нагоняй, за то, что не всё, как у людей. Обрадуется за Вику и потребует Павла, а где его взять? А может, и не потребует. Афанасьевна, баба Лиза то есть, накануне зашла и передала, ну прямо как в фильме про шпионов, что видела, видела Пашу, если, конечно, ей не приснилось, и что велела ему домой вернуться поскорее.
Домой. Елена уселась. Домой… Паша странно относился к идее сходить к родителям. Всеми силами оттягивал, находил предлоги не появляться у своих. Почему? Что такое? Куда «домой» он пойдёт, если пойдёт?
Она сдержала слово, не плакала, хотя иногда было почти невозможно не плакать. Но вспоминала сон про девочку, она его теперь видела хотя бы раз в сутки, и своё обещание ей. Звонили и приходили подруги — с работы, всё-таки это настоящие друзья, всегда придут или хотя бы позвонят.
Позвонят. Мобильник так и лежал на столе. Пришлось его зарядить, батарейка не вечная, но зарядник нашёлся в столе, в котором Паша хранит свои вещи. Елена часто перебирала тот ящик, и казалось, помнит всё наизусть. Все вещи в доме помнят его… и зовут, да? Не могут не звать, это же его дом, настоящий дом!
Я пойду к ним, решила она. Схожу сама к его родителям. Может, что-то узнаю.
Сама не зная почему, она взяла мобильник. Там телефон родителей Паши, вот он…
Трубку сняли на третьем гудке. Отец. Усталый, невзрачный голос уставшего от жизни человека.
— Здравствуйте, я Елена Прохорова, — Елена ощущала, что боится. — Я не могу найти Пашу… — с той стороны молчание. — Пожалуйста, скажите, вы его видели?
— Неделю назад, — ответил отец. — Он редко к нам заходит. Паша о вас рассказывал.
— Скажите, я могу прийти к вам? Это важно, пожалуйста!
— Заходите, — чуть больше жизни звучало в голосе.
Елена торопливо записала адрес и бросилась в прихожую.
— Это Петя пришёл? — первое, что услышал Павел, когда отец открыл перед ним дверь — голос матери. Отец совсем уже никакой — осунувшийся, тёмные круги под глазами. Вот кому тяжелее всего. Жена теряет контакт с реальностью, сын почти не появляется.
— Да, Вера, да, не беспокойся.
Она не выходит из комнаты. Смотрит там телевизор, а наружу выходит только по требованиям организма или когда отец уговаривает её прогуляться.
— Проходи, Павел, — отец всё чаще зовёт полным именем. — На кухню, у меня там всё готово. Ужинать будешь?
Отец научился готовить, мама теперь редко вспоминает, что умела и любила готовить. Я как он, подумал Павел, всё освоил сам, всему научился. Мама ещё ворчала, что не дело мужику самому всё готовить, жена тогда на что?
— С удовольствием, — Павел коротко обнял его. Да, устал и отощал. Отощаешь тут. Надо бы домой его пригласить, но без матери не пойдёт, на кого её оставить? Вроде и не творит она пока ничего странного, но надолго ли это?
— Папа, — Павел не сразу решился, только когда съели по тарелке и налили чаю. — Кто такой Пётр?
Отец вздохнул.
— Папа, — Павел начал уже злиться. — У меня что-то не так с головой, и вы знаете, почему. Кто такой Пётр?
— Твой старший брат, — ответил отец и прикрыл дверь на кухню. — Мать не расспрашивай только.
— Брат?! — Павел ощутил, что ноги не держат, уселся с размаху на стул. — И я об этом узнаю только сейчас?!
Воспоминания. Что-то было. Помнит, очень отчётливо, что мать кричит, чтобы он не смел заходить в комнату, чтобы не смел появляться там без разрешения. Дети всё помнят, с самого раннего возраста, но кое-что потом предпочитают забывать. Когда мама ни с того ни с сего начинает злиться на тебя по любому поводу, и оплеухи от неё случаются чаще, чем поцелуи…
— Что с ним случилось?! — Павел снова поднялся. Отец начал что-то говорить, а внутри у Павла, в голове, всё перемешивалось и загоралось, видения, смутные сны, они заслоняли реальность. Он сам не помнил, как выбрался из дому. Следующее, что помнил — подъезд, и почему-то не их, а соседний, словно шёл рядом и сил не стало идти. Пустынный двор, хотя время вполне ещё детское, и плавящийся горизонт. Закат.
…Елена не стала идти прямой дорожкой. Захотелось в лес, там теперь спокойнее. Лес её любит, вообще вся природа, и Елена пошла к тому самому месту, к столам в лесу, где ей вернули телефон. Там как дома. Вот и в этот раз она направилась по едва заметным тропинкам, пролезала сквозь кусты — клещи и комары её тоже не трогают, лес не обижает — и вот она, та полянка. Чище тут стало, бутылок меньше, прочего мусора. Елена посидела на скамейке, прижимая ладонь к животу. Вика, как ей казалось, немного беспокоится, хотя как она может знать?
И пошла. Вон он, дом его родителей, крыша отсюда видна, прогуляться всего минут десять.
Павел сидел, прижимая ладони к лицу, и ему было нехорошо. Всё внутри кружилось. Воспоминания. Словно включили их.
— Паша, туда не ходи, мама ругаться будет! — кто-то хватает его за руку и не позволяет пойти прямо через дорогу, к клумбе. — Ну подожди! Сейчас вместе пойдём, видишь — машина!
Голос смутно знакомый. А лица не видно. Но его хватают за руку и влекут, и столько ещё интересного там, и деревья, и кусты, вот только мама не любит, когда он идёт к кустам, ловит за руку. А там что-то интересное, там тропинка, полутьма, и так интересно туда бегать и выбегать снова на свет!
…Павел пришёл в себя. Звук палочки. Кто-то идёт, постукивая тросточкой. Павел встал со скамейки и не удивился, увидев Афанасьевну. Баба Лиза шествовала мимо дома — видно, из магазина идёт. Ей в этом дворе нечего делать, ей прямо, прямо, через три квартала и налево. К их дому.
— Баба Лиза! — Павел вскочил и направился следом. Когда нашлись силы бежать — побежал.
И никого. Пустая улица, как вымерли все. И только Афанасьевна, суровая и непреклонная.
9
Елена сразу почуяла запах беды, а когда мать Павла выглянула из своей комнаты и спросила, где Петя — поняла, с кем беда. Отец долго смотрел на гостью, потом как проснулся — улыбнулся и отошёл, жестом пригласил войти.
— Заходите, — добавил он. — Паша так часто о вас рассказывал. А я думал, выдумывает всё. Проходите, проходите. Паша только что был, вы разве не встретились?
Елену бросило в жар, она чуть не кинулась назад.
— С ним всё хорошо? — она прижимала косынку к груди. Странно, зачем надела её, ведь не к маме домой шла, мама терпеть не может, когда девушки в беретах или лыжных шапках ходят.
— Идёмте, — он поманил её за собой. — Идёмте, выпьем чая. У вас такой взгляд. Жив Петя, жив и здоров…
«Петя»??
— Как вы его назвали? — Елена понимала, что ноги едва держат, и уже нет сил бежать назад. Просто нет.
— Пашей, — отец удивился. — Проходите, Лена, я очень рад вас видеть. Паша расстроился, но с ним всё хорошо.
— Кто такой Петя? — спросила она. — Вы только что назвали его Петей! Я слышала!
— Да?! — отец потёр лоб. Вот у кого Паша перенял эту привычку. — Это старая история.
