спрятана рация?
Решили подготовить и провести оперативную комбинацию: «случайно» познакомить гостя с опытным негласным сотрудником, обладавшим способностью быстро входить в доверие к незнакомым, даже очень осторожным людям. Задуманное удалось, агент госбезопасности сумел завоевать доверие западного эмиссара. Чекисты уже готовились к длительной операции с радиоигрой, когда агент на встрече сообщил:
— Эмиссар националистов ищет древний клад!
Сообщение вызвало вполне обоснованное недоверие. Но агент сумел убедить контрразведчиков в своей правоте. И тогда «гостя» из-за границы задержали. Долгое время эмиссар молчал, потом наконец нехотя признался, что состоит в «Обществе Иисуса». Кроме задания зарубежного националистического центра, он получил и тайное задание ордена отыскать клад, много лет назад спрятанный в склепе на одном из городских кладбищ: в тайнике находились бриллианты, золото и ценнейшие старинные манускрипты. Однако то ли план тайника оказался неверным, то ли иезуиты перепугали с кладбищами, но отыскать сокровища не удалось.
Не удалось обнаружить их и сотрудникам госбезопасности. Подобных эмиссаров, отправленных иезуитами на поиски сокровищ, в послевоенные годы неоднократно задерживали в Западной Украине и Белоруссии, а также в некоторых странах, входивших в так называемый социалистический лагерь. Вероятно, далеко не все поиски заканчивались безрезультатно, но проверить это нет возможности. Тайны иезуитских сокровищ остаются нераскрытыми.
Находясь в Белоруссии, я посетил давнего знакомого — Леонида Адамовича, историка и краеведа. Вечером, когда мы покуривали на лавочке, он спросил:
— Хочешь, расскажу давнюю историю про клад иезуитов?
От отца и деда Адамович слышал, что их дальний предок был знатным кузнецом и плотником, столяром и резчиком по дереву. В середине XVII века в окрестностях Пинска появился отряд казаков Антона Небабы. Тогда предка Леонида вызвал пинский каштелян Лука Ельский: он приказал выполнить, что потребует находившийся рядом монах. Это был иезуит. Он приказал в несколько дней по его рисунку изготовить большой и крепкий сундук с яйцеобразным дном, окованным красной медью. По форме он напоминал корпус корабля, а сверху и по бокам располагались массивные кованые кольца. Размером изделие предполагалось в рост человека, а внутри могли бы поместиться двое взрослых мужчин.
— Я не гробовщик, святой отец, — поклонился мастер.
— То не гроб, — ответил иезуит. — Выполняй приказ!
Заказ забрали ночью люди в чёрном: они погрузили сундук на телегу и увезли. Мастер помчался следом, стараясь, чтобы его не заметили. То, что он увидел, немало его озадачило. Несколько монахов при свете потайных фонарей положили в сундук запелёнатые в просмолённый холст вещи, захлопнули крышку, залили всё смолой и опустили сундук в яму. Мастер приметил место, отыскал знакомую тропку и припустился домой. К его удивлению и ужасу, он увидел у своих ворот чёрную фигуру в рясе. Монах костлявой рукой схватил мастера за грудки:
— Знаю, где ты был! — зловеще прошипел он кузнецу. — Но запомни, смерд: никто не сумеет взять то, что ему не принадлежит! Придёт час, к тебе и твоим потомкам обратятся мои братья, тогда вы укажете им место!
События разворачивались стремительно: Белоруссию присоединили к России, иезуиты исчезли, но мастер продолжал молчать. Однако никто не стукнул к нему в оконце и не спросил о кладе, а сундук так и лежал на болоте.
— Его вырыли? — не выдержал я.
— Какое, — отмахнулся Адамович. — Дед с братьями пробовали, да зыбун засасывает. А место могу показать.
Скорее на болото, чтобы увидеть загадочный иезуитский клад! Едва дождавшись утра, отправились в дорогу. Взяли высокие болотные сапоги, длинный металлический прут-щуп, верёвки и тонкий трос с крюком. Идём в лес. Примерно через час добираемся до заветного островка, и я вижу ту самую загадочную яму, похожую на воронку, с лужицей ржавой воды на дне. Адамович полез в яму и с размаху вогнал щуп в ржавую воду по рукоять. После второго или третьего сильного тычка щуп глухо стукнул о дерево. Когда мы его вытащили, на зазубренном острие сидела тёмная щепка.
— Гниёт, — покачал головой Адамович. — Будешь цеплять?
Я отказался: без машин и механизмов ничего не сделать. Монах был прав: никому не взять того, что ему не принадлежит!
После ужина, когда устроились покурить на прогретом за день солнцем крылечке, приятель чуть слышно спросил:
— Сомневаешься? — не дожидаясь ответа он ушёл в дом и вернулся с небольшой шкатулкой. — Вот, семейная реликвия. Это мастер в лесу нашёл, когда за иезуитами подглядывал.
Я открыл крышку шкатулки и увидел старинную золотую монету с незнакомым профилем на аверсе и ясно различимым словом «рекс» — «король»! Значит, сокровища «ордена шпионов» действительно существуют?!
«Общество Иисуса» до сих пор живо. Пусть «орден шпионов» лишился прежнего могущества и потерял былую силу, но у него ещё остался нерастраченным древний смертельный яд и множество неразгаданных тайн, в том числе тайны некогда превращённых в клады сокровищ…
ТАЙНЫ ЗНАМЕНИТЫХ
Лейтенант Пётр Шмидт
Почитаемый большевиками отставной лейтенант русского военного императорского флота Пётр Шмидт, поднявший мятеж на крейсере «Очаков» в 1905 году, как выяснилось, давно страдал серьёзными психическими расстройствами. Предполагается, именно они и привели к трагическим событиям…
Образ лейтенанта Шмидта — с фигурой Дон-Кихота и горящим взглядом революционного пророка — старательно создавался большевистской пропагандой в литературе и кинематографе. Петра Петровича умело показывали тонким, чутким человеком, лишённым семейного счастья, завязавшего со случайной попутчицей в поезде трогательный роман в письмах. Некоторые историки писали, будто бы жена отставного лейтенанта чуть ли не доносила о его революционных настроениях в охранку. Но документов, подтверждающих эти измышления, обнаружено не было. Наоборот, Доминика Гавриловна Шмидт как верная собака служила своему странному мужу, кочевала за ним по всей необъятной империи, терпела холод и неустроенность быта, родила ему сына Евгения, лечила больного мужа и только под давлением обстоятельств, созданных самим психически нездоровым Шмидтом, ушла от него. Лишённый «семейного тепла и уюта революционный лейтенант» так вёл себя во время припадков, что напугал сына, сделав ребёнка больным.
Не понимая и не разделяя истерично-революционных взглядов мужа, Доминика Гавриловна после ареста Шмидта кинулась самоотверженно защищать его, старалась поднять общественность и спасти Петру жизнь. Не её беда, что сделать это не удалось, — Шмидт сам более не хотел жить и был даже рад покончить со всем, громко хлопнув дверью…
Как вспоминала Д. Г. Шмидт, её муж давно обнаруживал признаки психического расстройства,
