— Есть, там... — ткнул я в экран монитора.
— Посмотреть можно? — одновременно спросили Саня с Катькой.
Я нашел второе пришедшее от Люси письмо и открыл файл Lussi.jpg. Вновь екнуло мое сердчишко, когда глянула Люси с экрана своими серыми глазищами.
— Ну-ка, ну-ка... — отстранил меня Саня и сел за клавиатуру. Он сохранил фотографию Люси на жестком диске, а потом запустил какую-то графическую программу и принялся колдовать. Сначала он убрал пышную прическу Людмилы, а вместо нее быстрыми мазками набросал как бы короткую стрижку светлой краской. Затем выделил нос Люси и чуть-чуть потянув за уголок выделенной области, увеличил его. Потом Саня притенил немного у Люси скулы, сделав их более выпирающими, немного более тонкими сделал губы... В общем, все делалось, конечно, грубовато — впопыхах, на скорую руку, — но когда Саня встал из-за стола, отойдя чуть в сторону, чтобы издали полюбоваться на дело рук своих, я громко ахнул. С экрана монитора смотрела теперь на меня... моя Катюха!
— Вау! Да это же ты! — выразил я свое изумление, переводя взгляд с экрана на настоящую Катьку.
— Что-то есть... — пролепетала она, вновь слегка побледнев.
— То-то она сразу показалась мне чем-то знакомой, — почесал я затылок. — Недаром она мне понравилась...
— Значит, понравилась все-таки? — сощурилась Катька.
— Так ведь... как ты можешь мне не понравиться! — нашелся я.
— Ну-ну! — продолжала щуриться Катюха, но видно было, что размышляет она уже не о моей «любвеобильности». В итоге своих размышлений Катька сказала: — В общем-то, ничего особенно странного в этом нет... Я имею в виду, что Люси на меня похожа. Устюг, хоть и называется Великим, на самом деле — городок небольшой. Это в средние века он имел большое значение, потому что лежал на пересечении торговых путей. А сейчас — провинциальный городишко; красивая набережная с историческими памятниками, церквями и прочим, современной застройки очень мало, а в основном — частный сектор. Кузнецкая улица как раз относится к частному сектору. Дом, в котором я жила, стоял на этом самом месте Бог знает, сколько лет, даже веков, может быть. Последний раз мой дед перестроил его еще до моего рождения. А мама жила в доме напротив. Ее предки тоже местные, жили там же и до революции. Так что ничего удивительного в том, что мои родители появились на свет и встретились нет. Удивительно другое — почему и там судьба каким-то образом связала Максима со мной?.. То есть, с Люси, конечно, но это почти одно и то же.
— Ты сама и ответила — судьба! — ввернул я. — Значит, ты — моя суженая. И никуда тебе от меня не деться!
— Я никуда и не собираюсь деваться. Но все-таки странно. Такое впечатление, что нами кто-то играет... Как в театре, или в кино. Все роли изначально расписаны, только сценария почему-то два, а может и больше... Несколько версий — на разный вкус.
— Это не кино, это программа! — вскинулся Саня. — А развилки — это условные переходы! Там стоит оператор условия, типа If, кто не знает — это «если» по-английски. Вот и получается: если царь отречется от престола в феврале семнадцатого — получим наш мир, если не отречется — получим мир Люси и Максима! И таких «если» может быть понатыкано очень много!
— А зачем? — спросил я.
— Ну, не знаю! — развел Саня руками. — Программы на разные случаи жизни бывают! Может быть даже — это игра, как Катя сказала. Сидит сейчас какой-нибудь всевышний мальчик и играет нами...
— А надоест — вырубит свой компьютер к чертям! — закончила Санину мысль Катька.
— Тем более — он у него что-то засбоил... — невесело усмехнулся Саня.
— Кстати, да! — поднял я указательный палец. — Если сейчас тот «компьютер» починят, то связь между нами и Максимом оборвется! А мы ведь ему не послали еще адрес Люси!
После моих слов все мы сразу засуетились, пытаясь одновременно сесть за Санин комп. Но Катюха быстро нас с Саней распихала по сторонам и начала строчить письмо Максиму:
«Максим!
Мы связались с Людмилой!
Вот ее адрес: Вологодская обл., г.Великий Устюг, ул.Кузнецкая, д.10.
Она тебя очень-очень-очень ждет! И любит, поверь мне, Максим!
Кстати, как оказалось, Люси — это мое воплощение в том мире. У нас общая родина, общие родители и, видимо, общая судьба. А я очень-очень люблю своего Максима, поэтому уверена, что и Люси тебя любит так же.
Максим, похоже, связь между нашими мирами недолговечна, она начинает уже пропадать. Поэтому не буду затягивать письмо — боюсь не успеть...
Но ты все же попробуй потом написать мне, когда встретишься с Люси, и она пусть напишет Максиму.
Ребята, любите друг друга! Поцелуйте друг друга за нас! Счастья вам!
Катя».
Я читал это письмо и чувствовал, как комок встает в моем горле. Катюха моя, Катюшка... Очень-очень меня любит! Я не выдержал и крутанув вертящийся стул, на котором сидела Катька, лицом (Катькиным, естественно) к себе, наклонился и поцеловал свою жену так, как, наверное, никогда еще не целовал. Она неожиданно заплакала, но какими-то светлыми, сияющими слезами и прошептала:
— А ты не знал, что ли?
Поняла, поняла моя Катенька смысл этого поцелуя.
— Теперь точно знаю! — ответил я.
Саня во время наших неожиданных действий деликатно отвернулся, но, наконец, кашлянул и сказал:
— Отправляйте письмо! Чует мое сердце неладное.
Катька потянулась к «мышке», но я ее остановил:
— Подожди! Пожалуйста, всего пару секунд!
Я дотянулся до клавиатуры и сделал в конце письма приписку:
«P.S. Максим, привет! Это я — Макс! Я ужасно рад, что там ты летаешь! Полетай за меня тоже! Ведь я — это ты, а ты — это я. Только тебе повезло больше... Но только в этом! В остальном у нас обоих все о’кей, потому что Катька-Люси у нас с тобой тоже одна, и она классная девчонка, поверь мне! Лети к ней и люби ее! Не пожалеешь!»
Катюха нажала кнопку «Отправить», и мы снова принялись целоваться. Бедный Саня скрылся на кухню.
22
Мы не стали больше дожидаться ничьих писем, мы убежали домой, оставив Саню в молчаливом
