жениться», а теперь, когда ваша мечта вот-вот исполнится, ты опять беспокоишься…
Нонна Анатольевна невольно улыбнулась:
— Что поделаешь, матери вечно беспокоятся за детей, так уж мы устроены. Но дело не только в этом. Ведь вы с Валерией знакомы не очень давно…
— Мама, этого времени вполне достаточно, чтобы узнать человека, — нетерпеливо ответил Вадим. — Она замечательная, и я ее люблю.
— А она тебя? — спросила мать. От этого простого вопроса Вадим вдруг опешил и не сразу нашелся что сказать.
— Ну… Любит, конечно, — убежденно произнес он наконец.
Однако от Нонны Анатольевны не ускользнуло секундное колебание перед тем, как он ответил.
— Вадим, я, разумеется, мало знаю Валерию, но мне кажется, вы с ней… слишком разные люди… Я имею в виду и профессию, и образование…
— Мама, ну о чем ты говоришь? — усмехнулся Вадим. — Я прекрасно знаю, что ты думаешь. Валерия — девушка не нашего круга. Так ведь? И только из-за того, что она работает в казино. Пойми, жизнь изменилась. Все смешалось, как говаривал классик. Научные работники сидят в ларьках или подрабатывают извозом, а мальчики, не кончившие школу, работают брокерами на биржах и делают большие деньги. Нет ее больше, вашей интеллигенции.
— Все так, конечно, — вздохнула Нонна Анатольевна. — Когда-то мы с твоим отцом мечтали о другом: мы надеялись, что ты будешь, как отец, преподавать, займешься наукой…
— Не волнуйся, мама, теннис в наше время отнюдь не худший способ зарабатывать на жизнь. А что касается Валерии, можешь не переживать. Она со следующей недели уходит из казино.
— А где же она будет работать? — с интересом спросила Нонна Анатольевна, которая не допускала мысли, что здоровая молодая женщина без детей станет сидеть дома.
— Что-нибудь придумаем. Куда торопиться? Да ты не волнуйся, — добавил Вадим, заметив озабоченное выражение на лице матери, — мы вас с отцом обременять не будем.
— Да что ты, Вадим, — расстроенным голосом произнесла мать. — Наоборот, пока вы только начинаете совместную жизнь, нам будет приятно, если мы сможем вам помочь. И жить вы вполне можете здесь, места хватает.
Вадим подошел к матери, обнял ее и чмокнул в щеку.
— Спасибо, ма. Я знаю, что на тебя всегда можно рассчитывать. Но мы с Лерой твердо решили, что будем жить отдельно. Кстати, насчет квартиры вчера договорились окончательно.
— Это на Петроградской? Так вы все-таки решили? Не дороговато ли?
— Да не волнуйся, мама, — засмеялся Вадим. — Пора тебе привыкнуть к тому, что твой отпрыск сам может устраивать свою жизнь. Ты лучше проверь, всем ли ты отправила приглашения.
— Хорошо, что напомнил. Я сегодня как раз собиралась позвонить тете Зине. Вот она будет рада. — Нонна Анатольевна о чем-то задумалась и нерешительно сказала:
— Вадим, а та девочка, художница, Кристина, как у нее дела?
Вадим недовольно поморщился:
— Мама, мы не виделись уже не знаю сколько времени. По-моему, у нее все в порядке, но вообще это уже старая история. Ты не вздумай при Валерии такие вопросы задавать, она у меня ревнивая.
— Ну уж на это у меня сообразительности хватит, — ответила Нонна Анатольевна и пошла к себе в комнату, но выражение лица у нее было по-прежнему задумчивым и немного грустным.
Разумеется, даже вопроса не вставало о том, чтобы пригласить на их свадьбу Антона. Мудрая Валерия ни разу даже не упомянула этого имени. Ни к чему. Она прекрасно знала, что мужчины имеют очень глупую привычку ревновать не только к настоящему, но и к прошлому.
Поэтому не стоит распространяться по поводу своих прошлых романов, да и их число лучше держать в секрете. Поскольку выдать себя за девственницу все же трудновато, приходится признать наличие в прошлом романа. Но желательно одного и обязательно неудачного.
