Горин прямо к делу.
— Какие, мать твою, записи? — глаза Сизова часто заморгали и забегали.
— Например, справка, выданная потерпевшей Лелицкой Елене Юрьевне о нахождении ее на стационарном исследовании в психиатрической больнице номер четыре…
— Не там копаешь, крот! — лицо Сизова побледнело, он выбросил окурок в урну, подошел к раковине, включил воду и начал сосредоточенно мыть руки. — Если я что-то удаляю в базе, значит, так надо, это моя работа. И не буду я объяснять всяким юзерам, для чего это все делается. Что у вас, фээсбэшников, за привычка — под своих рыть? — злобно бросил он через плечо.
— Я не фээсбэшник, просто в свое время оказывал этой организации некие технические консультации, — спокойно ответил Горин. — Ладно, стер записи — и фиг с ними. А что, Костян, тебе известно про «Тополь-8»?
От последних слов плечи Сизова вздрогнули. Он выключил воду, но остался стоять, повернувшись к Горину спиной. Артем не видел его лица, но предполагал, что выражение на нем сейчас не самое благостное.
— Или хотя бы про какие-нибудь другие «тополя»… — Артём не успел закончить, так как Сизов неожиданно резко развернулся и быстро направился к выходу, едва не ударив Горина плечом.
Артем плеснул себе на лицо холодной воды, обтерся салфеткой, а когда вернулся в кабинет, Сизова там уже, естественно, не было.
— Паша, пока ты не ушел, — обратился Горин к переобувающемуся Воробьеву. — Последняя срочная просьба на сегодня: распечатай список всех жертв Трофейщика и отдай секретарю — пусть сделает копии и отошлет с курьерами во все психушки города. Пусть ищут в этом списке своих бывших клиентов. Санкция Левченко нужна?
— Да ладно, сделаю, — устало махнул рукой Воробьев.
— Благодарю, до завтра.
Салон машины, простоявшей целый день на открытой стоянке, раскалился так, что забираться внутрь совершенно не хотелось. Горин опустил стекла у всех дверей и пожалел, что у «девятки» нельзя сложить крышу, как у кабриолета.
Он уселся на горячее сиденье и завел двигатель, когда в окно пассажирской дверцы просунулась голова Сизова.
— Привет доблестному ФСБ! — выпалил он, обдав Горина парами пива.
Артем поморщился.
— Запомни, сексот, и передай остальным, что сейчас не то время! — язык Сизова едва ворочался, и Артем удивился — как тому удалось так быстро захмелеть: еще полчаса назад Костя казался абсолютно трезвым. — Мне ваши секреты глубоко поровну, этот «Тополь-8» мне случайно подвернулся. Можете своим дерьмом заниматься сколько влезет, а под меня копать не надо, повторяю, не на-до! Думаешь, я не понял, что ты из-за этого «тополя» у Эдуардовича оказался? Только учти, Левченко здесь совершенно ни при чем, он попросту не в курсе. Отвяжитесь от меня, гады, думаете, на вас управы не найдется? У меня, между прочим, журналисты знакомые есть. В случае, если со мной какая неприятность случится, — они такой шум поднимут, что все эти ваши «тополя» и «березы» медным тазом накроются!
— Ты все сказал? — спросил Горин, когда косноязычие Сизова окончательно одержало верх над красноречием.
— Все! И я объяснил это тебе в последний раз!
— Так вот теперь ты меня послушай, мент, — продолжил Артем. — Тебе я тоже последний раз повторяю, что к ФСБ я никакого отношения не имею уже несколько лет. В вашем отделе я появился по одной причине — это Трофейщик. Моя цель — прижать его к ногтю, тогда как твои мотивы подлога информации мне не совсем понятны. Про «Тополь-8» я вообще ничего не знаю, но очень хотел бы знать, так как недавно из-за этой дурацкой аббревиатуры погибло несколько хороших людей, а я выжил лишь чудом. Иди проспись, Костя, а завтра мы вернемся к разговору про этот «тополь». И уж поверь — я от тебя в этом вопросе теперь ни за что не отвяжусь.
Горин включил первую передачу, и Сизов едва успел выдернуть голову из салона, прежде чем «девятка» тронулась с места. Когда Артем взглянул в зеркало заднего обзора, он увидел, как Сизов снова приложился к горлышку бутылки.
Когда машина набрала скорость, воздух, врывавшийся в салон, выветрил омерзительный алкогольный перегар. От звука двигателя и шин, соприкасавшихся с асфальтом, стоял жуткий рев, но это компенсировалось прохладными струями воздуха, проникающими через открытые окна.
После того как Горин поставил машину в гараж, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Почти в полном одиночестве он добрел до своего подъезда и уже было собирался войти внутрь, но его внимание привлек человек, находившийся на другой стороне улицы. Человек тут же развернулся и пошел прочь. Артем мог поклясться, что до этого тот стоял и ждал его. Но для чего? Можно было догнать и спросить, но усталость вкупе с мыслями о прохладном душе и минералке со льдом одержали победу над любопытством.
Артем открыл глаза. Он собирался, как обычно, просто полежать некоторое время, дожидаясь звонка будильника, но вместо этого раздался еще один, более отчетливый, стук в дверь. Сразу после этого заголосил дверной звонок. Открыв без лишних расспросов дверь, Артем увидел у порога Риту.
— Не спрашиваешь? — спросила она, чмокнув его в щеку и проходя в комнату.
— Да кому я нужен? — Горин зевнул и протер глаза.
— Разбудила? — Рита кивнула на постель и подошла к окну. — Думала, что уже не откроешь, оставишь меня одну в этом пустом подъезде, в котором всякие подозрительные личности отираются.
Она стояла спиной к Артему, опираясь руками о подоконник. Ее красивую задницу обтягивали бледно- голубые джинсы.
— Эти только по ночам выползают, — ответил Горин, натягивая брюки. — Кофе будешь?
В этот момент запищал будильник, заставивший Риту подпрыгнуть от неожиданности.
— Извини, — Артем отключил назойливое устройство.
— Пора вставать, — улыбнулась Рита. — Ну, так как насчет кофе?
Когда Артем вернулся с кухни, держа в руках поднос с дымящейся чашкой и вазочкой с печеньем и конфетами, очаровавшие его джинсы уже были аккуратно уложены на стуле вместе с остальными предметами женского туалета. Рита лежала под одеялом, заложив одну руку за голову.
— Ты куда исчез? — спросила она вошедшего Артема.
— Кофе варил.
— Нет, я в более глобальном смысле, — улыбнулась девушка.
— Да мне тут одна работенка подвернулась, — произнёс он виноватым, неожиданно для самого себя, тонну. — Куда поднос поставить?
— Поставь куда-нибудь уже, — рассмеялась Рита.
