— Всё-всё, у меня работа! — помахала им Муза, и птиц как ветром сдула. Повернулась к Василию лицом, строго посмотрела поверх очков.
— Я голодная, между прочим!
— Ты как сюда вошла? — только и смог спросить Василий, поставив поклажу — пакет — на пол.
— А я и не уходила! — Муза помахала кому-то за окном. Надо полагать, птицам. — О, чай купил! Вот умница. Давай сначала чай, я от этой твоей травы уже устала.
— Как не уходила?! — Василий уселся на стул. Вот это будет номер. Нина имеет обыкновение являться без предупреждения. Просто чтобы доставить нечаянную радость. А теперь…
— Ты меня позвал? Позвал. Как с тобой работать закончим, вот тогда уйду. Ты бы хоть расспросил его сначала о правилах! — Муза соскочила со стула и подошла к хозяину квартиру вплотную. — Ой… ну ты и устал! Ладно, иди, я сама. Иди музыку послушай!
— Ты же сказала, что не будешь больше готовить!
— Умный какой, — Муза выложила содержимое пакета на стол. — Ох я намучаюсь с тобой! Ты можешь голодным сидеть, а я несогласная! Иди отсюда!
Странно, но отчего-то не было обидно. Откуда она знает про музыку? Василий ушёл «к себе», то есть в спальный угол комнаты, переоделся и включил, не слишком громко, Энью. Включишь громче, и старуха этажом выше придёт читать нотации. Она и так приходит, попросить что-нибудь ненужное, пообщаться, то есть. Но если начнёт читать нотации…
Муза вышла из шкафа. Вот прямо из самого шкафа, насквозь, не открывая дверцы. Василий как стоял, так и сел.
— Ой, я нечаянно! — Муза помогла ему подняться. — Задумалась. Тебе с сахаром или нет?
— С с-с-сахаром, — отозвался Василий. — Одна ложка на чашку.
Муза покивала и вернулась на кухню. На этот раз обычным способом, как все люди — через дверной проём. Через полминуты пришла и поставила. Салфетку, чашку с чаем и тарелочку с печеньем. Вот это сервис! Потом принесла вторую чашку и уселась рядом. Эта часть комнаты исполняет обязанности столовой.
— Чего тараканов кормить, — пояснила Муза, взяв печенье. — Лучше мы съедим. Ну давай уже, давай, не бойся!
Василий протянул руку и прикоснулся к её ладони. Тёплая, человеческая ладонь. Самая настоящая.
— Ничего не понимаю, — признался Василий. — Так ты на самом деле Муза?
— Вот чудик, — вздохнула Муза. — А кто ж ещё? О, ты и бумагу купил! Умница! А я-то думала, тебя кругом придётся за ручку водить…
Василий обомлел. И правда, купил. Ещё думал, что пакет такой тяжёлый. Наваждение!
— Муз было девять, — заявил Василий, присоединяясь к трапезе. — И как тебя зовут?
— Много будешь знать, плохо будешь спать, — отозвалась веснушчатая, очкастая толстушка. — Читай больше всяких глупостей. Нас трое, понял? Я и сёстры. А как зовут, не твоя забота. Муза, и всё.
— А грубишь зачем?
— А ты не лезь, куда не просят.
— Вот сейчас возьму, и прогоню! — пригрозил Василий. Муза поставила чашку на стол, выразительно посмотрела на Василия, и…
Исчезла. Была — и не стало.
5
— Муза! — Василий выглянул и на балкон. Там тоже нет. Обошёл всю квартиру, затем выскочил на лестницу. Потом поднялся, сам не зная, зачем, этажом выше, постоял на лестничной площадке. Ох, не надо так делать! У Петровны, той самой старухи, отличный слух. И всегда она поглядит, кто это поднялся на этаж, да стоит там молча. Уж не курит ли? Не пытается ли счётчик стащить? Или ещё что непотребное устроить?
Бегом вниз. Дома никого — чашка Музы так и стоит, на кухне — готовый ужин, только кусок не лезет в рот.
— Муза! Да где же ты?
Тишина в ответ. Тучи собрались, среди ясного неба, и вот уже дождик — стучит, шепчет, хлещет. Василий набросил плащ, и выбежал на улицу. Во двор, то есть. Никого, дождь всех прогнал по домам. Сам не понимая, зачем, он почти бегом добрался до той самой остановки, где некогда оторвал клочок с телефоном Кальяненко.
На остановке, кроме самого Василия, оказалась сухая горбоносая старуха под древним чёрным зонтом. Василий бросился к столбу.
Пусто. Давно уже заклеили то объявление. Вот тут оно было, вот тут! Он оборвал наклееное поверх — нашёл. Восемь необорванных хвостиков.
— Обрывать-то зачем? — поинтересовалась старуха сочным басом. — Я старалась, старалась. Для людей старалась, между прочим.
— Извините, — смутился Василий, только сейчас осознав, что без зонта, а плащ вскорости промокнет, а ноги уже промокли. Вот ведь хлынуло!
Молния ударила совсем рядом. Василий невольно пригнулся, когда гром потряс окружающее пространство, а старуха даже не пошевелилась. Ого!
— Ищешь кого? — поинтересовалась старуха, запустив руку за пазуху своего плаща. Добыла оттуда пачку «Беломора», точным ударом ногтя выбила сигарету. Просто цирк! — Ступай домой, Василий, ступай. Никого сейчас не найдёшь.
— Вы знаете, как меня зовут?!
— Афанасьевна всё знает, — старуха добыла зажигалку. Говорила невнятно, с папиросой в зубах. — Ты ж каждый день на работу ходишь той же дорогой. Ступай, ступай, ещё простудишься, — и отвернулась.
И Василий послушно побежал домой. Всё верно, ходит одной и той же дорогой, а вот старуху эту не припомнит. Впрочем, их никто не замечает. Это они всё замечают и всё знают. Проклятье!
Дома стало уныло и скучно. Музыка не помогала. Василий сел за стол, на котором лежала стопка бумаги и авторучка, взял авторучку. Ничего не лезло в голову. Ну совсем ничего. Представил себе то, о чём говорила Муза, или кто она там, и стало ещё тоскливее.
— Муза? Ты здесь?
Тишина.
— Я больше так не буду! — пообещал Василий, и сам понял, насколько глупо и малодушно звучит. — Чёрт! Муза, извини, пожалуйста, я был неправ.
Молчание.
Да ну её к чёрту, неожиданно разозлился Василий. Что, своей головы на плечах нет? Вот, скажем, давно уже шеф предлагал тему одну разработать, про свободные радикалы. Очень перспективная. Василий тогда что-то невнятное выдал, в стиле «я в себе не уверен». Но тему пока никому не дали, это точно! Вот завтра же и взять её! Иначе Нина права, он там с пробирками и состарится. Будет Вечным Лаборантом. Оба слова с большой буквы. Как Вечный Жид, только смешно и никому не нужно.
А почему, собственно, завтра? Василий долго копался в записной книжке. Набрал номер. Шеф взял трубку со второго гудка.
— Добрый вечер, Александр Витальевич, — Василий был твёрд, сам тому удивляясь. — Простите за поздний звонок. Я хотел бы взять ту работу, по радикалам.
— Василий? — шеф удивлён. Небось, сидел сейчас, с удовольствием пил кофе, слушал журчание своей благоверной, или даже играл с внуком, любит подчеркнуть, что счастливый дедушка, и тут на тебе! Звонок от штатного неудачника лаборатории! — Давай завтра поговорим. Не по телефону такие вещи
