мыслей, каждое воскресенье возил её кататься в своём «максвелле». А может, в «модели Т». Он всегда покупал ей клубнику или пирожок, в зависимости от сезона, а на обратном пути домой останавливался в кафе-мороженом — выпить газировки.
Жена его обожала ходить по антикварным магазинам. Она никогда ничего не покупала — просто смотрела. Тогда в каждом городке была своя антикварная лавка, и на каждой ферме можно было найти сарай, набитый старой рухлядью, на котором висела табличка «Антиквариат». Пока она бродила среди всякого хлама, муж её плёлся за ней, в недоумении вертя головой и задавая себе вопрос: «Кому нужно всё это барахло?»
Иногда он любил подшутить над своей женой. Когда она говорила ему: «Стой! Вот антикварная лавка!» — он спрашивал: «Где? Где?» — и, нажав на педаль, катил дальше. Правда, она частенько требовала, чтобы он развернулся и ехал назад.
Один раз, когда ей удалось настоять на своём, они заехали на ферму, где были залежи всяческого ненужного старья. Финеас послушно семенил за женой. Внезапно он увидел одну вещицу, которая пробудила его любопытство, и поинтересовался у фермерши, что это за штука.
— Это ЧЁРТЗНАЕТЧТО, — ответила она. — Раннеамериканского происхождения. Очень редкий экземпляр. Распространён только на Среднем Западе.
— А сколько вы за него просите?
— Ну, доллар, не меньше, — ответила хозяйка.
— Даю девяносто центов. Хотите — берите, хотите — нет, — быстро предложил Финеас. Стреляного воробья на мякине не проведёшь!
Отнеся покупку в машину, Финеас положил её на заднее сиденье. Жена, увидев нечто странное, спросила:
— А что это за штуковина?
— Какая штуковина?
— Вон там, на заднем сиденье.
— А-а-а, это ЧЁРТЗНАЕТЧТО, — небрежно обронил Финеас, будто покупал такие вещи каждый божий день. — Раннеамериканского происхождения. Очень редкий экземпляр. Распространён только на Среднем Западе.
— О-о-о! — с уважением воскликнула жена. — А что ты будешь с этим делать?
— Поставлю в шкафчик, за стекло.
И с той пор у Финеаса появилась привычка каждое воскресенье ездить по лавкам древности, разыскивая второе ЧЁРТЗНАЕТЧТО. Он получал удовольствие от погони за редким экземпляром! И однажды — это был выходной день, конечно, — он нашёл его! Теперь он был обладателем двух ЧЁРТЗНАЕТЧТОВ! Он стал коллекционером!
В поисках нового экземпляра эта парочка уезжала всё дальше и дальше от дома, и, к огромной радости Финеаса, иногда им удавалось откопать очередное ЧЁРТЗНАЕТЧТО… Счастью не было предела! Держатели лавок, зная его страсть, всегда были начеку. Как только в дверях появлялся их постоянный покупатель, они вытаскивали из-под прилавка вожделенное сокровище. Теперь он давал хозяину целых два доллара, и безо всякой торговли! Он пристроил ещё одну комнату к своему дому — все стены её были завешаны полками с ЧЁРТЗНАЕТЧТАМИ. А посередине стояла застеклённая витрина — для особо редких экспонатов.
В жизни Финеаса наступил переломный момент, когда умер один старый коллекционер, собиравший ЧЁРТЗНАЕТЧТЫ. Всё его драгоценное собрание купил он, бывший зеленщик. Теперь Финеас стал широко известен в узком кругу собирателей древностей: в одном журнале его даже назвали Королем ЧЁРТЗНАЕТЧТА. Он пристроил ещё одну комнату к своему дому — побольше первой — и теперь готов был отдать очень большие деньги за оставшиеся разрозненные ЧЁРТЗНАЕТЧТЫ. Музеи мира дрались за право приобретения коллекции Финеаса Форда после его смерти.
И тут произошла ужасная трагедия! В одну роковую ночь в дом Финеаса Форда попала молния, и пристройки сгорели дотла, а его уникальная коллекция превратилась в пепел.
Вот почему сейчас во всех Соединенных Штатах Америки даже днём с огнём не сыщешь ЧЁРТЗНАЕТЧТА.
Квиллер долго смеялся, аж до слёз. Потом он позвонил в антикварный магазин.
— Сьюзан, — серьёзным голосом спросил он. — Тебе когда-нибудь во время твоих путешествий попадалось на глаза
— Не поняла. Повтори ещё раз.
Он повторил слово целиком, потом произнёс его по буквам.
— Мне попадались волчки, китайские болванчики, но
— Может, поспрашиваешь у людей, когда поедешь в Нью-Йорк на выставку?
— А сколько ты можешь дать за такую штуку? — спросила она.
— Не больше тысячи.
Тринадцать
В среду Квиллер поехал в центр — за бакалеей для Полли. Прямо перед Пикакским отделением Американского национального банка он увидел Берджесса Кэмпбелла вместе с его верным другом. Подойдя к нему, Квиллер с воодушевлением заорал:
— Профессор Мориарти, я полагаю? Вы собираетесь ограбить банк?
Тут же последовало дружеское рукопожатие.
— Шерлок! Какие странные вопросы вы задаете! Александр всего лишь обнюхивал ловушки, проверяя, надёжно ли работает система безопасности.
— А разве вы не должны сейчас читать лекцию, профессор?
— До часу я совершенно свободен. А вы не хотите послушать мою лекцию о слабости американской политики в начале девятнадцатого века? У меня припасена одна роскошная байка про конгресс — вы, наверно, её не знаете.
Профессор каждую лекцию начинал с анекдота — так, он полагал, ему было легче установить контакт с аудиторией. Студенты его были внимательными и благодарными слушателями, и на занятия никто никогда не опаздывал.
Квиллер отклонил его приглашение.
— Приду, если вы знаете анекдот про священника, у которого увели велосипед… Между прочим, я давно порываюсь сказать вам, что ваша история про чёртзнаетчто — чистый бриллиант! Из всех легенд, что я уже собрал, — эта лучшая по части вранья. Обожаю дурить голову читателям!
— Надо отдать должное не мне, а моему отцу, Прентису Кэмпбеллу. Он был мастак на всякие розыгрыши.
Дальше Квиллер направился в библиотеку — объявить Полли, что сегодня он не придёт к ней доедать объедки. Он остановился у отдела с надписью «Абонемент», чтобы погладить Мака, библиотечного кота, и спросил, где Кэти.
— Отправилась к ветеринару почистить зубки. — Служащая сквозь стеклянную стену своего куба посмотрела на бельэтаж. — У миссис Дункан какой-то посетитель.
— Мне не к спеху. Я пока поброжу, покопаюсь в книгах.
Квиллер обожал рыться в книгах, но внесённые в систематический каталог книги в чистых суперобложках или тщательно переплетённые, хранившиеся без соринки, без пылинки в стенах Публичной
