Услыхав, что фазаночка овдовела, он начал собираться в свадебный путь жениха, даже и не подумав предварительно посвататься, как того требует закон. Чтобы внести в дом невесты свадебного гуся, пригласил он гуся, дружкой — голубка, шафером — рослого журавля. А красавец-зимородок отправился к невесте с подарками.
Вот приходит зимородок, спрашивает:
— Дома ли невеста-фазаночка? К ней жалует сам селезень-женишок!
Услыхав это, фазаночка заплакала и говорит:
— Хоть я и беззащитная вдовушка, но зря он все-таки думает, что можно взять меня замуж силком, пока я не погадала, как положено, о четырех счастливых числах...[317]
А подоспевший к этому времени селезень отвечает:
— Кто же соблюдает все церемонии и узнает четыре счастливых числа, когда сходятся вдовец и вдова? В подобных случаях жениху и невесте полагается лишь сравнить стихии, под которыми оба родились, чтобы определить, принесут ли они им счастье. Однако выберем все же наиболее благоприятный для свадьбы срок.
И, свершив уставное гаданье, селезень заявил:
— Нам благоприятствует как раз сегодняшняя ночь. Заключенный в такую ночь брак — источник счастья. Поэтому не тратьте зря слов и взойдите на брачное ложе!
Смеется фазаночка:
— Мужчина, вы говорите гнусные вещи!
Тогда селезень принялся расписывать ей свое житье-бытье:
— Только послушайте, в какой роскоши я живу! Как на ладони видны мне страны блаженных на горе Пэнлай и страны блаженных на острове Инчжоу. Я смотрю, как бессмертные катаются на лодках по зеркально-голубым водам текущих там рек, любуются на светлый месяц и с хмельным к тому же не расстаются. Устроив себе жилище из ряски и аира, привольно купаюсь я в струях озера Дунтин и реки Сян, досыта наедаюсь серебристою свежей рыбкой. Где во всей вселенной найдется существо, счастливее меня?
А фазаночка ему:
— Говорят, жизнь на воде хороша. Но разве можно ее сравнить с жизнью на суше? Послушайте лучше, как живем мы... Весело гуляем на широких равнинах, поднимаемся на вершины высоко громоздящихся гор и обрывистых скал, любуемся оттуда всем, что лежит вокруг, по всем восьми направлениям! Поздней весной, в третью луну, когда зеленая ива перед «Пристанищем путника» начинает играть свежими весенними красками, а золотистая иволга прыгает на ней с ветки на ветку, когда веет весенний ветерок и зацветают персики и сливы, — начинает куковать печальная кукушка, которую зовут в народе «душой царевича из царства Шу». Ее «ку-ку», означающее «лучше бы вернуться», ее грустное пение надрывают душу травам и деревьям, птице и зверю. Вот это уж настоящее зрелище! А золотистая осень, восьмая луна, пора хризантем! В такую пору волей-неволей начинает петь и фазан, переполненный счастьем оттого, что вдоволь насобирал зрелых плодов и уложил их горками вокруг себя. Не было и нет ничего, равного его песне! Куда годится ваша жизнь на воде по сравнению с жизнью на суше!
В глубоком молчанье сидел селезень, слушая фазаночку.
В это время рядом появился фазан, прилетевший утешить вдову. Вот что он сказал:
— Уже прошло полных три года траура после моего вдовства, но до сего дня так и не нашлось для меня подходящей подруги. А теперь, когда, узнав о вашей потере, прилетел я вас утешить, — сразу стало ясно, что боги и небо помогли мне обрести в вас супругу. Так давайте станем мужем и женой, соединим нашу судьбу. И родятся у нас дети... Сыновей мы поженим, дочерей выдадим замуж, а сами проживем счастливо все сто лет.
Отвечает фазану фазаночка:
— При мысли о покойном супруге не хотелось мне снова выходить замуж. Но вот подсчитала я свои годы и убедилась, что хоть и не молода уже, но и не стара. В мои лета еще можно познать счастье и вести семейную жизнь. Увидала сегодня вас — и пропало у меня желанье пребывать вечно покорной вдовушкой... Многие уже сватались ко мне, да все мечталось о каком-нибудь «королевском потомке»... Но ведь еще в старину говорили: «Конь подходит коню, молодец — молодцу». Вот и вижу: пожалуй, будет куда вернее, если я отдам свою руку вам, и станем мы скромненько жить да поживать вместе.
Тут фазан принялся охорашивать свои перышки, захлопал крылышками...
И они поженились.
А незадачливые фазаночкниы женихи — ворон, филин и селезень — поднялись с места и со стыдом улетели. Вслед за ними удалились и гости. Упорхнула птица-смоляночка. Звякнув, исчезла птица- колокольчик. Улетели попугай, павлин, гусь, цапля, журавль и крапивник.
И тогда супруги тронулись в путь. Впереди выступал фазан, следом за ним фазаночка, а позади девять ее сыновей и двенадцать дочерей. Сквозь метель и пургу вернулись они в глухие леса к ступенчатым скалам...
А потом опять наступила весна... Поженились девять фазаночкиных сыновей, вышли замуж двенадцать ее дочерей. Фазан же с фазаночкой, порезвившись на лоне природы среди прославленных гор и прославленных рек, в день полного месяца десятой луны погрузились в глубокие воды и тихо скончались.
Есть в народе поверье, что двустворчатая раковина — это фазан и фазаночка, которые погрузились в глубокие воды, чтобы не расставаться вовеки[318].
Чанхва и ее сестра Хоннён
Случилось это в Стране утренней свежести, что лежит на востоке [319] у моря, во времена славного короля Седжона. В уезде Чхольсан провинции Пхёнан жил человек по имени Пэ Муён. Потомственный янбан, он всю жизнь провел в должности правителя волости и слыл человеком благородным и состоятельным. Лишь одно печалило правителя с супругой: не было у них сына — продолжателя рода.
Однажды супруга правителя волости, госпожа Чан, утомившись, прилегла отдохнуть, да и заснула. И привиделся ей сон, будто спускается с облака небожитель и преподносит ей цветок. Только протянула она руку, чтобы взять его, как поднялся ураган, цветок на глазах превратился в фею, приблизился к ней и... растворился в ее теле.
В изумлении пробудилась госпожа Чан. «Это добрый знак, как сон о муравьином царстве Нанькэ!» — подумала она и, позвав супруга, радостно поведала ему обо всем случившемся.
Выслушав ее, тот воскликнул:
— Видно, Небо смилостивилось над нами и дарует нам сына!
И действительно, с этого дня госпожа Чан почувствовала дитя под сердцем. Радости супругов не было конца. Прошло десять лун. В одно прекрасное утро комната госпожи Чан наполнилась благоуханием и на свет появилась чудесная девочка, совершенная и лицом, и всем обликом. Счастливые родители не могли нарадоваться на малютку; они нарекли ее Чанхва, что значит «Роза», и стали лелеять, как сокровище.
Минуло несколько лет, и госпожа Чан вновь понесла. День и ночь супруги молили Небо даровать им сына; когда же через десять лун снова родилась девочка, они окончательно впали в уныние. Однако делать нечего — пришлось смириться. Новорожденной дали имя Хоннён, что значит «Алый Лотос».
Родители любовно растили дочерей, неустанно заботились о них. С годами Чанхва превратилась в прелестную девушку, пленявшую всех не столько своей красотой и грациозностью, сколько примерной дочерней почтительностью.
Но счастье в доме Пэ Муёна оказалось недолговечным — госпожа Чан внезапно заболела. Отец со
