кто лучше — игрок или запойный алкоголик.
Итак, надо было очень серьезно все обдумать и взвесить. Можно уехать за границу. Но куда, к кому? Денег хватит на первое время, но что будет потом? Хорошо, если она удачно выйдет замуж, а если нет? Валерия знала, что нравится мужчинам, но замуж ее не торопились звать. Один Вадим попался, и то не без некоторых хитростей с ее стороны.
Валерия задумчиво шла по Невскому, мрачно разглядывая его меняющийся облик. «Знать бы языки… английский…» — думала она, искренне не подозревая, что для этого надо было в школе зубрить иностранные слова, а не хвастаться тем, что, кроме «Май нэйм из Лера», ничего на этом языке не знаешь. На самом деле Валерия знала еще «Ай лав ю» и «Маде ин». Знание иностранного языка представлялось ей врожденной способностью, которая у одних людей есть, а у других отсутствует. Начать учиться ей даже в голову не приходило.
Она спустилась в подземный переход под Садовой. Просила милостыню старушка в старой болоньевой куртке, которую лет пятнадцать назад носил ее внук, рядом на перевернутом ящике дед торговал пемзой, лыком для мочалок и почти черным хозяйственным мылом.
«Господи, — с отвращением подумала Валерия, — неужели теперь так всю жизнь? Надо было сразу ехать в Москву».
По сути дела, Лере Бабенко было все равно куда ехать — в Москву, Ленинград или Киев. Из Днепродзержинска эти столицы казались практически равноценными. Почему она остановила свой выбор на Ленинграде? Она и сама не знала. То ли в то время показывали «Новые приключения итальянцев в России», то ли какая-то подруга уехала в Ленинград… Да и про ленинградцев ходили легенды о том, что они особо культурные и вежливые. «Например, Эдуардыч», — усмехнулась Валерия, вспоминая все эти рассказы.
И вот теперь, уже после перестройки, стало очевидно, что она здорово просчиталась. Богатые люди со всей России съезжались именно в Москву. Стоило в каком-нибудь Урюпинске чуть выдвинуться «Хопер- инвесту» или «Русскому дому Селенга», как его устроители тут же перебирались в первопрестольную, по которой ездили как хозяева, переговариваясь друг с другом по радиотелефонам,
По сравнению с сытой капиталистической Москвой Питер выглядел убого. Здания, хоть и значительно более красивые по своему замыслу, трескались, время от времени падали балконы, а люди донашивали то, что купили десять лет назад, и постепенно злобились, но в массе все-таки оставались вежливыми и культурными, если не считать неизвестно откуда выползавших наверх эдуардычей. Короче, здесь было форменное не то.
«Надо ехать в Москву, — продолжала думать Валерия. — Сниму квартиру. Хорошо бы устроиться в фирму».
Она посмотрела на часы, которые недавно установили на углу Невского. Без пяти шесть. «Нет ли кого в Москве?» — продолжала размышлять Валерия,
— Мадам Воронов, — услышала она рядом приятный мужской голос.
Валерия резко обернулась.
— Добрый вечер. Вы меня не узнаете?
Рядом с ней, улыбаясь, стоял мистер Уолш. Вот уж кого она в этот момент не ожидала увидеть, так это почтенного мистера Уолша. Он широко улыбался, показывая свои белоснежные зубы.
— Я рад вас видеть, — заговорил он, пожимая руку, которую протянула ему Валерия. — Я с удовольствием вспоминаю нашу встречу. Как поживает ваш супруг?
— Спасибо, прекрасно, — машинально ответила Валерия.
У нее мелькнула мысль, что, раз уж ей попался этот англичанин, может быть, стоит с ним пообщаться — вдруг из этого выйдет какой-нибудь толк, но она не могла сообразить, с чего начать.
Мистер Уолш сам пришел ей на помощь:
— Вы куда-то торопитесь? Я могу вас подвезти, у меня рядом машина с шофером. Но если вы не спешите, я бы хотел угостить вас чашечкой кофе.
— Спасибо, с удовольствием, — ответила Валерия. Мистер Уолш привел ее в уютное кафе на втором этаже, где подавали восхитительные пирожные, которыми славится «Гранд-отель Европа», а чашка кофе обходится в пять долларов.
