каратэ. Однако если хорошенько подумать… Как говорит русская пословица, против лома нет приёма окромя другого лома. Десять мечей против двух ног — перевес явно не в его пользу. Даже знаменитый Брюс Ли вряд ли бы справился. Остаётся рассчитывать на чудо и молиться Богу, чтобы всё было не так страшно.
Аня, не отрываясь, следила, как раскаляется докрасна меч и так же, как и её друзья, молила Господа о помощи. И почему только в самую страшную минуту люди вспоминают о Боге? Причём даже закоренелые атеисты. Да потому что мы верим в чудо. И ещё верим в то, что чудо может сотворить только Бог. Парадокс! Но какой типичный для всех людей.
Анри вынул меч из огня и подошёл к Ивану. Оболенский приготовился к самому худшему. Однако Анри повернулся и резко приложил раскалённый клинок к шее Ветрова. Тот взвыл от боли и заорал:
— Ты чего, козёл, озверел?!
Хорошо, что Анри не понял его слов. Саша уже хотел нанести ему сокрушительный удар ногой, можно даже с фирменным разворотом Чака Норриса — больнее будет. Но сзади как из-под земли возник воин и приставил к спине острый меч.
Анри повернулся к Оболенскому.
— А говорил, что твой приятель глухонемой.
Он сделал шаг в сторону девушки. Ребята инстинктивно двинулись вперёд, загородив Аню.
Анри усмехнулся и снова обратился к Ивану:
— Кстати, на каком языке кричал твой приятель?
— Я же говорил, что мы пришли с севера. Русские мы, — ляпнул Оболенский первое, что пришло ему в голову.
— Кто-кто?
С оттенком усталой обречённости Иван повторил:
— Русские… Ну-у… Славяне, варвары, скифы, варяги, русичи, русы, москали, татары, в конце концов, — не знаю, как вы нас называете. Выбирайте любое.
— Русы? — Анри недоверчиво посмотрел на пленника.
— Русы.
— Схизматики?[49] Друзья Византии?
Иван согласно кивнул. Правда, ему очень хотелось добавить, что вопрос ещё не решён, кто есть настоящий схизматик, но благоразумно промолчал.
Анри слышал о дальних северо-восточных варварах. В своё время папа Григорий IX объявил против них крестовый поход.[50] И, вроде, ливонские рыцари захватили какие- то земли русов.[51] Но затем с Востока пришла более серьёзная опасность. Беспощадный монгольский хан Бату[52] с несметным воинством двинулся на запад и дошёл до Польши и Венгрии — ленов Германской империи. Было пролито столько крови, что весь католический мир содрогнулся. Это случилось всего два года назад. Анри прекрасно помнил, какой ужас и паника охватили католиков. Разговоры о жестоком Бату не смолкали и, разумеется, докатились до Лангедока. Армия Генриха Благочестивого была разбита, венгро-хорватское войско Белы V тоже не выдержало натиска монголов. Франция, Бургундия, Испания трепетали от страха уже за свои земли. На помощь полякам папа послал немецких рыцарей и французских тамплиеров, но они были разбиты наголову восточным ханом. Единственный, кто не боялся грозного Бату, это король Сицилии Фридрих II, отлучённый папой от Церкви ещё раньше. Говорили, что он вёл тайную и явную переписку с монгольским ханом. Благодаря разгрому венгров и договору с Бату ему удалось одержать победу в Ломбардии. Неизвестно, чем бы закончилось это вторжение, если бы сам Бату не повернул свои войска обратно на Восток.
— Ты видел кровавого хана Бату? — спросил Анри, наблюдая за реакцией пленника. — Он теперь, кажется, император русов.
— Бату не видел, но если вы, сеньор, пожелаете, могу о нём много рассказать.
Иван впервые назвал Анри сеньором, что удивило предводителя. Почему вдруг?
Иван продолжил:
— И рассказать могу не только о нём, но и о великих русских князьях. Да, русы платят дань своему сюзерену Бату, хану Золотой Орды, и признают свою зависимость. Но Бату не император русов. У Русов вообще нет императоров. Есть Великий князь — старший над всеми другими князьями, он получает ярлык на Великое княжение из рук хана Золотой Орды. Иными словами, хан Бату решает, кто будет старший над всеми русскими князьями.
— Допустим, я поверю, что вы русы. Но всё остальное заведомая ложь.
— Почему вы так уверены в этом?
Анри вернулся на своё место. Уселся и блаженно вытянул ноги к костру.
— Когда вы прибыли в Монсегюр? — задал он первый вопрос.
Иван на минуту задумался. Какую лучше назвать дату? А, в сущности, какая разница?
— Два дня назад.
— В какое время?
— На рассвете.
— Как вы прошли через посты крестоносцев?
— Мы знали секретные тропы.
— Кто вам их показал?
— У нас был проводник.
— Как его зовут? Откуда он?
— Его зовут… Стефан. Он из Лавланэ.[53]
— Кто он такой?
— Не имею чести знать. По виду — крестьянин. Предводитель нашего клана вёл переписку с Бертраном Мартеном. Мы получили указания следовать сначала в Лавланэ и найти там Стефана. Он должен был провести нас к Монсегюру, — вдохновенно и, как ему казалось, правдоподобно врал Оболенский.
— Итак, некий Стефан привёл вас в Монсегюр два дня назад. К главным воротам?
Иван согласно кивнул.
Анри подозвал одного из своих подчинённых и что-то шепнул ему на ухо. Тот удалился и скоро вернулся с ещё одним воином.
— Луи, твои люди несли стражу два дня назад у главных ворот Монсегюра?
— Да, сеньор.
— Кто-нибудь приходил в замок два дня назад на рассвете?
— Уже несколько дней никто не приходил, кроме одного человека, вы знаете о ком речь.
Анри обратился к пленнику:
— Вот видишь, как легко мы раскрыли твой обман. Итак, я даю тебе последнюю возможность сказать правду. Если не услышу ответа — моли Господа о спасении души, ибо это твой последний миг на земле. И последний миг твоих приятелей.
Иван запаниковал. Что говорить? Господи, ведь этот убийца может запросто повесить их ни за что ни про что. Как же так? А ведь они в прошлой жизни были друзьями. Вот насмешка судьбы.
— За что вы хотите убить нас? Мы ничего не сделали! — голос его почти сорвался на крик.
Однако Анри уже не на шутку разозлился.
— Вы не хотите говорить правду, значит, вы что-то скрываете. Кто вы такие, чёрт вас возьми?! — тоже выкрикнул он.
Оболенский, не выдерживая напряжения, закричал ещё громче:
— Кто мы такие?! Хотите знать правду?! Так вот вам правда! Мы вообще чужие в вашем мире! И не нужны нам ваши тайны! Никакие мы не лазутчики и не шпионы! Мы путешественники во времени! Мы люди из будущего! И сюда нас занесло случайно! И если вы нас убьёте, то нарушите исторический ход времени! Вашего мира тоже не будет! Всё разлетится в прах и превратится в ничто! Всё, что мы видим — средневековая дикость! Ваш мир ужасен!
Иван кричал, даже толком не осознавая, что конкретно он говорит. Слова лились сами собой. Он уже не мог сдерживаться. Безвыходность ситуации не просто угнетала его, а приводила в ужас.
