Коко крутился вокруг кувшина, будто это был философский шар, — и Квиллер, глядя на хрустальную сферу и любуясь причудливой игрой света и тени, подумал, что, возможно, кот умеет видеть будущее. Впрочем, ему не следовало слишком серьёзно относиться к кошачьим способностям к ясновидению, поэтому он, широко улыбаясь, обратился к своим компаньонам:
— Ну что это вы так разволновались сегодня? Может, сюда заглядывали речные крысы — попить воды? Надеюсь, вы не приглашали их в дом?
Коко и Юм-Юм притворились глухими.
Приобретя ещё одну легенду для своей коллекции, Квиллер, как всегда, бродил по дому в приподнятом настроении, пока в голову ему не пришла тревожная мысль. Как это публиковать? Тут же в город нахлынет толпа предприимчивых искателей лёгкой наживы с отбойными молотками в руках!
Количество членов Общества кладоискателей росло с каждым годом — и действительно, некоторым из них удалось разбогатеть. В старые времена жители Мускаунти предпочитали держать деньги в жестянках из-под кофе, закопанных на заднем дворе, а не доверять своё состояние банку. Многие считали, что земля, на которой стояли первые дома в городе, просто-таки нашпигована кладами. Землекопы выходили на поиски сокровищ по ночам. Кладоискательство стало повальным увлечением — многие утверждали, что это помогает вести здоровый образ жизни: свежий воздух, физические упражнения, эмоциональный подъём и — иногда — вознаграждение за труды. Однако энтузиазм кладоискателей не разделяли владельцы земельных угодий, чьи луга, пастбища и соевые поля оказывались перерытыми вдоль и поперёк.
Потом Квиллер подумал, что у агента по продаже недвижимости (если под этой маской не скрывался кто-то другой), кроме желания построить новый супермаркет, явно что-то ещё было на уме.
— Йа-а-у-у! — подал громкую реплику Коко — либо в поддержку теории Квиллера, либо напоминая, что кошачий обед запаздывает.
Квиллер накормил сиамцев, а затем переоделся к ужину, который давала Мэгги.
Восемь
Квиллер заехал за Полли, чтобы вместе отправиться к Мэгги Спренкл, и, как только они выехали на шоссе, репортёр спросил:
— Ну, как жизнь молодая? Что новенького?
— Я заказала свитер у Барб Огилви для моей сестры. Хочу подарить ей на Рождество. Спецзаказ. Верблюжья шерсть, рельефная вязка. Ты знаешь, что Барб встречается с Барри Морганом? Они познакомились у его невестки — она художница.
— Они друг другу подходят: два сапога пара, — заметил Квиллер.
— Барб сказала, что видела тебя на днях. Ты заходил в антикварный магазин.
— Это хорошо или плохо?
— Пока не могу сказать. Ты что, начал коллекционировать антиквариат? Или ходил проведать свою дорогую Сьюзан?
Обе дамы пребывали в состоянии затяжной войны. Коса нашла на камень с тех самых пор, как Сьюзан стала членом библиотечного совета — правда, на короткое время. Сьюзан обвиняла главного библиотекаря в примитивности и недостатке вкуса, а Полли утверждала, что так называемый специалист по антиквариату никогда в жизни не прочла ни одной книги. Эта вражда забавляла Квиллера, доставляя ему дьявольское удовольствие. Он чуть было не рассказал Полли о том, что её фарфоровые попугайчики когда- то принадлежали Сьюзан, но вовремя прикусил язык.
— Я зашёл поздравить её с приглашением на нью-йоркскую выставку. Вообще-то я хотел растрясти её на чашечку кофе. Потом я заприметил у неё одну вязаную штуковину, и она мне её подарила.
— Какую такую штуковину? — резко переспросила Полли.
— Зайдёшь ко мне — увидишь. И ещё я повесил новое панно над камином, Фрэн для меня подобрала.
— Какое такое панно?
— Увидишь сама. — Квиллер нарочно вредничал, подзуживая Полли. Наконец он решил сменить тему: — А по какому поводу нас пригласили на ужин?
— Сам увидишь, — с каменным лицом ответила Полли.
Овдовев, Мэгги переехала в дом Спренклов на Главной улице. Раньше она вместе с мужем жила в огромном поместье, знаменитом своими розами, но, оставшись одна, продала его, предпочтя саду апартаменты с розами, вытканными на ковре. Первый этаж здания снимали страховая компания и агентство недвижимости, а два верхних этажа Мэгги превратила в викторианский дворец. Квиллер однажды был там и познакомился с её пятью кошками, носившими имена знаменитых женщин: Сара, Шарлотта, Кэри, Флора и Луиза Мэй.
Когда они с Полли подъехали к зданию, Квиллер спросил:
— Ну что, рискнём жизнью и поднимемся по главной лестнице?
Лестница была узкой и круто взбиралась вверх, как в старинных замках, а на мелкие ступени с трудом можно было поставить ногу — они пропадали под толстым ковром в розочках, от которого рябило в глазах.
— Пройдём через заднюю дверь и поднимемся на лифте, — предложила Полли. — Я не хочу сломать себе шею.
Лифт медленно и бесшумно поднял пассажиров на третий этаж, и они оказались в роскошно убранном вестибюле.
Полли прошептала:
— Декорировала Аманда Гудвинтер, — и еле слышно добавила: — А это дорогого стоит.
Двухэтажный вестибюль опоясывала ведущая наверх лестница с резными перилами, в проёме которой висела огромная люстра. На гостей обрушивался водопад хрустальных и аметистовых подвесок — считалось, что камни обладают магической способностью восстанавливать энергию.
Хозяйка вышла им навстречу, облаченная в чёрное бархатное платье. На шее у неё висело роскошное бриллиантово-жемчужное ожерелье — фамильная драгоценность Спренклов.
— Я стою под люстрой каждое утро по десять минут — чтобы зарядить батарейки, — сообщила Мэгги. И действительно, она излучала исключительную для её лет жизнерадостность и энтузиазм.
Она настояла на том, чтобы Квиллер тоже подвергся этой процедуре, и он шутливо заявил, что волосы на голове у него встали дыбом, а усы распушились. Полли отказалась стоять под люстрой, сказав, что она уже пробовала как-то раз и потом не могла уснуть три ночи подряд.
Их провели в гостиную с обоями всё в тех же розочках, и гостей представили друг другу. Четвёртым в этой маленькой компании был Генри Золлер, до недавнего времени финансовый директор корпорации XYZ. Раньше он работал стоматологом, и в Мускаунти его до сих пор называли «доктор Золлер», правда за глаза. Ему было чуть за шестьдесят, и благородная седина красиво оттеняла легкий загар. В одежде и в манерах он был несколько старомоден.
— Пожалуйста, без церемоний. Зовите меня просто Генри, — произнёс он. — Мэгги сказала, что я тоже могу называть вас по имени: Полли и Квилл. Меня восхищает ваш высокий профессионализм. А о вашей, Квилл, статейке об акронимах я до сих пор вспоминаю с удовольствием. Вы спрашивали, как можно переставить буквы в обращении «сир». Я смеялся до упаду. Много писем с ответами вы получили?
— Только одно. Из налоговой инспекции. — Это была неправда, но Квиллер не мог удержаться от иронии.
— Ваше здоровье! — провозгласил Золлер, когда подали аперитив.
Они сидели на стульях, обитых красным разрезным бархатом, бокалы ставили на мраморные столики с гнутыми ножками и смотрели на красные стены, увешанными произведениями искусства, которые были приобретены в Париже предками Спренклов.
