сумняшеся оповещала об этом поклонников прямо во время концертов. И, естественно, ей в тот же день дарили щенков. То афганскую борзую, то немецкую овчарку, то пекинеса…
«Наверное, у вас теперь много разных питомцев?» – спросила её журналистка.
«Ах, что вы, – последовал ответ. – Сейчас никого».
Оказывается, афганская борзая, будучи вывезена на дачу, «куда-то побежала, и больше мы её не видали». Немецкая же овчарка заметила кошку, сорвалась с поводка – и погибла под колёсами автомобиля.
– Как это – сорвалась с поводка? – чуть ли не прокричала Рита, свирепо потрясая журналом. – Ну вот объясните мне, как это может быть? У неё что, поводок был из гнилого мочала? Или карабин из канцелярской скрепки?..
Все опять невольно посмотрели на Чейза. На пёстрый, двенадцать миллиметров толщиной – КамАЗ буксировать, не порвётся! – альпинистский шнур и могучий, с накидной гайкой, карабин поводка.
…Ну а пекинес оказался попросту подарен маленькой принцессе-племяннице на день рождения. Ровно пятый по счёту. Наверное, для того, чтобы обоим повязывать одинаковые бантики на головах. Впрочем, племянница обитала в другом городе, так что за дальнейшей судьбой собачки эстрадная знаменитость не следила.
Пока шло восторженное описание очередной породы, о которой на данный момент возмечтала Певица, парень-«браток» мрачно засопел, принялся рыться в сумке, вытащил кассету и… метко запустил её в открытую форточку. Только и мелькнула фамилия на обложке.
– Сеструхе вёз, дуре, – буркнул «браток» и с треском задёрнул молнию сумки. – Падла буду!
После станции Васкелово вдоль вагона пошли контролёры.
– Проездные документы готовим!
Народ предъявлял билеты, «зайцы» совали мзду, соответствовавшую негласному прейскуранту, и все дружно требовали тишины. Рита молча сунула в протянутую руку три билета – свой, бабушкин и на Чейза – и продолжала читать.
Ей казалось, что столичные знаменитости ничем её уже больше не потрясут, но, как выяснилось, тут она ошибалась. Кто бы мог предположить, что всех, да ещё с немалым отрывом, обставит пожилая Актриса?..[3]
– Кто, кто?.. – послышалось из угла, где устроились прощавшиеся с летом тинэйджеры.
Нынешней молодёжи фамилия Актрисы действительно не особо что говорила, но когда-то, лет «дцать» назад, она в самом деле была немыслимо популярна. Даром ли в заголовке статьи её открытым текстом поименовали «великой», а фотограф, делая снимок для задней обложки, нарочно сбил резкость, галантно маскируя морщины.
Так вот, некогда у неё был пёс.
«Он был такой!.. Ах какой! И ещё такой, такой и такой! С ума сойти какой!» – расписывала питомца бывшая примадонна кино.
«И долго ли он у вас прожил?»
«Три с половиной года. Пришлось отдать…»
Вот так-то. Пёс несравненной преданности и достоинств был отдан чужим людям. Сразу и навсегда. По крайне веской причине.
«Нужно было ехать на съёмки. Эта роль… Мечта всей жизни…»
– Старая сволочь, – задумчиво проговорила бабушка с томиком Донцовой. Сняла очки и невидящим взором уставилась в окно, за которым мелькали лемболовские сосны. Наверное, старушка мысленно прощалась с некогда любимыми фильмами своей молодости. Их ещё не раз покажут по телевидению, но она уже не будет их смотреть. Молча плюнет – и подсядет к внуку, запустившему по видео боевик.
– Может, правда выхода не было… – послышался робкий голос из-за прохода. – Вдруг её в самолёт или в поезд с ним не пустили…
– Есть установленные документы, – авторитетно заверил пассажиров остановившийся контролёр. Он был немолод и явно помнил Актрису. – Всё можно оформить. Вот девушка собаку везёт, знает, наверное: ветпаспорт, справочку, билетик – и счастливый путь. А уж если купе отдельное выкупить…
– А денег не было?
