Чхунхян и пришли ее спасти? Да заходите же скорее!
Она взяла его за руку, провела в комнату и, усадив перед светильником, принялась разглядывать: да он стал нищим из нищих! У матери даже дыхание перехватило.
— Что случилось?
— Дела у меня так плохи, что и сказать невозможно. Когда мы приехали в столицу, отцу отказали от должности, и мы разорились. Батюшка пошел служить учителем, а матушка ушла жить к своим родителям. Так и разбрелись все. А я вот пошел к Чхунхян. Думал взять у вас тысячу монет, но теперь вижу, что дела у нас одинаково плохи.
Мать Чхунхян, услышав такое, даже задохнулась.
— Бессердечный ты человек! После разлуки от тебя не было ни одной весточки! Вот каким ты оказался! Я-то надеялась на тебя, а вышло вон как хорошо! От тебя толку, как от выпущенной стрелы или пролитой воды. Но пенять теперь не на кого! Что же будет с моей Чхунхян?
В ярости она подскочила к нему и укусила за нос.
— Кто же виноват, нос или я? Теща гонит меня. Как бессердечно небо, шлет все напасти — ветер, дождь, гром и молнию!
Тут мать Чхунхян просто онемела.
— Конечно, когда господа неправы, они всегда стараются выкрутиться!
Моннёну захотелось посмотреть, как она будет вести себя дальше.
— Я прямо умираю с голоду! Дайте мне хоть ложку каши! — попросил он.
— Риса нет! — отрезала мать.
Неужто у нее не было еды? Конечно, она сказала это в сердцах!
А Сандан, услышав сердитый голос хозяйки, забеспокоилась. Не находя себе места от волнения, она тихонько заглянула в дверь: да это наш господин! Вот хорошо-то! И она стремительно вбежала в комнату.
— Здравствуйте, господин! Как изволит поживать ваш батюшка? А матушка здорова ли? Все ли спокойно было в дальней дороге?
— У вас тут такая беда...
— Да я-то что... Ах, хозяйка, хозяйка! Старая хозяйка! Не надо так! Не надо! Ради кого же он пришел издалека, из-за тысячи ли? Почему вы так плохо его встречаете? Если барышня узнает, отругает нас!
Она пошла на кухню и к оставшемуся рису добавила свежего перца, квашеной капусты и пряностей, потом налила полную чашку холодной воды и подала на деревянном подносе.
— Закусите, прошу, пока я приготовлю горячее. Ведь вы проголодались!
— О рис, давненько я тебя не видел! — обрадовался Моннён и, вывалив все в одну миску, перемешал, без палочек, прямо руками сгреб к одной стороне и съел так быстро, словно краб упрятал глаза от ветра.
— Ого! Да ты уже научился лопать как попрошайка! — воскликнула мать. А Сандан, думая о судьбе своей барышни, не смела громко плакать и только слезы глотала да приговаривала:
— Что же это будет? Что же это будет? Как спасти нашу барышню, такую хорошую? Как же так? Как же так?
У Моннёна сердце замирало, когда он смотрел на нее, всхлипывающую.
— Сандан, не надо плакать! Не надо! Твоей барышне сейчас очень плохо, но разве она непременно умрет? Если мы постараемся, придет день спасения!
— Ого! Да ты спесив! — заметила мать Чхунхян. — Прямо как настоящий барин! Только почему это у тебя такой вид?
— Вы не обращайте внимания на слова хозяйки, — сказала Сандан. — Ей уже много лет, любит поворчать. А тут еще такая беда! Стоит ли сердиться на слова, сказанные в сердцах? Кушайте, пожалуйста, горячее!
Моннён взял столик с едой, но думы о Чхунхян не давали ему покоя. Гнев поднялся у него до небес, в душе все кипело, все внутри клокотало, и ужин потерял всякий вкус.
— Сандан, убери столик!
Он вытряхнул пепел из трубки.