Мистер Уолш завел непринужденную светскую беседу, рассуждая о русском искусстве, об архитектуре, о своей любви к России. Упомянул он и о художнике Вадиме Воронове, работы которого высоко котировались и хорошо шли на аукционе Сотби.
— Жаль, что мне не удалось уговорить семью вашего мужа продать «Женщину с петухом», — как бы между прочим сказал мистер Уолш. — Они могли бы получить за это полотно солидную сумму.
Валерия смутно вспомнила, как Вадим как-то рассказывал ей про эту картину, — это был то ли портрет его бабушки, то ли еще какой-то родственницы. Валерия не очень вслушивалась и подробностей не запомнила.
— Да, у них это вроде семейной реликвии. — Валерия едва заметно пожала плечами.
— Возможно, вы, мадам Воронов, могли бы еще раз поговорить со своим мужем и его родителями — улыбнулся англичанин.
— Я попытаюсь, — не очень уверенно пообещала Валерия. — У нас сейчас такое положение, что деньги очень нужны.
«Может, зря продала дом», — мелькнуло у нее в голове.
— Я был бы вам очень признателен, — многозначительно произнес мистер Уолш.
— Но, честно говоря, я не уверена в успехе, — продолжала Лера. — В последнее время с ним стало очень трудно. Вы, наверно, слышали про Рим?
— О да, — кивнул Уолш, придав лицу серьезное, даже соболезнующее выражение, — это ужасно. Вышла какая-то ошибка.
— Да кто ее знает, ошибка или нет, — махнула рукой Валерия. — Это ведь и не важно. Главное, его сняли соревнований и денег не заплатили. А теперь, даже если докажут, что это ошибка, денег не вернут. А разговаривать с Вадимом стало просто невозможно. Он такой упрямый, раздражительный. Чтобы с ним общаться, нужно ангельское терпение.
— Я вас понимаю, — по-прежнему серьезно кивнул англичанин. — Я заметил, что многие русские мужчины, к сожалению, не умеют ценить по достоинству своих жен.
— Где уж им! — подтвердила Валерия.
— Извините меня, мадам Воронов, — после минутного раздумья начал англичанин, — возможно, я мог бы помочь вам. Поверьте, для меня это будет большой честью.
Валерия искоса взглянула на коммерсанта, такого ухоженного и респектабельного. Мистер Уолш явно старался ей понравиться. Она вдруг подумала, что ведь ничем не рискует.
— Да, мистер Уолш, — ответила она. — Вы проницательный человек.
— Я работаю с людьми и должен в них разбираться, — улыбнулся мистер Уолш. — Кстати, мне будет приятно, если вы будете называть меня Сэмюел, — любезно добавил он.
— Хорошо, пусть будет Сэмюел, — кивнула Валерия. — Дело в том, что, фактически, наша с Вадимом семья находится на грани распада. Про Рим вы знаете. Но это еще не все. Я в свое время познакомила его с очень солидными людьми, если бы он их держался, он мог бы сделать карьеру в бизнесе. Надо было только сходить, поговорить, объясниться. Я и заикнуться об этом боюсь, — завершила свой рассказ Валерия.
— Я вам сочувствую, мадам Воронов.
— Зовите меня Валерия, — улыбнулась она.
— Благодарю вас, Валерия. — Мистер Уолш церемонно склонил голову. — Я часто бываю в России, многое здесь меня привлекает, но я не могу не удивляться отношению русских мужчин к женщинам. Почти все позволяют женам работать, большинство не в состоянии обеспечить семью. В Англии мужчина женится, когда он уверенно стоит на ногах и готов взять ответственность за семью. Ваш муж очень милый молодой человек, но не ценит сокровище, которое ему досталось. Мне кажется, вам нужен мужчина с жизненным опытом, с чувством ответственности.
Было очевидно, что именно себя мистер Уолш считает образцом ответственности и жизненного опыта.
— Жаль, что я не могу показать вам мой дом в графстве Хартфордшир, — задумчиво продолжал он. — Его построил мой прадед, основатель нашей фирмы. Между прочим, это памятник ранней
