с ветвистой, плюралистической тематикой… построен в ключе фантастики, острой сатиры и умной русской иронии». Третья – «острая ма скировка автора (вынужденного к этому условиями жизни)». О последней причине архиепископ высказался довольно подробно. Цитируем: «Драма книги – неистинное добро. Среди этой фантасмагории идеократического и обывательского мнимого добра хозяйничает зло… Многочисленны, тра гически смешны и нелепы эти слившиеся с бытом людей проделки зла, оду рачивающего человечество. Метафизической этой проблеме, обычно скрываемой в обществе, Булгаков дал, в условиях Советского Союза, удоб ную сатирическую форму, которую можно назвать метафизическим реализ мом. Этот большой свой реализм автор должен был, конечно, уложить на прокрустово ложе маленького, обывательского «реализма», переходящего в буффонаду, чтобы сделать хоть немного доступным людям свой замысел» (Там же. С. 8-9).
Современные исследователи творчества Булгакова, воспользовавшись «сложной, ветвистой и плюралистической тематикой» романа, развили та кую активность по его толкованию, что иногда просто оторопь берет при прочтении этих толкований. Если верить некоторым многостраничным (и многотомным!) исследованиям, то получается следующая любопытная картина с «ветвистыми» заключениями:
– роман есть классическое эзотерическое произведение, содержание и смысл которого можно понять только с помощью эзотерики текста;
– роман создан под влиянием Корана и в значительной степени отража ет его сущность;
– постигнуть роман можно лишь ясновидящим, поскольку это сочинение астральное;
– произведение это антихристианское, так как писатель попытался на писать свое собственное евангелие, противоположное каноническим Еван гелиям… – и так далее.
В некотором роде уже создана целая «отрасль знаний», покоящаяся на философско- богословском и мистически-демонологическом (преимуществен но) подходе к исследованию текста романа «Мастер и Маргарита», которая будет шириться и умножаться, все более превращаясь в явление самостоя тельное. Видимо, такова уж сила булгаковского творения (в том числе и «ми стическая»), раз она способна вызывать у исследователей и читателей стра стную потребность высказать свою точку зрения по поводу замыслов, идей и содержания этого загадочного произведения.
К сожалению, Булгакову приходилось не только скрывать свои идеи и за мыслы, но и неоднократно уничтожать великолепные тексты (судя по сохра нившимся фрагментам – самые лучшие и политически острые). И делал он это не потому, что боялся быть уличенным в написании астрально-эзотериче ского или новоевангелического романа, а потому, что понимал: за такую главу, как, например, «Заседание Великого Синедриона» (Иешуа сначала допрашивали в Синедрионе, а затем отправляли к Пилату), где раскрывал ся механизм политического сыска «красного Ершалаима», ему пришлось бы поплатиться очень тяжко. Не случайно в одном из своих писем П.С.Попову Булгаков с иронией заметил: «Печка давно уже сделалась моей излюбленной редакцией».
Вот почему, на наш взгляд, и самому широкому читателю будет крайне лю бопытно проследить все этапы рождения романа и прочесть собранные в этом томе наиболее существенные его редакции (разумеется, из тех, что со хранились).
И еще несколько слов в заключение. Сам писатель чрезвычайно редко го ворил о целях и замыслах своего романа; Е.С.Булгакова также стремилась не касаться идейной сущности произведения. Ничего не сохранилось и в воспо минаниях близких им людей относительно целевых установок романа. В свя зи с этим особую ценность приобретает письмо Булгакова к Елене Сергеевне от 6-7 августа 1938 года: «Я случайно напал на статью о фантастике Гофмана. Я берегу ее для тебя, зная, что она поразит тебя так же, как и меня. Я прав в «Мастере и Маргарите»! Ты понимаешь, что стоит это сознание – я прав!» (НИОР РГБ. Ф. 562. К. 19. Ед. хр. 8).
Так что же так поразило Булгакова и подтвердило его веру в свой роман?
Речь идет о статье И.В.Миримского «Социальная фантастика Гофмана», опубликованной в журнале «Литературная учеба» (1938, № 5). Почти весь текст статьи, хранящейся в архиве писателя, испещрен подчеркиваниями и иными пометами (красным и синим карандашами). Вот лишь некоторые фрагменты, отчеркнутые Михаилом Афанасьевичем:
«Стиль Гофмана можно определить как реально-фантастический. Сочета ние реального с фантастическим, вымышленного с действительным…»
«Если гений заключает мир с действительностью, то это приводит его в болото филистерства, «честного» чиновничьего образа мыслей; если же он не сдается действительности до конца, то кончает преждевременной смер тью или безумием».
«Он превращает искусство в боевую вышку, с которой как художник тво рит сатирическую расправу над действительностью».
