восторженно сообщил, что оказался без брюк в данный момент лишь потому, что по рассеянности оставил их на реке Енисее, где ку пался перед тем, но что он сейчас же летит туда, благо это рукой по дать, и затем, поручив себя расположению и покровительству, начал отступать задом и отступал до тех пор, пока не поскользнулся и на взничь не упал в воду. Но и падая, сохранил на окаймленном неболь шими бакенбардами лице улыбку восторга и преданности.
Маргарита же пронзительно свистнула и, оседлав подлетевшую щетку, перенеслась над рекой на противоположный берег. Тень ме ловой горы сюда не достигала, и весь берег заливала луна.
Лишь только Маргарита коснулась влажной травы, музыка под вербами ударила сильнее и веселее взлетел сноп искр из костра. Под ветвями верб, усеянными нежными, пушистыми сережками, видными в луне, сидели в два ряда толстомордые лягушки и, раздува ясь, как резиновые, играли на деревянных дудочках бравурный марш. Светящиеся гнилушки висели на ивовых прутиках перед му зыкантами, освещали ноты, на лягушачьих мордах играл мятущийся свет от костра.
Марш игрался в честь Маргариты. Прием ей оказан был самый торжественный. Прозрачные русалки остановили свой хоровод над рекою и замахали Маргарите водорослями, и над пустынным зеле новатым берегом простонали далеко слышные их приветствия. На гие ведьмы, выскочив из-за верб, выстроились в ряд и стали присе дать и кланяться придворными поклонами. Кто-то козлоногий под летел и припал к руке, раскинул на траве шелк, осведомился о том, хорошо ли купалась королева, предложил прилечь и отдохнуть.
Маргарита так и сделала. Козлоногий поднес ей бокал с шампан ским, она выпила его, и сердце ее сразу согрелось. Осведомившись о том, где Наташа, она получила ответ, что Наташа уже выкупалась и полетела на своем борове вперед, в Москву, чтобы предупредить о том, что Маргарита скоро будет, и помочь приготовить для нее на ряд.
Короткое пребывание Маргариты под вербами ознаменовалось одним эпизодом. В воздухе раздался свист, и черное тело, явно про махнувшись, обрушилось в воду. Через несколько мгновений перед Маргаритой предстал тот самый толстяк- бакенбардист, что так не удачно представился на том берегу. Он успел, по-видимому, смотать ся на Енисей, ибо был во фрачном наряде, но мокр с головы до ног. Коньяк подвел его вторично: высаживаясь, он все- таки угодил в воду. Но улыбки своей он не утратил и в этом печальном случае и был сме ющеюся Маргаритой допущен к руке.
Затем все стали собираться. Русалки доплясали свой танец в лун ном свете и растаяли в нем. Козлоногий почтительно осведомится у Маргариты, на чем она прибыла на реку. Узнав, что она явилась верхом на щетке, сказал:
– О, зачем же, это неудобно, – мигом соорудил из двух сучков ка кой-то подозрительный телефон и потребовал у кого-то сию же ми нуту прислать машину, что и исполнилось, действительно, в одну минуту. На остров обрушилась буланая открытая машина, только на шоферском месте сидел не обычного вида шофер, а черный длинно носый грач в клеенчатой фуражке и в перчатках с раструбами. Ост ровок пустел. В лунном пылании растворились улетевшие ведьмы. Костер догорал, и угли затягивало седою золой.
Бакенбардист и козлоногий подсадили Маргариту, и она опусти лась на широкое заднее сиденье. Машина взвыла, прыгнула и подня лась почти к самой луне, остров пропал, пропала река, Маргарита понеслась в Москву.
Глава 22 ПРИ СВЕЧАХ
Ровное гудение машины, летящей высоко над землей, убаюкивало Маргариту, а лунный свет ее приятно согревал. Закрыв глаза, она от дала лицо ветру и думала с какой-то грустью о покинутом ею неизве стном береге реки, которую, как она чувствовала, она никогда более не увидит. После всех волшебств и чудес сегодняшнего вечера она уже догадывалась, к кому именно в гости ее везут, но это не пугало ее. Надежда на то, что там ей удастся добиться возвращения своего сча стья, сделала ее бесстрашной. Впрочем, долго мечтать в машине об этом счастье ей не пришлось. Грач ли хорошо знал свое дело, маши на ли была хороша, но только вскоре Маргарита, открыв глаза, уви дела под собою не лесную тьму, а дрожащее озеро московских огней. Черная птица-шофер на лету отвинтил правое переднее колесо, а за тем посадил машину на каком-то совершенно безлюдном кладбище в районе Дорогомилова.
Высадив ни о чем не спрашивающую Маргариту возле одного из надгробий вместе с ее щеткой, грач запустил машину, направив ее прямо в овраг за кладбищем. В него она с грохотом обрушилась и в нем погибла. Грач почтительно козырнул, сел на колесо верхом и улетел.
Тотчас из-за одного из памятников показался черный плащ. Клык сверкнул при луне, и Маргарита узнала Азазелло. Тот жестом пригла сил Маргариту сесть на щетку, сам вскочил на длинную рапиру, оба взвились и никем не замеченные через несколько секунд высади лись около дома № 302-бис на Садовой улице.
