— Ладно, перестань! Катюха — свой человек. Перед ней выделываться не стоит! Наоборот, чем проще — тем лучше. Понял?
— Постараюсь! — тяжело вздохнул Саня.
Я не стал больше ничего спрашивать у Сани, нашел нож, разделочную доску и принялся резать хлеб, колбасу, сыр, вскрывать различные пакетики и банки, а потом раскладывать все это на тарелки.
— Слушай, раз уж взялся помогать, — сказал Саня своим обычным тоном, видимо придя наконец-то в норму, — иди, вытащи стол в зале на центр! И раздвинь его.
— Да поместимся и на кухне! — попытался возразить я.
Саня зашипел на меня, как опущенная в воду раскаленная сковородка. Я все понял и пошел раздвигать стол.
Катька сидела в кресле, забравшись в него с ногами — в своей излюбленной позе и неотрывно смотрела на экран телевизора. Там какой-то парень с миловидной девушкой, плотным бородатым мужиком и негром впридачу бегали по современному американскому городу, заполненному почему-то солдатами в советской военной форме. Короче, чушь какая-то очередная! Но Катька, по всей видимости, так не думала. На ее лице отражался некий сложный мыслительный процесс, явно не соответствующий содержанию фильма-пустышки. Это я так думал. Как позднее оказалось — зря.
Сейчас же Катюха зашипела на меня, почти как давеча Саня:
— Не мешай! Отодвинься! Не видно!
Я нарочно встал напротив жены, загородив ей экран телика и сказал:
— Кать, тебе не стыдно? Лучше бы помогла накрыть на стол! Не в кино ведь пришла!
— Да тут... — начала было Катька, но быстро сообразила, что я, конечно же, прав. — Ладно, прости. Что делать?
— Вот так-то лучше, — улыбнулся я. — Носи с кухни тарелки с закусками. Я сейчас стол вытащу только... — И видя, что Катюха одним глазом продолжает коситься на экран, я решительно выключил видик и сказал: — Раз уж так тебе этот фильм понравился, попросим его у Сани, и посмотришь дома спокойно, в свое удовольствие!
— Вместе посмотрим! — странно блеснув глазами, отреагировала Катька.
Я поморщился. Хотел было сказать, что подобную чушь не смотрю, но побоялся обидеть супругу.
— Нечего морщиться! — заметила Катька мою реакцию. — Оч-ч-чень познавательный фильм! Он меня на такую мысль натолкнул — самой страшно стало!
— Я не люблю страшных фильмов! — заметил я. — Что хоть за фильм?
— Он и не страшный... Называется «Скользящие».
— Ага, не страшный! Одно название чего стоит! Небось про всякую липкую, скользкую инопланетную дрянь!
Катюха засмеялась.
— Сам ты липкий и скользкий! Вот посмотришь — и все поймешь! Я тебе специально свою мысль не расскажу, пока не поглядишь сам и не догадаешься, что мне пришло в голову!
— А если не догадаюсь?
— Тогда я в тебе сильно ошиблась... — вздохнула Катька, но тут же снова рассмеялась. — Ладно, пошла я работать!
Катюха шмыгнула на кухню, зазвенев там тарелками, а я потащил на середину комнаты тяжеленный стол.
Мы сидели очень, как говорится, хорошо. Ели, пили, болтали... Саня совершенно «оттаял» и сыпал своими обычными остротами и шутками даже более активно, чем всегда, явно вдохновляемый Катькиным присутствием. Она в ответ тоже в долгу не оставалась. Я так и сидел под перекрестным огнем их с Саней остроумия, лишь изредка умудряясь вставить какую-нибудь немудреную реплику.
Пирушка наша заметно уже близилась к завершению, а мы с Катькой так ничего еще и не спросили у Сани насчет его возможного участия в истории с письмами. Причем, чем дальше, тем сложнее казалось приступить к этой неприятной теме. Да, впрочем, уже и сама мысль, что Саня может быть замешан в чем-то неприглядном, казалась просто кощунственной и даже глупой.
Тем не менее, выбрав момент, когда Саня с Катькой замолчали, чтобы перевести дух и промочить горло, я как бы невзначай бросил:
— А мне ведь, Саня, так и продолжают приходить письма от Люси...
Саня едва не поперхнулся водкой, стрельнув в сторону Катьки испуганным взглядом.
— А-а... — протянул он, не зная, как сформулировать очевидный вопрос.
— Знает ли Катюха? — помог я Сане и тут же ответил: — Конечно знает! У меня от жены секретов нет. Да и пишет те письма вряд ли Люси... — Я многозначительно замолчал.
— Слушай, если честно, я не помню даже, кто такая Люси, — слегка заплетающимся языком признался Саня. Вид его при этом был донельзя честным и по-пьяному добродушным.
— Это и неважно, — сказал я, тоже не будучи, мягко говоря, трезвым. — Меня беспокоит другое — цель! — И я взметнул ввысь указательный палец, словно прицеливаясь в люстру.
— Поиск цели — это уже цель! — философски изрек Саня.
— Э, нет! — покачал я все тем же пальцем из стороны в сторону. — Кто-то явно хочет выбить меня из седла! Ты не знаешь, кто? — Вопрос был задан, что называется, в лоб, но Саня даже не моргнул. Подумав с минуту, он ответил, разведя с сожалением руками:
— Не знаю, Макс! А зачем им это?
— Что?
— Выбивать тебя из седла?
— Это еще один вопрос! Но узнав ответ на первый, легче будет подойти и ко второму!
— Я всегда знал, что ты умный мужик, — восторженно замотал головой Саня. — Но сейчас ты меня просто... это... восторгнул... восхитил... Короче, давайте выпьем за Макса и его светлую голову!
Мы выпили. Катюха продолжала сохранять молчание, предоставив мне самому «закрыть тему».
— Саня, — продолжил я. — А скажи мне кое-что честно, только без обиды! Хорошо?
— На тебя — не могу обижаться! — прижал Саня руку к груди.
— Это не ты мне пишешь? — спросил я напрямик и, несмотря на выпитое, внутренне сжался.
— Нет, — мотнул головой Саня. — Не я. А что?
— Письма очень уж... странные.
— Как я? — обиженно поджал губы Саня.
— Не, ты прости, я не это имею в виду... — начал выкручиваться я. — Правда, они стран-ны-е! Как будто меня специально «достают»...
— Зачем мне тебя «доставать»? — удивился Саня. — Я тебя ув-в-важ-ж-жаю!
— Ну, может кто-то попросил...
Саня аж вздрогнул и даже будто бы протрезвел.
— Саня Ванеев не продается! — гордо вскинув голову сказал он. — Никогда! Ни-ког-да! Прошу, Макс, запомни это! И ты, Катенька, тоже! А для вас... — тут его снова заметно «повело», — а за вас... я любому горло перегр-р-рызу! Я вас в обиду никому не дам! Дай мне адрес этих гадов, я им напишу! Я им так напишу, что навсегда отстанут!!!
— Ладно, Саня, не надо, я сам! — похлопал я Саню по плечу. — И прости меня! Спасибо тебе за все!
В общем все кончилось тем, что мы полезли с Саней обниматься и целоваться. Катька умирала со смеху, глядя на нас.
Домой мы ушли в половине третьего ночи. Катька про кассету не забыла, и попросив ее на прощанье у Сани, получила с радостным ревом (исходящим от Сани) и «Скользящих», и еще целую гору прочих фильмов впридачу.