«Смех Гофмана отличается необыкновенной подвижностью своих форм, он колеблется от добродушного юмора сострадания до озлобленной разру шительной сатиры, от безобидного шаржа до цинически уродливого гро теска».
Особое внимание Булгакова привлекли следующие строки:
«Цитируются с научной серьезностью подлинные сочинения знаменитых магов и демонолатров, которых сам Гофман знал только понаслышке. В ре зультате к имени Гофмана прикрепляются и получают широкое хождение прозвания, вроде спирит, теософ, экстатик, визионер и, наконец, просто су масшедший.
Сам Гофман, обладавший, как известно, необыкновенно трезвым и прак тическим умом, предвидел кривотолки своих будущих критиков…»
И еще один штрих, быть может, самый важный:
«Шаг за шагом отвлеченный субъективно- эстетический протест в творче стве Гофмана вырастает в бунт социального напряжения, ставящий Гофмана в оппозицию ко всему политическому правопорядку Германии».
Нетрудно представить Булгакова на месте Гофмана. И тогда понятно, по чему писатель выделяет в статье Миримского именно эти места. Перед нами не что иное, как оценка писателем не только главного своего сочинения – «закатного романа», но и всего своего творчества.
Виктор Лосев
ОТ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА
Виктор Иванович Лосев, один из старейших сотрудников Отдела рукописей Российской государственной библиотеки, почти два десятка лет отдал изуче нию творчества Михаила Афанасьевича Булгакова по материалам архива пи сателя, хранящегося в ОР РГБ. Он впервые опубликовал материалы практиче ски всех редакций и черновиков великого булгаковского романа «Мастер и Маргарита». К несчастью, 4 июля 2006 года, за несколько месяцев до выхода этой книги, Виктор Иванович Лосев скончался. Светлая ему память! Тяжелая болезнь не позволила исследователю завершить работу над этой итоговой книгой, где собраны все творчески значимые редакции романа наряду с окон чательным, условно-каноническим текстом, который выверен по архивным источникам и отличается от всех ранее публиковавшихся. Этот текст в наи большей мере соответствует последней творческой воле Булгакова.
Надо также иметь в виду, что Булгаков не успел закончить работу над ро маном, поэтому любой «окончательный» или «условно-канонический» вари ант текста всегда будет результатом работы конкретных текстологов, которым приходится решать ряд творческих задач, которые не успел решить писатель. Можно сказать, что трое текстологов, независимо работая над рукописями ро мана, создадут четыре различных варианта «окончательного» текста, и в этой шутке будет только доля шутки. По этой причине варианты «условно-канони ческого» текста, предлагаемые разными исследователями, неизбежно во всех случаях будут носить в чем-то субъективный характер и отличаться друг от дру га. В целом же предлагаемая читателю книга дает хорошее представление о том, как менялся замысел и текст романа от первых черновиков до послед ней правки, вносимой Е.С.Булгаковой под диктовку смертельно больного писателя. Булгаков по мере работы над романом все больше понимал, что пуб ликация его будет посмертной. Поэтому в последних редакциях «Мастера и Маргариты» исчезают многие конкретные приметы времени, исчезают не которые излишние подробности, в том числе и в ершалаимских сценах. Роман все больше ориентируется на вечные, вневременные ценности и символы.
Борис Соколов
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
– Значит, гражданин Поротый, две тысячи рублей вы уплатили гражданину Иванову за дом в Серпухове?
– Да, так. Так точно, – уплатил я. Только при этом клятвенно го ворю, не получал я от Воланда никаких денег! – ответил Поротый.
Впрочем, вряд ли в отвечавшем можно было признать председа теля. Сидел скуластый, исхудавший, совсем другой человек, и жи денькие волосы до того перепутались и слиплись у него на голове, что казались кудрявыми. Взгляд был тверд.
– Так. Откуда же взялись у вас пять тысяч рублей? Из каких же уп латили? Из собственных?
– Собственные мои, колдовские, – ответил Поротый, твердо глядя.
– Так. А куда же вы дели полученные от Воланда въездные?
– Не получал, – одним дыханием сказал Поротый.
– Это ваша подпись? – спросил человек у Поротого, указывая на подпись на контракте, где было написано: «5 тысяч рублей согласно контракту от гр. Воланда принял».
– Моя. Только я не писал.
– Гм. Значит, она подложная?
– Подложная бесовская.
– Так. А граждане Корольков и Петров видели, как вы получили. Они лгут?
– Лгут. Наваждение.
– Так. И члены правления лгут? И общее собрание?
– Так точно, лгут. Им нечистый глаза отвел. А общего собрания не было.
– Ага. Значит, не было денег за квартиру?