Когда, неся под мышкой щетку и рапиру, спутники проходили подворотню, Маргарита заметила томящегося в ней человека в кеп ке и высоких сапогах, кого-то, вероятно, поджидавшего. Как ни бы ли легки шаги Азазелло и Маргариты, одинокий человек их услыхал и беспокойно дернулся, не понимая, кто их производит.
Второго, до удивительности похожего на первого, человека встретили у шестого подъезда. И опять повторилась та же история. Шаги… Человек беспокойно обернулся и нахмурился. Когда же дверь открылась и закрылась, кинулся вслед за невидимыми входя щими, заглянул в подъезд, но ничего, конечно, не увидел.
Третий, точная копия второго, а стало быть, и первого, дежурил на площадке третьего этажа. Он курил крепкие папиросы, и Марга рита раскашлялась, проходя мимо него. Курящий, как будто его кольнули, вскочил со скамейки, на которой сидел, начал беспокой но оглядываться, подошел к перилам, глянул вниз. Маргарита со сво им провожатым в это время уже была у дверей квартиры № 50. Зво нить не стали, Азазелло бесшумно открыл дверь своим ключом.
Первое, что поразило Маргариту, это та тьма, в которую она попа ла. Было темно, как в подземелье, так что она невольно уцепилась за плащ Азазелло, опасаясь споткнуться. Но тут вдалеке и вверху зами гал огонек какой-то лампадки и начал приближаться. Азазелло на хо ду вынул у Маргариты из-под мышки щетку, и та исчезла без всякого звука в темноте. Тут стали подниматься по каким-то широким ступе ням, и Маргарите начало казаться, что конца им не будет. Ее поража ло, как в передней обыкновенной московской квартиры может помес титься эта необыкновенная невидимая, но хорошо ощущаемая беско нечная лестница. Но подъем кончился, и Маргарита поняла, что она стоит на площадке. Огонек приблизился вплотную, и Маргарита уви дела освещенное лицо мужчины, длинного и черного, держащего в руке эту самую лампадку. Те, кто имел уже несчастье в эти дни по пасться на его дороге, даже при этом слабом свете язычка в лампадке, конечно, тотчас же узнали бы его. Это был Коровьев, он же Фагот.
Правда, внешность Коровьева весьма изменилась. Мигающий огонек отражался не в треснувшем пенсне, которое давно пора было бы выбросить на помойку, а в монокле, правда, тоже треснувшем. Усишки на наглом лице были подвиты и напомажены, а чернота Коровьева объяснялась очень просто – он был во фрачном наряде. Белела только его грудь.
Маг, регент, чародей, переводчик или черт его знает кто на самом деле – словом, Коровьев – раскланялся и, широко поведя лампадой по воздуху, пригласил Маргариту следовать за ним. Азазелло исчез.
«Удивительно странный вечер, – думала Маргарита, – я всего ожидала, но только не этого! Электричество, что ли, у них потухло? Но самое поразительное – размеры этого помещения. Каким обра зом все это может втиснуться в московскую квартиру? Просто-на просто никак не может!»
Как ни мало давала свету коровьевская лампадка, Маргарита по няла, что она находится в совершенно необъятном зале, да еще с ко лоннадой, темной и по первому впечатлению бесконечной. Возле ка кого-то диванчика Коровьев остановился, поставил свою лампадку на какую-то тумбу, жестом предложил Маргарите сесть, а сам помес тился подле в живописной позе – облокотившись на тумбу.
– Разрешите мне представиться вам, – заскрипел Коровьев, – Коровьев. Вас удивляет, что нет света? Экономия, как вы, конечно, подумали? Ни-ни-ни! Пусть первый попавшийся палач, хотя бы один из тех, которые сегодня, немного позже, будут иметь честь прило житься к вашему колену, на этой же тумбе оттяпает мне голову, ес ли это так! Просто мессир не любит электрического света, и мы да дим его в самый последний момент. И тогда, поверьте, недостатка в нем не будет. Даже, пожалуй, хорошо было бы, если б его было по меньше.
Коровьев понравился Маргарите, и трескучая его болтовня по действовала на нее успокоительно.
– Нет, – ответила Маргарита, – более всего меня поражает, где все это помещается. – Она повела рукой, подчеркивая этим необъят ность зала.
Коровьев сладко ухмыльнулся, отчего тени шевельнулись в склад ках у его носа.
– Самое несложное из всего! – ответил он. – Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помеще ние до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов! Я, впрочем, – продолжал болтать Ко ровьев, – знавал людей, не имевших никакого представления не только о пятом измерении, но вообще ни о чем не имевших никако го представления и тем не менее проделывавших совершеннейшие чудеса в смысле расширения своего помещения. Так, например, один горожанин, как мне рассказывали, получив трехкомнатную квартиру на Земляном Валу, без всякого пятого измерения и прочих вещей, от которых ум заходит за разум, мгновенно превратил ее в че тырехкомнатную, разделив одну из комнат пополам
