слушает, но и по-настоящему переживает, пропускает через себя события рассказа.
Когда парень с девушкой замолчали, светло-серые глаза Николая Викентьевича снова открылись. Но вместо задорных искр в них теперь темнели печаль и тревога.
– Не знаю, зачем духи сделали это с вами, – сказал он, подумав немного. – Вы не гневили их… Можно было не пустить к себе, заставить поплутать по лесу, для острастки, но и только. Менять разум, ваши вторые души – это уже слишком… Что-то двигало их помыслами, конечно, но что – мне пока не ведомо.
– Вы сказали «вторые души», – нахмурился Павел. – Что это значит? И где тогда первые?
– У человека – две души, – оставаясь по-прежнему серьезным, ответил шаман. – Одна, основная, не расстается с телом от рождения до самой смерти. Это – основа человека, его характера, чувств, присущих данному индивидууму черт, наклонностей и тому подобное. Она – как духовный скелет человека. А скелет, как известно, нельзя вынуть, не разрушив само тело. Вторая же душа – более независима и подвижна. Как раз она наполняет человека сознанием, именно благодаря ей мы ощущаем себя, как личность, видим, слышим, общаемся, поем, смеемся, думаем… Эта душа покидает тело часто, например, во время сна, когда она путешествует по мирам, принимаемым нами за сновидения. Без этой души человек сможет жить, но только лишь, как растение. Он уже не будет человеком. Если, конечно, душа не вернется. Но плоха и другая крайность – когда вторая душа старается подменить собой первую, стать доминирующей. Когда, например, корысть становится стержнем человека, хотя в основной душе этот человек вполне бескорыстный и щедрый. Или любовь… Не зря говорят, что она зарождается и живет в человеческом сердце. Мы ведь любим не разумом, не второй, легкой душой. Но когда побеждает рассудок, тогда и заключаются так называемые браки по расчету. Вот такие замены второю душой первой – самое страшное. Первая страдает и мучается, хиреет, а в конце концов может и вовсе засохнуть, погибнуть. Тогда умирает и сам человек.
– Но нам поменяли именно вторые души? – решил уточнить Павел.
– Конечно, вторые, я же говорил. Первые души нельзя вынуть, не убив человека. Даже духи этого не могут.
– То есть, вот здесь, – ткнул себя пальцем в грудь Павел, – по-прежнему сидит основная душа Полины, а там, – показал он на свое тело, – моя?
– Разумеется, – кивнул нойд.
– А как же сущности? Оболочка, содержимое и все такое, о чем вы говорили? Выходит, вы разглядели в нас все-таки не истинную сущность? Просто под одной упаковкой оказалась другая, которую вы и приняли за суть?
– Не будем заниматься софистикой, мой друг, – улыбнулся нойд. – Я увидел все, как есть. И много больше того, что я вам сказал. Но обращаюсь я именно ко вторым вашим душам, потому что именно они несут в себе разум. Вербально я могу общаться только с ними, а нам ведь сейчас нужно было именно поговорить, ведь так?
Павел кивнул и смущенно примолк. Переспорить одноногого философа ему все равно было не под силу, да это вовсе и не входило в его планы.
– Я попытаюсь помочь вам, – продолжил старый шаман. – Но сам вернуть ваши души на место я вряд ли смогу. Духи сильнее меня. На то они и духи. Я бы смог поговорить с ними, попытаться убедить, или хотя бы узнать, что двигало ими, когда они поступили с вами так. Но, боюсь, духи сейдов меня теперь к себе не допустят… А вот дух ручья… Остается надежда, что ему ведомы помыслы старших духов.
– Почему же вас не пустят к себе духи сейдов? – воскликнул Павел. – Вы что, обидели их? – Он сам же и усмехнулся над своим нелепым предположением, но Николай Викентьевич неожиданно сказал:
– Да, обидел. – Он снова хлопнул ладонью по деревяшке на месте правой ноги. – Пожалуй, пришло время и мне рассказать свою историю. Она поучительна. И, хоть и выставляет меня не в лучшем свете, но свои ошибки надо уметь признавать. Недаром покаянию в христианской религии придается столь важное значение. Покаюсь и я перед вами, а вы извлеките из моей исповеди урок.
– Велика цена для урока, – кивнул на деревяшку шамана Павел.
