выходило, потому что он на двадцать с лишним лет был старше, скажем, Джорджа Лукаса.
В пьянящей атмосфере оглушительного успеха Олтмен не упустил возможность кое-что переписать в истории американского кинематографа. Итак, если уж называться «автором» фильма, то и сценарий должен быть «авторским», а так как драматургом он не был, то требовалось хотя бы разбавить заслуги истинного сценариста. Драматургическая основа, действительно, была для Олтмена не более чем отправной точкой. Но, хотя экранные диалоги мало в чём соответствовали сценарным, драматурги умели создавать образы, наполняя их характерами, на основе чего актёры в дальнейшем и импровизировали. Поначалу в своих интервью Олтмен хвалил сценарий Ларднера, но позже стал намекать, что отказался от первоначальной идеи и начал работу с чистого листа. «Боб был не из тех, кто по достоинству, оценивает вклад сценариста, — рассказывает Литто. — Фильм на 90% соответствовал сценарию Ринга Ларднера, на Боб начал во всю трубить, что всё он придумал сам. Тогда я сказал: «Боб, Ринг Ларднер предоставил тебе главный шанс в твоей жизни. Ты знаешь, сколько лет он был в «чёрном списке» и поступаешь несправедливо, кончай это!».
Литто отправился к Зануку, чтобы получить причитающиеся проценты и заявил:
— Дик, нас надули. Ну же, ребята, был уговор. Нельзя наказывать нас с Бобом за то, что мы, не будь дураками, сделали замечательный фильм. Давайте каждый получит свою долю, не всё же вам одним руки потирать.
— Я тебя понимаю, — ответил Занук. — Потому и не говорю — нет. Просто мне нужно переговорить с Инго. Там посмотрим, как поступить.
Литто уже предвкушал, как Боб получит 5%, чем обеспечит себя на всю жизнь даже при том темпе, с которым он пускал деньги на ветер. А тем временем режиссёр, уверенный в том, что его обманули, разносил студию в пух и прах при каждом удобном случае. Как-то Занук прислал Литто заголовок интервью, сопроводив его припиской. Заголовок гласил: ««Фокс» обязательно разорится и я буду этому рад». А в приписке сообщалось: «Большое спасибо Бобу Олтмену. О процентах забудь». Литто тут же позвонил Олтмену:
— Боб ты представляешь, каких денег ты лишил и меня, и себя?
— Да пошёл он, а вместе с ним и студия его, и лошадь, на которой он ковыляет! — не задумываясь, отбрил режиссёр и отправился в Хьюстон на съёмки фильма «Брустер Мак-Клауд».
В компании «Уорнер» первый художественный фильм Лукаса «ТНХ: 1138», где на фоне мрачного футуристического ландшафта народ наставляли «работать усердно, повышать производительность труда, соблюдать технику безопасности и радоваться», откровенно ненавидели.
«ТНХ» не мог не беспокоить студию. С одной стороны, конечно, сам Коппола настаивал на том, чтобы руководство студии и Лукас не общались, чтобы он был посредником в решении всех вопросов. Он говорил: «Поймите, я не могу сделать так, чтобы Лукас работал над сценарием со студией. Но мне он доверяет и мы можем написать его вместе, он и я, и всё будет отлично. Не вмешивайтесь, и мы принесём вам готовый фильм на блюдечке». Однако чувство тревоги не покидало чиновников.
Лукас ставил, что называется, на гроши, а монтировал, вообще, на коленке, в мансарде своего дома в Милл-Вэлли. Просмотр устроили на территории «Уорнер бразерс» в мае 1970 года. Присутствовали все «шишки» студии — Эшли, Кэлли, Уэллс, Ледерер, Бекерман — и Коппола. В результате один из присутствующих в ужасе спросил:
— Фрэнсис, минуточку, что происходит? Это не тот сценарий, по которому мы согласились снимать. Это же не коммерческое кино.
— Сам ни черта не пойму, — ответил Фрэнсис, который, похоже, был шокирован не меньше босса, задавшего вопрос. Других слов в оправдание он не нашёл.
