это он? Без дураков? Хоть и без халата, рожу ведь его видел?.. Доктор, во как… А в карьере точно жмуриков нашли, целую кучу…
Присев рядом со мной на корточки, вожак стаи переспросил, потеряв в голосе большую часть ненависти и настороженности:
— Слышь, мужик, на базу тебе нельзя. Там сожгли все, по новостям показывали. И патруль тебя шлепнет тут же, даже гадать не надо… Может, кто у тебя знакомый есть, кто укроет? Ну, местный кто- нибудь, или 'в законе'? Тебе спрятаться надо, чтобы в карьере не оказаться. Знаешь кого нибудь?
Я перестал хохотать, вытер истерические слезы и постарался вспомнить, кто бы мог меня приютить в это странное время. Да еще так приютить, чтобы мое необдуманное появление не привело 'хвост' на те несколько тайных точек, куда я переправил ходячих раненных. Я называл вслух каких-то подруг и собутыльников из прошлой жизни, потом сам же вздыхал и отвергал неудачную кандидатуру. Видимо, я тогда получил приличное сотрясение головного мозга, потому что лишь через несколько минут в сознании промелькнуло еще одно имя:
— Слушай, а ребята из Конгеладо меня смогут спрятать? Я неплохо знаю Ромеро из 'Бакареллы'. Если ему позвонить, может что посоветует.
— Ромеро? Мужик, а ты не гонишь, часом? Братва из Конгеладо — серьезные люди. Если ты им должен, а теперь решил их именем прикрыться, лучше самому к жмурикам шагнуть.
Но я уже суетился, пытаясь найти какой-нибудь дешевый 'комм' в пустых карманах драного медицинского костюма:
— Не, серьезно. Мне бы только до него достучаться. Ромеро подскажет, в какую дыру забиться, у него должны быть знакомые здесь… Черт, да куда я его дел? Неужели там, в морге остался?..
Имя моего друга сыграло магическую роль, и через минуту я уже смотрел на его лицо, нахмурившее брови с потертого экрана:
— Респетадо, кто это тебя так? Что, парни ошиблись и решили чуть-чуть снять с тебя стружку? Нет? Все наоборот?.. Хорошо, верю, верю, пусть не трясутся. Так… Давай их старшего, я сейчас растолкую, куда тебя забросить. На ночь тебя укроют, а утром Патти тебя заберет…
И я спрятался на долгие три месяца на складах с 'дурью', откуда гангстерский анклав Конгеладо снабжал половину побережья. Спрятался, чтобы сохранить себе жизнь…
Иногда человек верит в то, чего не может быть. Никогда. Но мы ненавидим это страшное слово и придумываем себе лазейки, чтобы обойти его, или хотя бы отодвинуть чуть-чуть подальше, замаскировав холодный бездушный смысл проклятого 'никогда'. И я не исключение.
От хунты осталось восемь человек. Бывших полковников, по скромности душевной объявивших себя 'новыми главнокомандующими'. Когда наемники подтянули в лабиринт припортовых коммуникаций две дивизии, потом еще две, новое правительство планеты посчитало потери от непрекращающихся боев и решило пойти на переговоры. В результате которых остатки хунты с большей частью капиталов нашли себе место где-то в других мирах. Собранным в кучу верным войскам 'полковников' дали коридоры для вылета с планеты и назначили дату отправки.
Отбытие бывших повелителей метрополии проходил тихо, без шумихи. Я неоднократно представлял себе, как маленький шатл захлопывает двери, оставляет после себя выхлоп прогретых двигателей и взмывает в затянутое тучами небо. А потом на спецназ, грузившийся в грузовые корабли, сквозь косые струи дождя валятся набитые бомбами штурмовики. И за усиленной танками цепью наемников начинают грохотать батареи, превращая поле космодрома в море огня, забитое пылающей техникой. Совет директоров посчитал, что им выгоднее списать с баланса шесть грузовозов, чем потом вспоминать ночные рейды 'непримиримых' и расстрелы своих предшественников, вспоминать и ждать, когда за ними снова придут. Хунта в обмен на свободу сдала парней, умиравших за преданные идеалы. И, вместо шанса жить под чужими звездами, мои сослуживцы получили лишь возможность попасть в сводки экстренных новостей, где на сводную бригаду в очередной раз списали все возможные прегрешения нашего безумного мира.
