Описанный типаж имел отнюдь не только бытовой, а отчетливо выраженный социальный характер. Разумеется, основная масса моряков-балтийцев сохраняла верность революционным традициям и Советской власти, однако пресловутые «клешники» все же оказывали некоторое влияние на матросскую массу.
Как уже говорилось, имелся еще один фактор, чрезвычайно осложнивший положение дел на Балтике, в частности в Кронштадте. Речь идет о слабом руководстве со стороны командования и политотдела Балтфлота. Командующий флотом Ф. Ф. Раскольников в тревожную зиму 1920/21 г. занимался в основном фракционной деятельностью на стороне Троцкого, активно выступал против ленинской линии в дискуссии о профсоюзах. Как будет показано далее, это вносило дезорганизацию в работу командных инстанций Балтфлота и подрывало личный авторитет самого командующего. На партийной конференции моряков- балтийцев, открывшейся 15 февраля, Раскольников даже не был избран в президиум. [237] Со стороны моряков-коммунистов Раскольников подвергся острой критике за некоторые личные недостатки. [238]
Вместе с Раскольниковым прибыло большое число лиц, ранее работавших с ним, в течение лета 1920 г. почти 2/3 руководящего состава на Балтике сменилось. Новые назначения были не всегда удачны. Так, например, должность начальника Побал-та одно время занимал тесть Раскольникова профессор М. А. Рейснер — человек, весьма далекий от флота, не имевший большого опыта партийной работы. Вскоре его пришлось отстранить от должности в связи с резким недовольством снизу. [239] На троцкистских позициях стоял также начальник Побалта Э. И. Батис. Руководящий состав Балтфлота оторвался от масс, утратил авторитет среди коммунистов и беспартийных моряков, потерял контроль за происходящими событиями. Все это в обстановке нарастающего брожения еще более осложняло организацию своевременного отпора провокаторам и подстрекателям.
Неудовлетворительной была работа Побалта. Этот факт признавался как «сверху», так и «снизу». 7 февраля 1921 г. организационно-инструкторский отдел Политического управления РККА, рассмотрев деятельность Побалта, пришел к заключению, что
«в частях флота политическая и культурная работа ведется слабо, а в некоторых частях не ведется совершенно благодаря отсутствию работников». [240]
Порочная система политической работы на Балтике отчетливо видна на примере деятельности зимой 1920/21 г. политотдела Кронштадтской крепости, подчиненного Побалту. Сохранившиеся многочисленные документы того периода показывают, что вместо активной, боевой коммунистической пропаганды политработники крепости занимались пассивным культурничеством, уходили от решения острых вопросов. Вот, например, каковы были в ту пору темы лекций, которые политотдел организовал для солдат и матросов Кронштадта: «Происхождение человека», «Итальянская живопись», «Греческая скульптура», «Каменный век», «Нравы и быт жителей Австрии» (надо сказать, что Австрия почему-то особенно привлекала внимание политотдела — аналогичных тем несколько) и т. д. Удалось обнаружить лишь одну лекцию на социальную тему, весьма далекую, однако, от текущих событий: «Факторы производства». [241]
Подобный же аполитизм наблюдался и в собственно культурной жизни крепости. Об этом говорит репертуар театральных трупп, как профессиональных, так и любительских (этот вид самодеятельности был в ту пору широко распространен). Преобладающее число спектаклей составляли комедии, иногда классические (пьесы А. Н. Островского, А. П. Чехова, Гольдони), чаще развлекательные, весьма сомнительного происхождения (например, «Кузина из Ярославля», «шутка» некоего Гатчинского, или сочинение неизвестного автора с трогательным названием «Первый и последний поцелуй»). Не ставилось ни одного произведения с современным социальным содержанием (исключение — «Канцлер и слесарь» А. В. Луначарского, но тема пьесы весьма далека от реальных событий того времени).
Кронштадтский политотдел, как и другие подведомственные Побалту учреждения, погряз в бумажной волоките. Представлялись «наверх» и принимались от комиссаров частей и кораблей ежедневные, двухнедельные и ежемесячные сводки. Эти кипы бумаги отнимали огромное количество сил и времени у политработников, то есть мешали их прямой задаче — пропагандистской деятельности в массах матросов и солдат. Вот свидетельство «Отчета-доклада о политпросветительной работе политотдела Кронштадтского морского порта и крепости с 1 по 15 января 1921 г.»:
«За отчетное время принято политсводок комиссаров: ежедневных — 385, двухнедельных — 46, еженедельных — 58. Недополучено политсводок комиссаров: ежедневных — 348, двухнедельных — 5, еженедельных — 10. Получено от начальников частей отделов и отделений политотдела: ежедневных донесений о работе, проделанной отделами за сутки, — 165, прочих видов донесений — 19. Составлено за это время и представлено в осведчасть Побалта: ежедневных телеграфных политдокладов о состоянии частей базы и крепости — 11, то же о работе политотдела — 11, двухнедельных политдокладов — 1, двухнедельных политотчетов — 1 и статистических таблиц к политотчету — 1.
Кроме перечисленных, производились работы по собиранию сведений, политсводок, подборка материала, выполнялась текущая переписка, велось инструктирование вновь назначенных на пост комиссаров по составлению политсводок.
Недостатки: малочисленность пишущих машин (имеется только одна, а вторая находится в починке), неимение делопроизводителя (из трех положенных по штату имеется один), неудовлетворительное представление комиссарами ежедневных сведений». [242]
Документ чрезвычайно выразительный и, к сожалению, типичный для характеристики деятельности органов Побалта в то время. Ясно, что сотни поступающих документов невозможно было даже физически прочесть, а уж изучить — тем более. Характерно, что свои «недостатки» политотдел видел не в том, что его работа ограничивается канцелярской перепиской, а именно в недостаточности этой самой переписки (нет пишущих машинок, делопроизводителя…). Наконец, и требования к комиссарам предъявляются сугубо канцелярские: не все подают ежедневные сводки… А политической оценки этих самих сводок в докладах нет. Подобный же характер носят все отчетные материалы политотдела за зиму 1920/21 г. [243]
Не удивительно, что, заваленные бюрократической канцелярщиной руководители политотдела в известной мере утратили представление о реальных событиях в крепости и на фортах. В этом отношении чрезвычайно выразительна сводка политотдела за 25 февраля 1921 г., составлецная 26 февраля, то есть за 48 часов до начала открытого антисоветского мятежа в Кронштадте:
«В отряде морских пароходных команд и в транспортном обозе проведены общие собрания команд на тему: текущий момент — присутствовало 700 человек. В инженерно-рабочем батальоне с комиссаром и бюро коллектива произведено выяснение на тему: об отношении комсостава к красноармейцам.
Лекций не было. В гарнизонном клубе группою Побалта для воинских и гражданских организаций исполнена пьеса в 9 картинах Луначарского «Канцлер и слесарь» — зрителей 830 человек (спектакль платный). В театре 3-х эсминцев для воинских и гражданских организаций любителями пожарной охраны гор. Кронштадта исполнен концерт (платный), присутствовало 1000 человек.
На линкоре «Петропавловск» состоялись два киносеанса, демонстрировалась драма и комедия, смотрело 450 человек.
В спортивном клубе происходили занятия: с 5 до 7 час. с допризывниками по гимнастике на снарядах (16 человек), с 7 до 10 час. со взрослыми по тяжелой атлетике (43 человека).