Валерия знала, что Вадим видел Антона и догадывается, что между ними в прошлом была вовсе не платоническая любовь, но в подробности не вдавалась, а Вадим, даже если его и интересовала прошлая жизнь его невесты, а теперь жены, никогда не высказывал этого интереса вслух. Это было бы ниже его достоинства. Сама же Валерия также не заговаривала о своем прошлом, как и не расспрашивала Вадима о его первой влюбленности и первом поцелуе.
Само собой разумелось, что ни Антона, ни Кристины на их свадьбе не будет, хотя в глубине души Валерия была бы вовсе не против того, чтобы они воочию увидели ее успех, и, любуясь своим отражением в большом зеркале Дворца бракосочетания, Валерия втайне досадовала на то, что сейчас ее не видит Антон. «Пожалел бы, что так со мной обходился, — думала Валерия. — А ведь на месте Вадима мог бы быть и он. Но оказался такой скотиной… И все-таки жаль, что он не узнает…»
Она была даже готова позвонить ему и сообщить о готовящемся событии, но телефон Антона молчал, а как найти его, она не знала. Удивительно, но только сейчас ей вдруг показалось странным, что она не имеет представления о том, где он живет, кто его родители, и даже не знает его фамилии.
«Жаль, — вздохнула она. — Ну и фиг с ним».
* * *
Меж тем Антон прекрасно знал о свадьбе Валерии и Вадима и был осведомлен, где и когда будет проходить это торжество.
Как известно, все на свете подвержено сезонным колебаниям. И на смену холодам приходит теплое лето. То же самое касается и человеческих отношений, поссорились — помирились. Заклятые враги превращаются в друзей, и наоборот, впрочем, второе происходит, пожалуй, чаще.
Антон и Валентин Эдуардыч Бугаев в данном случае проявили себя как лучшие представители человеческого рода. На смену открытой вражде, дошедшей даже до открытых разборок, пришел мир. Обе враждующие стороны оценили друга друга и пришли к выводу, что кот Леопольд был прав — надо жить дружно. Тем более что от дружбы было в данном случае куда больше пользы.
А потому разборка в «Астории» была забыта и враждующие в прошлом стороны перешли к конструктивному диалогу.
Действительно, оказалось, что один ум хорошо, а два — лучше. Валентину Эдуардовичу, пожалуй, не пришло бы в голову организовать солидную структуру вроде инвестиционного фонда, у Антона бы просто не хватило сил пробить эту идею и претворить ее в жизнь,
К тому же Антон куда лучше Эдуардыча разбирался в людях. Он был самый настоящий «инженер человеческих душ», посильнее, чем «Фауст» Гете. Он безошибочно умел нащупать в каждом человеке болезненное, слабое и использовать это на всю катушку.
— Человек подозрителен, жаден и глуп. И надо играть на сочетании этих качеств. Чем больше процентная ставка — тем лучше. А чтобы поверили, надо бы привлечь какого-нибудь дурачка с харизмой, — говорил Антон.
Валентин Эдуардович не был уверен, что в точности означает «харизма», но догадывался, что у него самого ее, пожалуй, нет.
— Ну а где его взять, с этой, как ее…
— Посулить, жалованье хорошее положить. Подкупать-то как раз не надо, я имею в виду прямой подкуп. Человек должен быть тем и ценен, что он честный и сам во все верит.
— Да где ж ты такого цуцика возьмешь? — захохотал Эдуардыч. — Таких днем с огнем нынче не сыщешь.
— Ну почему же, — хмыкнул Антон, — Лерка Бабенко вас на свадьбу не звала? Уж наверно, не забыла начальство.
— Да, чего-то такое было, — кивнул Валентин Эдуардович. — Кого-то она подцепила наконец, то ли футболиста, то ли… как его…
— Известный теннисист, между прочим, — заметил Антон. — Не помните, кем зеркало-то в сортире раскокали?
— Да, Митяй с Жекой погорячились, ты уж извини, — хохотнул Эдуардыч и уже серьезно спросил: — Так ты думаешь, он согласится, после зеркала-то?
— Так он вас не успел запомнить, я думаю, — ответил Антон. — А охранников будете с собой брать,