– У кого, у неё? Да имейте совесть! – возмутилась дама с котёнком. – Вон, тут же пишет, как опоздала на поезд и на такси его чуть не тыщу вёрст догоняла!
– Если её на улицах узнавали и автографы клянчили, значит, она уже тогда неслабо стояла, – рассудительно предположил «браток». Он морщил крутой лоб, «перетирая» проблему. – Могла хоть к ментам в питомник пойти: подержите собачку!
– Да кто бы в то время ей отказал!
– Или наняла бы кого, не за уважуху, так за деньги…
– Или родственников попросила! Друзей там, поклонников наконец!..
– Могла, в общем-то, с ним и на съёмки явиться… Сидел бы в вагончике, добро караулил!
– А если совсем никак, то и отказаться не грех был бы, – подытожила старушка с Донцовой. – В смысле, от роли. А она – вон как… Его судьбой за мечту свою расплатилась.
– Ну… собака всё-таки, – необдуманно возразили из-за прохода. – Не человек всё же.
– Я те дам – человек!!! – свирепея, рявкнул «браток». – Она и детей, может, штук пять по детским домам распихала! Чтобы ещё каким мечтам не мешали!!!
– Станция Орехово, – прокашлявшись, объявила трансляция. – Следующая остановка – шестьдесят седьмой километр!
Вагонная дискуссия продолжалась, но Рита с сожалением принялась запихивать журналы обратно в рюкзак. На следующей остановке им с бабушкой и Чейзом пора было выходить.
«Браток» оценил явную тяжесть поклажи и рыцарски помог вытащить её в тамбур. Электричка свистнула и отправилась дальше – на Сосново, Приозерск и Кузнечное.
Ангелина Матвеевна, Рита и пёс остались на влажном перроне, спрыснутом недавним дождём. Бабушка без промедления развернула карту, нарисованную Олегом Вячеславовичем, и стала изучать подходы к Рубиновой улице. Рита же вдруг опустилась на корточки и притянула к себе кобеля.
– Ну её, – шепнула она ему в ухо, имея в виду то ли Актрису, то ли прежнюю хозяйку, выкинувшую Чейза на улицу. – Я тебя никогда не брошу, малыш… Слышишь? Никогда, никогда…
И хотя Америку немного жаль…
И хотя Америку немного жаль, СССР, конечно, впереди…
Знал ли Джон Мак-Рилли, шериф маленького американского городка, эту русскую народную песенку времён окончания «холодной войны»? А фиг его разберёт. Может, и знал…
Было самое начало «индейского лета». Однако вместо ожидаемого ласкового сентябрьского солнышка в хмуром небе зависли низкие тяжёлые тучи. Потом из них на капот патрульной машины начали валиться мокрые белые хлопья. Помимо прочего, это означало, что в ближайшие часы не оберёшься дорожных аварий. Да и могло ли быть по-другому, если большая часть местного поголовья автомобилей вообще никогда не видела снега? Половина ещё до вечера будет торчать из кюветов, и «Скорая» потащит в больницы переохлаждённых… если не обмороженных. Ноль по Цельсию в здешних местах был едва ли не климатической катастрофой. Подумав об этом, шериф Мак-Рилли невольно вспомнил родные холода и выругался – длинно и сочно. Так, как было принято ругаться в краях, где он вырос. По глубокому убеждению шерифа, здешний народ даже материться толком не умел…
Его «Гранд Чероки» тем временем припарковался около входа в заведение «У Теда».
Прелесть маленького городка – если, конечно, этот городок вообще стоит доброго слова – состоит в том, что его население относится друг к дружке почти по-родственному. Когда-то, много лет назад, Мак-Рилли был здесь новичком. Чужаком из внешнего мира, объектом постоянных «проверок на вшивость». С тех пор на его глазах успело вырасти целое поколение. Прежние мальчишки называли его «дядя Джон», а девчонки… девчонки откровенно строили ему глазки.
Не являлась исключением и дочка Теда, стоявшая за стойкой папиного заведения. Суровый шериф годился ей в отцы, но с каких это пор такие мелочи, как разница в возрасте, смущают нынешнюю «отвязную» молодёжь?..
Другое дело, этот родственник Стивена Сигала был неприступен, точно скала Палпит, главная