– Отнюдь, – покачал головой тот. – Это мне духи еще лишь пальчиком погрозили… В общем, слушайте. Вы ведь, конечно, знаете, что поселок наш получил свое имя от озера, возле которого и расположен. Кулозеро названо так по имени древнего могучего великана Куйлы. Его изображение – гигантское, семьдесят метров высотой – можно и сейчас увидеть на скале, на южном берегу озера. Куйлу считают еще духом озера. Может, так оно и есть, я с ним не общался. Только и само Кулозеро необычно. До прошлого века на том же, южном берегу, хоронили нойдов и старейшин сыйтов – общин, по-вашему. Так что для многих здешних саамов название Кулозера и загробного мира являлись синонимами. Даже рыбу ловить в этом озере можно было только один день в году. Но главное в том, что, как гласит легенда, передаваемая нойдами из уст в уста многие поколения, когда-то давным-давно здесь, в районе Кулозера, духи жили в материальном облике. Они были похожи на людей, но были огромного роста, выше трех метров. Они умели многое, природа подчинялась им полностью. Они знали тайну строения атома, использовали его энергию, умели летать – причем, не только по воздуху, но и между звезд…
– Гиперборейцы! – не выдержал Павел.
– Начитанный молодой человек, – усмехнулся нойд. – Да, современные ученые предполагают, что именно здесь находилась загадочная и могущественная цивилизация древних сверхлюдей-великанов Гиперборея. Именно сюда в двадцатых годах прошлого века была снаряжена экспедиция, которую, говорят, курировал сам Дзержинский. Ученым якобы удалось обнаружить недалеко от скалы с изображением Куйлы странный лаз, уходящий глубоко под землю. Но спуститься в него так никто и не смог – любого, кто подходил к нему близко, обуевал дикий страх, безотчетный ужас, который словно извергался из этого черного зева в земле. Говорят, ощущение было таким, словно с тебя сдирают кожу… Дальнейшая судьба участников экспедиции неизвестна. Как неизвестны и выводы, сделанные в Москве. Только экспедиций больше не было. Вероятно, было уже не до этого – коллективизация с индустриализацией, затем война… И лишь в начале девяностых интерес к Кулозеру и его загадкам вернулся. Из Москвы приехали пятеро. Не знаю уж, ученые то были или проходимцы. На последних они походили больше, но в души я им не заглядывал. Обратились же они за помощью ко мне. Я в то время камлал уже, что называется, легально. Москвичи попросили меня стать их проводником, помочь отыскать пещеру. Признаться, мне самому было любопытно, хоть по преданиям даже приближаться к тому месту строго запрещалось. И я решил спросить совета у духов. Духи ответили мне отказом. Точнее, вовсе не стали со мной об этом говорить. Но понимать это, конечно, надо было как отказ. Уж кому как не мне следовало это понять и не связываться с московскими «учеными». Но… мне посулили деньги. Большие. В то время и так-то жизнь была очень нелегкая, вы, наверное, не помните, подростками еще были. А у меня еще… с сыном проблема была… Не буду сейчас об этом, только деньги в ту пору мне ох как нужны были! Вот я и купился, повел москвичей к Куйле… Чтобы дойти туда, надо миновать перевал, по правую руку от которого и расположено то Святилище сейдов, куда вы так стремились вчера. И случилось так, что я на этом перевале… заблудился. Такого быть со мной просто не могло, я сразу понял, что это проделки духов. Но, как живой человек, поддался панике, метался, бегал, кричал. Мои спутники куда-то подевались, я не видел ни следов их, ни голосов не слышал… Почти сутки я выходил с перевала, сорвался с утеса, сломал ногу. Кость торчала наружу, потерял много крови. Но кровь я остановить сумел, а вот как идти дальше? И вот, сначала на одной ноге, потом и вовсе ползком, еще трое суток добирался до дому по лесу. Казалось, я знаю здешние места не хуже собственной квартиры. А не мог отыскать нужного направления! То ясно вижу, куда нужно двигаться, но только тронусь с места – а вокруг все чужое, незнакомое. Взывал к духам, просил прощения… Не знаю, наверное они и сжалились, только на четвертый день подобрали меня рыбаки, истощенного, полубезумного. В больнице провел остаток лета и осень. Это я-то, до тех пор врачей лишь у себя «на приеме» видавший! Но на сей раз сам себе помочь не смог. Силы таяли, ноге становилось все хуже. Началась гангрена. С ногой пришлось расстаться – видимо, духи посчитали это ценой за мое ослушание. И действительно, сразу после операции я быстро пошел на поправку. Заросла культя, силы восстанавливались буквально не по дням, а по часам! Вот только с духами сейдов и охраняемого ими озера я так больше и не смог общаться. Они отвернулись от меня. Вот такая история, ребята.
– Да уж… – вздохнула Полина. – Ни за что бы во все это не поверила, если бы сама не вляпалась… Счастья захотела! Вот дура!..
– А что же плохого в желании быть счастливой? – удивился Николай Викентьевич. – Только его надо творить самому, а не просить у кого-либо в виде подарка.
