отступало назад, будучи уверено в том, что снова прикоснется к грани сухого песка и даже забросит свои легкие брызги немного дальше.
Море жило, море дышало, море осознавало само себя, и понимание этого факта почему-то не удивило меня, словно так и должно было быть. Слева и справа я видел краем глаза сочную зелень различных деревьев, крыльями охватывающую этот золотистый пляж.
И еще я слышал. Нет, конечно, я слышал шепот ветра в ушах, шелест и плеск волн, шуршание листьев на деревьях невдалеке… Но я еще слышал и Музыку. Дело было не в том, что где-то что-то наигрывало или работало какое-то радио, но сам воздух, сама субстанция этого места звучала на грани слышимости. И ветер, и волны, и даже скрип песка за моей спиной каким-то образом звучали, звучали именно как Музыка, сплетаясь в необъяснимой, но прекрасной гармонии…
Скрип песка за спиной?
— Жизнь присутствует во всем, — проговорил молодой мужской голос сзади меня. — Просто многие не хотят этого видеть.
— Даже на Земле? — спросил я, не решаясь обернуться, словно увиденное могло настолько шокировать меня, что я просто мог потерять себя, разлететься по этому миру, раствориться в живом море, в бездонном небе, что не имело солнца, но, тем не менее, было наполнено светом.
«Так, — соображал я, — если солнце находится сзади меня, то я должен видеть тень, но ее нет, да и, несмотря на комфортную теплую атмосферу, я не ощущаю никакого воздействия солнечных лучей, хотя все вокруг освещено уверенным ярким сиянием, напоминающим послеполуденное летнее освещение, словно бы лучится сам воздух…»
Я услышал скрип песка за своей спиной. Потом что-то вонзилось в песок. Мой собеседник, похоже, подошел и встал справа от меня.
— Конечно, и на Земле. Если только ты способен видеть эту жизнь.
Я робко скосил глаза и увидел голое плечо, то ли покрытое золотистым загаром, то ли смуглое от природы… Парень. Одет в желтые плавки-шорты. Сложен спортивно-красивая мускулистая фигура. Рост примерно такой же, как и у меня: около ста восьмидесяти сантиметров. Волосы светло-каштановые, короткие. На шее — небольшое ожерелье из разноцветных ракушек. Одной рукой парень опирался на длинную доску для виндсерфинга. Тени ни от доски, ни от парня не было.
— Сегодня будут хорошие волны, — заметил парень, подмигивая мне фиалковым глазом.
Я еще не видел ни у кого таких ярких и насыщенных цветом глаз. Возможно, тут свою роль играло наполняющее все освещение.
— Почему я здесь? — задал я сакральный вопрос, немного опасаясь услышать о своей смерти, но уже готовый принять ее как факт.
Парень добро улыбнулся, без всякой тени насмешки или издевки.
— Разве для того, чтобы где-то оказаться, нужно обязательно умереть? И потом, ты же, даже будучи на Земле, умираешь ведь для чего-то каждый раз, когда выбираешь, где тебе дальше находиться и чем заниматься?
Как ни странно, я понял, о чем он говорит.
— А цель того, что я оказался здесь? Где это все находится? Это ведь не один из миров Дороги?
Парень пожал плечами.
— Зачем отвечать на вопросы, ответы на которые ты уже все равно знаешь? О, смотри какая волна!
Он поднял свою доску, сделанную из какой-то красивой красноватой и словно полупрозрачной древесины.
— Так в чем цель того, что я здесь?! — крикнул я ему, словно он был глухой.
Парень широко улыбнулся, ткнул в мою грудь пальцем.
— Просто твои слова услышаны.
Я ухватил его за руку, понимая, что он сейчас бросится в воду, навстречу поднимающимся волнам, что становились все выше…
— Погоди! — Я не знал, о чем его спросить, но чувствовал, что должен задать еще один вопрос, пока это еще возможно. У меня внутри словно заработал какой-то таймер, связывающий меня с другим миром, другой реальностью, и этот таймер отсчитывал сейчас последние секунды.
— Погоди! — повторил я, но парень и так спокойно ждал. Насыщенный ароматами моря ветерок шевелил его светло-каштановые волосы.
Какой же ему вопрос задать?!
— Скажи, — я чувствовал, что последние мгновения утекают в золотистый песок под ногами. — Скажи: что такое Дорога?
Он внимательно посмотрел мне в глаза, словно стараясь вложить в меня свое понимание ответа.
— Она одна, — сказал он спокойно. — Но путь у каждого свой.
Парень взял на изготовку свою доску и повернулся к морю. Прихлынувшая волна оставила легкую белую пену на его золотистых икрах.
Я пошел за ним следом, понимая, что практически уже звучит сигнал таймера.
— А где Он? — крикнул я в мускулистую спину. — Где Творец? Почему я не говорил с Ним? Что со мной будет дальше?
Парень обернулся и крикнул через плечо:
— А ты не понял, где теперь Он? Эх, Проповедник! Вот и спроси у Него!
Он бросился в воду держа доску перед собой, зарылся в гребень волны, мощными взмахами погреб в море…
Волна ударилась о берег, толкнула меня в колени, осыпала лицо брызгами…
— Леха! Леха! Алексей!!!
Звуки, какое-то потрескивание, шумное дыхание.
Брызги от волн продолжали сыпаться на мое лицо, только теперь они стали холодными и колючими. Кто-то тряс меня, заслоняя свет.
— Приходит в себя… — прокомментировал чей-то голос. Женский голос. Илона? Нет, не она…
Изо всех сил хватаясь за только что покинутую мной реальность теплого ветра, моря, мягкого песка, музыки и наполняющего все света, я ощущал себя брошенным ребенком. Органом, что вдруг отрезали от организма, отделили от жизни и поместили в чуждое ему окружение. Внутри нарастала боль отверженности, ощущения потери чего-то важного, родного, любящего…
Горлышко фляги прижалось к моим губам. Холодная ладонь надавила на челюсть, заставляя открыть рот.
Я непроизвольно глотнул полившуюся в глотку жидкость. Закашлялся, ощутив, как огненный ком прокатился по пищеводу, замотал головой, все еще не раскрывая зажмуренных глаз.
— Действует, — удовлетворенно заметил кто-то хриплым знакомым голосом. — А ты говоришь: «Не надо алкоголя»!
— Как ты, Алексей? — спросил женский голос.
Я медленно открыл глаза, все еще оставаясь под впечатлением покинутого мной мира, все еще не решаясь поверить, что меня там уже нет.
Надо мной склонились два лица. Мужчина с седыми усами и женщина. Точнее, девушка. Глаза у обоих наполнены заботой, переживанием.
— Говорить можешь? — спросил меня мужчина.
Я с трудом пошевелил языком.
— Если вы меня любите — пошлите меня обратно…
Данилыч и Ками с тревогой переглянулись, опять уставились на меня. Возле моего рта снова появилось горлышко фляжки.
— Ему хватит! — Ками резко выхватила из руки Данилыча фляжку, понюхала горлышко, поморщилась. — От такой отравы у любого голова кругом пойдет!
Я, постепенно приходя в себя, начал понимать, что я лежу возле колеса «Скании», а колючие
