чем-нибудь ослушался начальства, он тут же во сне с испуга бы и умер¦. Тупого аккуратиста, флигель- адъютанта Вольцогена он прозвал ?вольгецогеном¦ (нем. ?хорошо воспитанный¦) и ?тяжелым немецким педантом¦.
Вообще его отношение к иностранцам заслуживает отдельного разговора. Ермолов, по его словам, ?сроднился с толпой¦, а потому знал: ?если успехи не довольно решительны, не совсем согласны с ожиданием, первое свойство, которое приписывает русский солдат начальнику иноземцу, есть измена, и он не избегает недоверчивости, негодования и самой ненависти¦. В то же время он видел, что ?властитель слабый и лукавый¦ Александр I буквально окружил себя немцами, коих возвел на самые высокие должности. И Алексей Петрович похоже полемизирует с царем, когда в своих ?Записках¦ порицает ?доверенность, которой весьма легко предаемся мы в отношении к иноземцам, готовы будучи почитать способности их всегда превосходными¦. А однажды, когда император спросил Алексея Петровича о желаемой награде, тот невозмутимо ответил: ?Произведите меня в немцы, государь!¦. Подобное настроение найдет потом выражение в стихотворении П.А. Вяземского ?Русский бог¦:
?Бог бродяжных иноземцев,
К нам зашедших на порог,
Бог в особенности немцев,
Вот он, вот он русский бог¦.
Рассказывают, что как-то Ермолов ездил на главную квартиру Барклая де Толли, где правителем канцелярии был некто Безродный. ?Ну что, каково там?¦ v спрашивали его по возвращении. v ?Плохо, - отвечал Алексей Петрович, - все немцы, чисто немцы. Я нашел там одного русского, да и тот Безродный¦. А вот поступок просто вызывающий. Ермолов явился в штаб Витгенштейна. Толпа генералов окружала главнокомандующего: Блюхер, Берг, Йорк, Клейст, Клюкс, Цайс, Винценгенроде, Сакен, Мантейфель, Корф. Немцы на русской службе громко галдели на голштинском, швабском, берлинском и прочих диалектах. Ермолов вышел на середину зала и зычно спросил: ?Господа! Здесь кто-нибудь говорит по-русски?¦. Но русскость для Ермолова вовсе не определялась химическим составом крови. Для него - это понятие не этническое, а скорее культурное. Он благоговел, например, перед своим наставником по Благородному пансиону профессором-немцем И.А. Геймом v автором трудов по истории отечественной науки и просвещения и русско-немецко-французских словарей. А другого немца, но славянофила по убеждению Вильгельма Карловича Кюхельбеккера он настоятельно предлагает переименовать в Василия Карповича Хлебопекаря. По его мнению, так складнее, а не то противоречие получается!
С началом Отечественной войны 1812 г. Ермолов был назначен начальником штаба 1-й Западной армии Барклая-де-Толли. Он весьма тяготился отступлением русских, но все же смирял свое самолюбие ?во имя пользы Отечества¦. Интересно, что много лет спустя он повесит позади своего кресла портрет Наполеона. ?Знаете, почему я повесил Бонапарта у себя за спиной?¦ v cпросит он, и сам ответит: ?Оттого, что он при жизни своей привык видеть только наши спины¦. Тогда же, в 1812 г., по личной просьбе Александра I он писал ему обо всем происходившем и много сделал для успешного соединения российских армий под Смоленском. Алексей Петрович организовал оборону сего города, затем отличился в баталии при Лубне и за выдающиеся боевые заслуги был произведен в генерал-лейтенанты.
В сражении у Бородино он находился при главнокомандующем фельдмаршале М.И. Кутузове. В разгар битвы фельдмаршал направил его на левый фланг, и наш отважный генерал помог преодолеть там смятение войск. Увидев, что центральная батарея Н.Н. Раевского взята французами, он организовал контратаку, отбил батарею и руководил ее обороной, пока не был контужен картечью. За Бородино он был награжден орденом Св. Анны 1-й степени. Стихотворцы изображали Ермолова не знающим страха военачальником, мечущим громы и молнии. В ход шли славянизмы и атрибуты древней языческой мифологии, что работало на создание образа именно русского героя:
?Хвала сподвижникам v вождям!
Ермолов v витязь юный!
Ты ратным брат, ты жизнь полкам,
И страх твои перуны!¦
(В.А. Жуковский).
?Ермолов! Я лечу v веди меня v я твой!
О, обреченный быть побед любимым сыном,
Покрой меня, покрой твоих перунов дымом!¦
(Д.В. Давыдов).
После ухода из Москвы Алексей Петрович исполнял обязанности начальника объединенного штаба 1-й и 2-й армий, сыграл видную роль в сражении под Малоярославцем, где он отдавал распоряжения от имени главнокомандующего. Выдвинув корпус генерала Д.С. Дохтурова на Калужскую дорогу, он преградил путь армии Наполеона и сражался весь день до подхода главных сил. Наполеон вынужден был отступить по разоренной Смоленской дороге.
После перехода через Неман Ермолов возглавил артиллерию союзных армий, а с апреля 1813 г. командовал различными соединениями. В 1813-1814 гг. умело действовал в сражениях под Бауценом, покрыл себя славой в битве под Кульмом, в боях за Париж руководил гренадерским корпусом и награжден орденом Св. Георгия 2-й степени.
Замечательно, что в 1814 г. Александр I поручает Алексею Петровичу написать манифест о взятии Парижа. Вообще-то большинство воззваний военного времени царь доверял известному адмиралу А.С. Шишкову, вошедшему в историю словесности как пурист и ревнитель старого русского слога. Но поскольку сего Бояна в Париже не было, а Ермолов был для императора не столько остроумцем, сколько составителем весьма толковых писем, военных распоряжений и реляций (это было вменено ему в должностные обязанности), августейший выбор пал именно на него. И наш генерал не подкачал! Представленный им манифест обнаруживает в его авторе высокий талант певца России. Он патетически восклицает: ?Буря брани, врагом общего спокойствия, врагом России непримиримым подъятая, недавно свирепствовавшая в сердце Отечества нашего, ныне в страну неприятелей наших перенесенная, на ней отяготилась. Исполнилась мера терпения Бога v защитника правых! Всемогущий ополчил Россию, да возвратит свободу народам и царствам, да воздвигнет падшие! Товарищи! 1812 год тяжкими ранами, принятыми в грудь Отечества нашего, для низложения коварных замыслов властолюбивого врага, вознес Россию на верх славы, явил перед лицом вселенныя ее величие...¦. Важно то, что Ермолов, пожалуй, одним из первых, обращаясь ко всем россиянам, употребляет слово ?товарищи¦. И слово это обретает в его устах особое, доверительное и вместе с тем торжественное звучание. И разве его вина, что впоследствии оно превратится в расхожий штамп, лишенный своего изначально глубокого смысла!? Чистота слога Ермолова