Я не видел, как отстреливался Самсон, прикрывая раненного Тибура. Не видел, как танки проутюжили остатки броневика, где укрылся в последний раз мой ротный, капитан Кокрелл. Я не видел, как умер над телом генерала Штадта его бессменный адъютант. А раз не видел, то они живы. Как говорил мой балагур-спаситель Лопес: 'если я не смотрел в лица мертвых, то оставляю шанс друзьям вернуться домой'. Когда-нибудь они вернутся, мои верные товарищи, я в это верю. Потому что не могу сказать себе: 'я их не увижу никогда'. Черта с два! Они вернутся, хотя бы в моих снах. Чтобы сказать снова и снова:
— Ты придурок, док, как только носит тебя земля. Наш старый верный док…
Вот только генерал Штадт все не звонит. Хотя я держу коммуникатор постоянно включенным… Но он молчит…
Весна, холодная и дождливая, больше похожая на перевалившую через снегопады осень. Стук тяжелых капель в окно, режущий глаза свет из вереницы плафонов.
— Господин Убер, мы рассмотрели ваше личное дело. К сожалению, в косметологических клиниках вакансий пока нет. Но, если вы готовы подождать, мы запросим другое побережье.
— Спасибо, меня вполне устроит что-нибудь из неотложной терапии. Можно в пригородах.
— Но с вашей квалификацией…
— Прошу прощения, но я за время волнений провел больше времени в реанимационной, чем в салоне хорошей клиники. Поэтому согласен на ставку простого хирурга.
— Боюсь, вы тогда потеряете в зарплате. Все же муниципальные службы платят мало, а экономика сейчас в упадке, власти не доплачивают бедным районам.
— Ничего, потерплю. Будет куда как хуже, если у меня дрогнет рука, и я испорчу чужую бровь. Или кто-нибудь в отделе кадров заглянет в мои бумаги и решит, что лучше обезопасить клинику от нежелательного элемента, выпнув меня на улицу…
Молодая девушка понимающе кивнула и быстро защелкала клавишами компьютера. Действительно, доктору с отметкой о военной службе лучше держаться подальше от пафосных медицинских учреждений. Для них смерти подобно заполучить иск от очередного толстосума, недовольного качеством предоставленных услуг. В таких случаях хозяева белоснежных кабинетов сбрасывают проблемный балласт в первую очередь.
Я же не стал объяснять хозяйке крошечного кабинета, что каждую ночь вижу пустые лица неизвестных мне кукловодов, бросивших собственных детей на пулеметы спецназа. И лечить этих уродов, списавших будущее поколение ради карьеры? Лучше торговать подпольно имплантами, куда меньше грязи…
— Есть вакансия в Чержете. Три палаты, объединенный медблок. Они готовы принять вас уже завтра. Обещают небольшие деньги на переезд и квартиру в жилом районе за счет больницы. Это лучшее, из того, что сейчас есть на рынке предложений. Кроме того, над вами будет только директор больницы, вряд ли он захочет копаться в вашем послужном списке.
— Чержет? Знаю. Разорившиеся нефтяные промыслы, несколько заводов и дотации на питание в школах. Встречался с парнями из того района.
— Если хотите, я посмотрю еще варианты.
— Не надо, меня вполне устраивает.
Я уже потянулся было за сумкой, когда девушка закончила листать объявление и вежливо кашлянула:
— Знаете, тут приписка, что хирург будет загружен полный рабочий день. Очень много людей вернулось из войск. Требуется комплексное лечение, замена отработавших имплантов и различного рода пластическая хирургия для получивших ранения. Вы в самом деле хотите заниматься этой работой?
Ремень на плечо, распечатанный листок с адресом в карман. И ответ вопросом на вопрос:
— А чем плоха эта работа? Тем более что именно этим я и занимался последнее время… Обычная работа. Обычная кровавая работа…