дополняют друг друга.
Казалось, после низвержения и ссылки ?прегордого Голиафа¦ Меншикова участь друзей должна была бы измениться к лучшему. Ан нет! Клеймо опалы продолжало тяготеть над ними и при новых правителях, ибо есть в России старое правило: ?власть зря не наказывает¦. Масла в огонь подлил извет на Волконскую, писанный ее дворней: она-де не сидит, как велено, смирно в своей деревне, а тайно отлучается в Москву, пишет какие-то цидулки, а то и встречается с приятелями. И хотя важных улик против нее не было, Верховный тайный совет, следуя навету, 28 мая 1728 года усмотрел в действиях обвиняемой заговор и постановил: ?Княгиню Волконскую за... продерзости и вины... сослать по указу в дальний девичий монастырь, а именно Введенский, что на Тихвине, и содержать ее тамо неисходну под смотрением игуменьи... А ежели она, Волконская, станет чинить еще какие продерзости, о том ей, игуменье, давать знать тихвинскому архимандриту, которому велено... писать о том в сенат немедленно¦.17 После заточения жены в монастырь ?душевное состояние князя Никиты дошло до таких пределов невыразимой, безмерной муки, что он по временам терял сознание под ее безысходным гнетом¦.18
Вступившая в 1730 году на престол Анна Иоанновна намеревалась поквитаться с Волконской и примерно наказать прежнюю соперницу и обидчицу. Но, заточенная в монашескую келью, Аграфена Петровна оказалась недосягаемой для мстительной императрицы. Все, что могла сделать Анна, v это ужесточить в монастыре режим, посадить узницу на хлеб и воду. Но и этого монархине показалось мало. Тогда-то и пришла в голову Анны мысль отыграться на муже Аграфены. В наказание за жену она произвела его в шуты и вменила ему в обязанность пестовать и беречь, как зеницу ока, свою любимую собачку- левретку. С нескрываемым торжеством Анна распорядилась уведомить об этом честолюбивую княгиню. Последняя, переживая падение мужа и не выдержав унижений и тягот монашеской аскезы, в 1732 году умерла.
Как сложилась дальнейшая жизнь Никиты Федоровича? Известно лишь, что Анна впоследствии сменила гнев на милость, освободила его от обязанностей шута и в 1740 году пожаловала чин майора. Вскоре он умер и был похоронен в Боровском-Рождественском-Пафнутиевом монастыре, где покоились и его предки.
Сразу же после его кончины сын Волконских Михаил по милости императрицы был доставлен в Петербург и определен в привилегированный Кадетский корпус. Уж не запоздалое ли это раскаянье порфироносной самодурки?
Михаилу Никитичу Волконскому суждено было войти в русскую историю. Он получил высокий чин генерал-аншефа, был кавалером всех российских и польских орденов, главнокомандующим Москвы, сенатором, полномочным министром. Словом, ему довелось оправдать надежды своей амбициозной матери.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Пикуль В. С. Собр. соч. в 20-ти тт. Т. 6. М., 1992, с. 462.
2. Cтарикова Л. М. Театральная жизнь в России в эпоху Анны Иоанновны. М., 1995, с. 620.
3. Васильева Л. Жены русской короны. Кн. 2. М., 2001, с. 115.
4. Щербальский П. Князь Меншиков и граф Мориц Саксонский в Курляндии (1726v1727). Русский вестник. Т. 25, 1860, с. 17, 43.