— Послушайте, теща! Я должен ненадолго увидеть Чхунхян.
— Конечно, должен! Если б ты не пошел к ней повидаться, кем бы ты был?
— Ворота сейчас закрыты, — заметила Сандан. — Вот ударит колокол — сразу и пойдем!
Тут как раз прозвенел колокол: «Тэн! Тэн!» Сандан поставила на голову столик с едой, взяла фонарь, а Моннён с матерью Чхунхян пошли следом. Они дошли до ворот темницы. Кругом было тихо, даже тюремщика нет.
А Чхунхян в это время, то ли во сне, то ли наяву, видит, будто приходит к ней супруг в золотой шапке на голове, в парадном красном одеянии. Всем сердцем тоскуя, обнимает она его за шею и говорит: «Я так много думала о вас!»
— Чхунхян! — позвали ее, но она не отвечала.
— Крикни громче! — посоветовал Моннён.
— Нельзя! Здесь же рядом управа. Будем громко кричать, правитель, чего доброго, спрашивать станет. Уж вы немного подождите!
— Зачем ему спрашивать в такое время? Я позову тихонько. Чхунхян!
Чхунхян встрепенулась.
— Этот голос! Во сне он или наяву? Как он мне мил!
А у Моннёна даже дыхание перехватило.
— Скажите, что это я пришел!
— Если сказать, что пришел ты, ей станет плохо. Уж лучше помолчи!
Чхунхян испугалась, услышав голос матери.
— Мама, зачем вы пришли? Вы все ходите здесь, все думаете о своей негодной дочери. Так ведь и упасть недолго! Не надо ко мне ходить!
— Ты не беспокойся, приди в себя! Пришел...
— Пришел? Кто пришел?
— Да так, пришел...
— Я умру от тоски! Скажите! Я во сне видела любимого и говорила ему, что все время думала о нем. Может, пришло письмо из столицы? Что, он приедет? Чиновником?
— Ох, не надо страдать! Твой, как его там, хозяин ли, муж ли, нищим вернулся!
— Ой, что это значит? Мой супруг пришел? Неужто я увижу наяву любимого, что приснился мне во сне?
Через щель в дверях она взяла его руку и ни слова не говорила, даже не дышала.
— Кто это здесь? Наверное, мне он снится. Неужели я вижу любимого, о котором так тосковала? Теперь не стану горевать о смерти! Отчего так бесчувственна злая судьба? После разлуки с вами мы с мамой все время грустили, долго тянулись месяцы и дни. Печальная у меня судьба, теперь я умираю, избитая палками. Вы пришли меня спасти?
Она радовалась, пока не пригляделась к нему. Как тут не встревожиться?
— Любимый, я не горюю о смерти, но с вами-то что случилось?
— Чхунхян, ты не тоскуй! Судьбу человека вершит небо, и ты сейчас страдаешь, но не умрешь!
Чхунхян позвала мать.
— Мы ждали супруга из столицы, как ливня в семилетнюю засуху, но сломалось посаженное дерево, разрушилась башня, сложенная с великим трудом! Несчастная моя судьба! Ничто теперь меня не спасет! Матушка, после моей смерти вы уж сделайте так, чтобы не было мне обидно. Шелковое платье, что я носила, лежит в сундуке, украшенном фениксами. Вы его продайте, а взамен купите хансанского полотна, сделайте ему платье с длинными рукавами, да так, чтоб красиво было. Продайте юбку белого шелка, купите шляпу чиновника и башмаки. В моей шкатулке есть янтарь, ножички и кольцо из нефрита, продайте все это и сшейте ему рубашку с шароварами, чтоб не выглядел он так безобразно. Я ведь умру, не сегодня завтра покину суетный мир, и мне ничего не нужно! Продайте по любой цене все вещи из сундуков, украшенных фениксами и драконами, готовьте ему лучшие яства, а после моей смерти ухаживайте за ним так, будто я
