Естественно, на ипподром его взяли.
На жаре в гостевой ложе Эйнтри «Сильвер» сделался невыносимым, но Цыбуля к пуговицам не прикоснулся. Чего не вытерпишь ради престижа страны!.. Он снова поднёс бинокль к глазам…
– Excuse me, sir, – неожиданно раздалось справа. – Who is the number five there? [17]
Цыбуля неохотно оторвал глаза от бинокля. Рядом стоял невысокий подтянутый сухощавый мужчина. Они с Василием были примерно ровесниками…
НИКАКИХ КОНТАКТОВ! – бескомпромиссно гласил инструктаж. Труженикам незримого фронта везде мерещились вражеские агенты. Ну а что первым долгом содеет советский человек, оказавшийся за границей? Естественно, кинется к тем самым агентам, чтобы «всё рассказать». Если, конечно, не следить за ним в оба…
Ну так и что теперь делать – притвориться, будто не расслышал вопроса?..
Нет, не получится. Иностранный господин смотрел прямо на Василия и с вежливой улыбкой дожидался ответа. Цыбуля опустил бинокль. Как-никак в школе и в институте у него по английскому стояла крепкая тройка… Пауза некорректно затягивалась, и Василий принял решение. А-а, была не была!.. Он криво усмехнулся и выдал:
– Jockey or horse?[18]
Ах, стыдобища наша вечная – не выученный в школе английский!.. Василию бы вежливо поинтересоваться, кто конкретно привлёк внимание собеседника: конь или наездник. Но по-английски…
– Меня Красный Ром интересует, – c трудом разобрал Цыбуля новый вопрос, причём кличку «Red Rum» воспринял сначала самым традиционным образом и точно опростоволосился бы, если б вовремя не вспомнил программку. Между прочим, у его собеседника программки в руках не было. «Тоже, на скачки пришёл, самым основным не запасся…»
Красный Ром, в ту пору ещё не увенчанный оглушительной славой, значился в списке участников Большого Национального под номером восемь. Василий преодолел языковой барьер очень просто. Развернул свою программку, прижал пальцем соответствующую строчку… и выговорил по- русски:
– Вот.
Иностранец так и расцвёл:
– Oh! Thank you. So, I see, you are guest too? May I ask, what is your country? Poland? – Заметил характерный южный загар Василия и поправился: —No, let me guess… Greece?
Turkey? Jugoslavia?[19]
– Россия.
– You are Russian? Really?![20] —оживился разговорчивый господин.
– О чём беседуем, джентльмены?.. – вкрадчиво послышалось из-за спины. Цыбуля обернулся. Позади стоял второй секретарь посольства. Как обычно, при голливудской улыбке, намертво приставшей к лицу. – Позвольте помочь с переводом…
Секретарь своё дело знал: тут же поманил рукой кого-то из группы. Мигом подошёл переводчик, а с ним и «дядя Петя». Весьма озабоченный.
– Да вот… за коней гутарим. – Василий с усмешкой продемонстрировал программку. – Думаем, кто скачку выиграет. Мистер вот считает, что Красный Ром.
– Yes, I’m pretty sure, – подтвердил незнакомец. – Red Rum.[21]
– Какой-какой ром?.. – встрял «дядя Петя». – А-а, лошадка… Я-то решил, на троих соображаете, присоединиться хотел. Помните?.. «Четвёртым будешь?» – «Буду! Погодь, а почему четвёртым? Вас же двое всего?» – «А троих мы уже послали…»
Василий слушал этот бред с облегчением и благодарностью. Похоже было, Олег Павлович его спас. Не от «иностранного агента», конечно.
Представление участников скачки – а их было более тридцати – тем временем подходило к концу, зрители занимали места у перил, волновались, вытаскивали бинокли. Зашевелились и наши. Посол, привлечённый поведением обычно незаметного «дяди Пети», тоже двинулся к Цыбуле, стоявшему у самых перил, и вот тут-то двери, ведущие в ложу, широко распахнулись. По балкону стремительно прошагали два молодых человека – настороженные, с пронзительными глазами… а следом неспешно выплыли две дамы. Обе невысокого роста. Одна – пожилая. Другая – чуть постарше Цыбули. В неярком голубом костюме а-ля конно-спортивный редингот и такого же цвета шляпке с узкими кругленькими полями… Эту даму держал под руку рослый, очень худощавый, лысоватый джентльмен. Следом шествовал офицер-гвардеец в форме вроде средневековой. Он держал на руках маленькую собачку; пёсик сидел свесив передние лапки, словно так тому и следовало быть. Дамы о чём-то оживлённо беседовали…
Посол прошептал углом рта, но так, что услышали все окружающие:
– Внимание, товарищи! Королева!..
Мог бы и не предупреждать. Перед Высочайшими Персонами в ложе немедленно образовался живой коридор, и охрана тут была ни при чём. Королевы приветствовали знакомых учтивыми наклонами шляпок. Возле некоторых приостанавливались: слегка пожимали руки, обменивались несколькими фразами. Никто не падал перед ними ниц, но кланялся каждый. Естественно и привычно…
Членов советской делегации кланяться не обучили. И, дабы дело не кончилось международным конфликтом, весь «табунок» тихо отступил в глубину ложи. Вот только послу, Василию и «дяде Пете» отступать было некуда. Они как стояли у перил, так там и остались. Не удирать же, проталкиваясь, словно в трамвае, на другую сторону импровизированного коридора…
Королевы не спеша двигались мимо.
Василий всё же попытался убраться за солидную спину посла – человека бывалого, понимающего в этикете: уж он-то небось знает, что делать… Не успел. Елизавета Вторая узнала посла, остановилась напротив, и Василию пришлось замереть.
А она протянула руку в перчатке:
– Оказывается, русские дипломаты тоже интересуются скачками? Вы поставили на кого- нибудь? За кого вы болеете?
Посол нашёлся мгновенно. Галантно раскланялся, пожал кончиками пальцев ей ручку и вежливо произнёс:
– Я, к сожалению, не специалист в вашем национальном спорте, Ваше Величество. Я лишь сопровождаю делегацию наших ведущих коннозаводчиков… – Тут он обернулся, как бы ища поддержку у себя за спиной, но, кроме Василия Цыбули и «дяди Пети» – полковника госбезопасности, никого не обнаружил. Однако снова не растерялся: – Позвольте представить вам, Ваше Величество, одного из перспективнейших коннозаводчиков нашей страны…
И осёкся. Фамилии и имени Василия он не знал. Что ж! Он подтолкнул Цыбулю вперёд и, продолжая улыбаться королеве, коротко приказал:
– Представься!
– Василий Цыбуля, директор государственного зерносовхоза «Свобода»! – отрапортовал Василий по-русски. Переводчик немедленно перевёл.
– Вот как? – Голубая шляпка чуть наклонилась. – И каких лошадей вы разводите?
– Чистокровных верховых… Английских скаковых!
Мало ли, вдруг переводчик запутается в названии породы!
– Надеюсь вскоре увидеть ваших питомцев на скачках, – ответила королева. – Я, знаете ли, тоже держу лошадей. И чистокровные – мои давние любимцы… А вы? – повернулась она к недавнему собеседнику Василия, тому, что спрашивал про Красного Рома. Стояли они по-прежнему рядом, и Её Величество посчитала его за советского делегата. – Вы тоже разводите лошадей?
Иностранному джентльмену переводчик не понадобился. Он вытянулся в струнку, щёлкнул