Накануне вечером, пока Мёрч занимался микшированием, Коппола просмотрел несколько частей, но так и не смог понять, что можно выжать из этого материала. Он так и выдал Мёрчу: «Здесь два выхода — либо выйдет шедевр, либо продукт мастурбации». При этом Коппола не сильно опасался реакции студии на просмотре. По ходу дела он не уставал подбадривать Лукаса: «Джордж, бюджет настолько мизерный, что мы имеем уникальную возможность поработать за монтажным столом. У тебя это первый фильм. Да и все мы учимся, ищем новое. Глупо думать — с первого раза и в яблочко, разве я не прав?». Оба признали произведение незавершённым и просчитались. Новый студийный «режим», вышвырнув на помойку всё, что осталось от предшественников, требовал собственный результат, причём быстро. Так что мнение там, наверху, было примерно следующее: «Минуточку, снимать закончили в декабре и сейчас — спустя пять месяцев — мы должны были смотреть полностью готовый материал. Что они там время тянули? А Коппола, взяв кураторство над производством на себя, даже не удосужился фильм посмотреть!». Уэллс места себе не находил. Только теперь руководители студии поняли, что Фрэнсис всё это время говорил им исключительно то, что они и хотели услышать — «Всё под моим контролем и т.д.», а Лукасу то, что ему как бальзам на душу — «Делай, как знаешь, всё получится, а им — понравится». Лукас определённо предвидел недружественный приём картины и потому, как всем известный параноик, попросил Мёрча, Роббинса и Калеба Дешанеля, тоже однокашника по университету Южной Калифорнии, тайком проникнуть на территорию студии: «Ребята, спрячьтесь за водонапорной башней, а как только показ окончится, бегите в аппаратную, скажите, что вы из отдела монтажа и забирайте рабочую копию, чтобы она им не досталась». Так они и сделали: пронаблюдали за залом «А», дождались выхода Уэллса и компании, забрали копию, бросили в машину Роббинса и укатили.
Как заявил Эшли: ««Уорнер бразерс» монтажом не занималась. Мы не бежали, ни с того ни с сего, за ножницами и не кромсали фильмы наших людей». Как бы там ни было, после майской катастрофы фильм у Лукаса студия забрала. Вот как рассказывает об этом один из источников: «Уэллс никогда и ничего не пускал на самотёк. Как настоящий служака, он просто обязан был найти выход. Переговорил с Фредом Уайнтраубом, а тот сказал: «Уж я-то знаю, как поправить — «это» и «то» вырежи, а вот «это» вставь. Всё и получится». Фред любил повторять: «Мы займёмся этим вопросом, я всё улажу, доверьтесь». На самом деле, это означало запустить слона в посудную лавку. Позже я узнал, что они перемонтировали фильм, а Джордж был в полном отчаянии. Он сказал тогда: «Один за другим они отрезали пальчики моему малышу».
Уайнтраубу в «ТНХ» понравились волосатые карлики, которые появляются в конце картины, «уроды», как он их назвал. Позже, чуть изменившись, они появятся в «Звёздных войнах». Вот что он сказал тогда Лукасу: «Послушай, если в первые десять минут зацепишь публику, тебе простят всё. Так что ставь убойный материал в начало. Я и прошу тебя, Джордж, замени начало финалом, поставь туда уродов».
«Поставь вперёд уродов» стало крылатым выражением Лукаса, которое он любил вставить, когда хотел высмеять студийную глупость, стремление перевернуть всё вверх дном, лишь бы сделать деньги. «Уродами» для него были сами «шишки» компании. Так знакомство с Уайнтраубом стало для Лукаса первым опытом общения со студией напрямую, без посредничества Копполы. По словам Мёрча, «ему пришлось сидеть в одном кабинете с монстром, настоящим уродом, который имел право указывать, что делать». Этот урок Лукас не забывал никогда. Однако всё могло закончиться и хуже, потому что Уайнтраубу так и не удалось заставить Лукаса поменять местами части картины. Продолжает Мёрч: «Джордж парень не промах. Он, как настоящий бык, идёт напролом, бьёт копытом и говорит: «Я этого делать не буду». Договориться с ним уже невозможно, ход срабатывает, потому что люди просто боятся перечить».
Коппола вылетел в Европу, а Руди Фер, главный в «Уорнер» по монтажу, в это время вырезал из фильма четыре минуты. Итак, картина «ТНХ», снятая в 1969, смонтированная и перемонтированная в 1970, вышла на экраны только весной 1971 года. И тут же сошла. Но даже Марша Лукас расстроилась не сильно: «В кино я люблю переживать, хочу, чтобы мурашки от страха, чтобы можно было поплакать, а в случае с «ТНХ» ничего этого не было, фильм не трогал. Поэтому, когда студии он не понравился, я не удивилась. Правда, Джордж тогда сказал, что я ничего не понимаю, потому что простая и глупая девчонка, а он — интеллектуал».
Можно сказать, что «ТНХ» стал поминальным звоном по затее с «Калейдоскопом». Сценарии, которые в соответствии с договором Коппола должен был представить руководству, так и не были представлены, а то, что всё-таки попало на студию, за исключением «Апокалипсиса», фурора не произвело. «Коппола занимался собственным проектом — сценарием будущего фильма «Разговор», — вспоминает Джефф Сэнфорд. — Мы прочитали и сказали, что не собираемся его ставить. Помню, он
