вернётся только через несколько месяцев.
— А что если дать серию очерков, которые напишут, так сказать, внештатные корреспонденты? Пусть обращение к ним будет не просьбой «выручить», а честью; они станут соперничать друг с другом за эту привилегию. И ты, сыграв на их честолюбии, сможешь одновременно сыграть на их бескорыстии. Могу назвать тебе десяток имён, даже не раздумывая: Билл Тёмерик, доктор Абернети, Мейвис Адамс, доктор Конни Косгроув, Уэзерби Гуд, Торнтон Хаггис, Джад Амхёрст, Полли Дункан…
— Остановись! По-моему, отличная идея!
— Веннелл Мак-Веннелл, — продолжал Квиллер. — Его жена, астролог. Сайлас Дингуолл. Мегги Спренкл может написать о программе защиты животных…
— А ты не организовал бы это для нас? — осторожно забросил удочку Джуниор.
— Я — литератор, — гордо сказал Квиллер. — А не куратор спецпроектов.
Квиллер поспешил домой, чтобы, выдав своим питомцам их полуденную порцию, заняться собственной проблемой — подумать, как подать материал о «Старой усадьбе» в пятничной колонке.
Полюбившуюся ему идею о связи усадьбы с «Легендами» Готорна требовалось проверить, и чем скорее, тем лучше. Адвокат был в своих высказываниях откровенен, однако не мешало бы выслушать и ещё чьё-то мнение.
Участок, которым владели Мегги и её покойный муж, соседствовал с Ледфилдовым. Обе пары часто обедали вместе, и Мегги, надо полагать, могла кое-что ему порассказать.
Квиллер позвонил Мегги, и ему тотчас предложили чашку славного чая. Он сказал, что прибудет немедленно. (Когда-нибудь «Перо Квилла» проведёт среди своих читателей опрос: какая разница между обычной чашкой чая и чашкой «славного» чая?)
Он подъехал на велосипеде к тыльной стороне дома Спренклов и вошёл в крошечный холл — правда, достаточно просторный для того, чтобы вместить его двухколесный «Лунный свет», — откуда поднялся на лифте.
Верхние этажи — над страховым агентством и офисом риелторской фирмы — блистали викторианской роскошью. Пять окон вдоль фасада занимали пять хвостатых «барышень», которых Мегги обрела в убежище для бездомных животных. Чай был готов, оставалось только наполнить чашки.
После обмена любезностями Квиллер раскрыл свою идею для колонки о «Старой усадьбе». Мегги нашла её блестящей.
Он изложил суть дела, и практичная восьмидесятилетняя дама сказала:
— Я ни разу не слышала, чтобы Натан утверждал, что его дед был знаком с этим писателем… но и
— Мистер Бартер посоветовал мне договориться о встрече с мисс Джеймс или с мисс Бэбкок…
Мегги многозначительно помолчала.
— По-моему… вам лучше обратиться к Дейзи Бэбкок… она оценит вашу идею. Дейзи премилая девушка. Альма Ли несколько… несколько
Она ещё много чего сообщила, но Квиллер уже пришёл к решению избрать в качестве своего проводника Дейзи.
— Ледфилды были к Пикаксу очень щедры, — заметил он.
— Натан всегда был доброй и щедрой душой. У него работала одна семейная пара — мистер и миссис Симмс, погибшие в автокатастрофе. После них осталась семилетняя девочка. Натан нашёл для сиротки кров и хорошую семью. Их дом стоит недалеко от церкви. Но мало того! Он не выпускал девочку из виду, интересовался её отметками и дарил подарки на день рождения и Рождество — ничего неуместно дорогого, только нужное и полезное. После школы он определил её в бизнес-колледж, а потом взял к себе на работу — вести его корреспонденцию и учет личных расходов.
— И где она сейчас? — спросил Квиллер.
— По его завещанию Либби Симмс продолжает вести частные дела семьи. Он позаботился и о том, чтобы его адвокаты твёрдо знали, какое положение девушка занимает в семье.
— Трогательная история, — проговорил Квиллер. — И сколько ей сейчас лет?
— Лет двадцать с небольшим, по-моему. Эта история показательна для Ледфилдов: искренняя любовь к детям, приправленная тоской — оттого, что нет своих наследников.
Квиллер проштудировал «Легенды старой усадьбы» на предмет деталей, которые, возможно, отыщутся в «Старой усадьбе» Ледфилдов. Готорна он когда-то прочитал дважды — один раз в колледже, другой — когда ему достался экземпляр из библиотеки легендарной Агаты Бернс.
Агата было любимое имя в Мускаунти; что и говорить, великая наставница прожила до ста лет, научив доброму и вечному многие поколения.
Поздно вечером — когда сиамцы были отэскортированы в свои апартаменты на третьем ярусе, а сам он побаловал себя знатной порцией мороженого, — Квиллер записал в дневнике:
Сегодня я нашёл ещё один ключ к тайне гофрированной коробки!
Во-первых, она попала ко мне из Центра Эдди Смита, набитая старыми книгами, полученными в дар от Кэмпбеллов с Алого мыса. И Коко, получается, бесновался вовсе не из-за книг, а из-за коробки. Почему?
Проведенное исследование показало, что Кэмпбел-лы купили кое-что у Ледфилдов и купленное было запаковано в большую коробку из гофрированного картона. Теперь мы знаем, что согласно завещанию Ледфилда распродаются ценные вещи из его коллекции.
Я принёс коробку из чулана с инструментами — она хранилась там с наклейкой «Не выбрасывать», — принёс для Коко, чтобы он её осмотрел, и он снова взбесился. Почему?
У Ледфилдов, как мне сказали, не было домашних животных. Шёл ли от коробки какой-то иного рода запах, который щекотал усики Коко? Если да, то какой?
Когда завтра я вернусь с моего задания — из «Старой усадьбы», — узнает ли Коко, где я побывал? (Смотри следующую запись.)
Квиллер продолжал ещё писать, когда до него донеслось шлёпанье лап, спускающихся по пандусу с третьего яруса. Коко открыл дверь своей спальни, повиснув на ручке двери, — уловка, к которой он прибегал только в крайнем случае. Одновременно Квиллер услышал вой пожарных сирен, а из кухонного окна мог наблюдать красные сполохи над верхушками деревьев. Завыла ещё одна сирена, затем ещё одна. Похоже, что в центре города полыхал серьёзный пожар!
Схватив телефонную трубку, Квиллер позвонил ночному редактору «Всячины»:
— Это Квилл! Где горит?
— В городе! «Старая посудина»! Не могу сейчас говорить. — И — «бах» — зазвучал отбой.
Квиллер позвонил на ферму Макби: и фермер, и его брат были пожарными-добровольцами.
— Ужас! Просто ужас! — воскликнула миссис Макби. — Кто-то поджёг «Старую посудину»!
Поговорив с миссис Макби, Квиллер записал в дневнике:
«Старая посудина» — огромная деревянная коробка на юго-западной окраине Пикакса, величиной с пятиэтажный дом, а по форме напоминающая баржу. Вез окон. Когда-то это здание служило базой, где хранились всевозможные продукты и семенное зерно и куда фермеры из трёх округов свозили их на запряжённых лошадьми фурах. Внутри оно представляет собой ряды полатей, соединенных лестницами и пандусами. С появлением мощеных дорог и машин это гигантское хранилище заменили меньшие по размеру и разбросанные по всему округу склады, но на грязном желтовато-коричневом фасаде, под самой
